Кусака - Маккаммон Роберт Рик (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Я справлюсь, — сказал Том. — Полковник, вы дадите нам знать, когда найдете ее?
— Сразу же. А сейчас я иду встречать Ганни.
Они последовали за Эрли на улицу, где все приобрело лиловый оттенок. Там еще оставалась группка-другая зевак, но большая часть людей растеклась по домам. Роудс пошел в сторону Престон-парка, Том и Джесси — к своему «сивику», а Эрли проворно забрался в свой багги.
С ревом уносясь прочь, багги едва разминулся с большим, как линкор, желтым кадиллаком, который остановился у конторы шерифа. Из него выбралась одетая в ярко-красный спортивный костюм Селеста Престон и встала, уперев руки в боки, разглядывая массивную пирамиду за рекой. Запрокинув лицо с резкими чертами, она обследовала светло-голубыми глазами небесную решетку. Она уже видела приземлившийся в Престон-парке вертолет — «Один из тех трех, что утром обжужжали меня», — подумала Селеста, и ее праведный гнев вновь воскрес. Однако довольно скоро он иссяк. Чем бы ни были здоровенная сволочь в автодворе Кейда и закрывшая небо лиловая сеть, они возобладали над озабоченностью Селесты своим прерванным оздоровительным сном.
Из конторы Вэнса появились мэр Бретт с Хэйлом Дженнингсом, направлявшиеся на Аврора-стрит, где жил хозяин бакалейной лавки. Бретт чуть не столкнулся с Селестой, и сердце мэра сильно екнуло, потому что он боялся ее до смерти.
— Э-э… миз Престон! Чем могу…
— А, пастор, здрасьте, — перебила она и обратила холодный взгляд на мэра. — Бретт, от души надеюсь, что вы можете объяснить мне, что там за штука, почему все небо освещено и по какой такой причине у меня нет света и телефон не работает!
— Да, мэм. — Бретт с трудом сглотнул, лицо покрылось бисеринками пота. — Ну… понимаете… полковник говорит, это космический корабль, и он выделяет силовое поле, которое отключило электричество, и… — Никакой возможности объяснить происходящее не было, Селеста же наблюдала за мэром, как ястреб, парящий над мышью.
— Миссис Престон, я думаю, самое лучшее, если вы спросите шерифа Вэнса, — посоветовал Дженнингс. — Он все вам расскажет.
— Жду не дождусь! — сказала она. Мужчины направились к синему «форду» пастора, а Селеста расправила плечи, вздернула подбородок и, ураганом ворвавшись в контору, чуть не сорвала дверь с петель.
Шерифа Вэнса она отловила в тот момент, когда он, засунув руку в нутро казенного автомата с кока-колой, вызволял банку.
— Мне нужны ответы на несколько вопросов, — сказала она, когда дверь за ней захлопнулась.
Когда Селеста вошла, Вэнс вздрогнул совсем незаметно: его нервная система свою долю потрясений получила сполна. Он продолжал заниматься банкой, которая восхитительно холодила пальцы. Еще разок повернуть, как следует, и он ее вытащит.
— Садитесь, — предложил шериф.
— Я постою.
— Как угодно. — Черт, что ж эта банка не вылезает? Шериф всегда так делал, и обычно жестянки легко выскакивали наружу. Он покачал ее, но банка, похоже, висела, за что-то зацепившись.
— Да ради Бога! — Селеста прошествовала к нему, не слишком деликатно отодвинула в сторону, засунула руку в автомат и ухватила банку. Резко выкрутив запястье влево, она вытащила жестянку. — Вот! Забирайте свою хреновину!
Шериф вдруг обнаружил, что банка уже не так ему нужна. Рука Селесты была тощей, как рельса, и он подумал: потому-то ей и удалось.
— Не, — сказал он. — Возьмите себе.
Обычно Селеста пила только диетическую колу, но было так душно и жарко, что она решила не привередничать. Она вскрыла банку и отпила несколько глотков прохладной жидкости.
— Спасибо, — сказала она. — А то в горле вроде как пересохло.
— Угу, я вас понимаю. И водяной фонтанчик тоже не работает. — Кивком показав на фонтанчик, он уловил странный аромат, сродни корице или какой-то другой пряности. Секундой позже шериф понял, что пахнет, должно быть, от Селесты Престон — возможно, шампунем или мылом. Приятный запах тут же уплыл, Вэнс опять почуял собственный пот и пожалел, что не спрыснулся дезодорантом посильнее — его «Брут» очень быстро выветривался.
— У вас кровь на лице, — сказала Селеста.
— А? Угу, наверно. Порезался стеклом. — Он пожал плечами. — Пустяки. — Его нос снова уловил дуновение корицы.
Вот они, мужчины, подумала Селеста, допивая кока-колу. Проклятые идиоты режутся, истекают кровью, как заколотые свиньи, и делают вид, будто даже не заметили этого! Уинт был таким же — один раз разорвал руку о колючую проволоку и вел себя так, словно всадил в палец занозу. Пытался казаться крутым. Вероятно, если снять с Вэнса полсотни фунтов жира, он ни на йоту не будет отличаться от Уинта.
Она рывком вернула себя в реальность. То ли на нее действовала жара, то ли висящий в воздухе дым. Селеста сроду не чувствовала ни капли влечения к Эду Вэнсу и однозначно не собиралась начинать. Она швырнула жестянку в корзину для мусора и резко сказала:
— Я хочу знать, кой черт здесь творится, и хочу знать это сейчас же!
Вэнс перестал принюхиваться. Не корица, решил он. Наверно, гамамелис. Он подошел к столу и достал ключи от патрульной машины.
— Вам говорят! — фыркнула Селеста.
— Мне надо съездить за Дэнни Чэффином к нему домой. Мои ночные дежурные сделали ноги. Хотите услышать, в чем дело, придется поехать со мной. — Он уже шел к двери.
— Нечего мне тут забастовки устраивать!
Он остановился.
— Я должен запереть контору. Вы идете или нет?
Селеста представляла себе ад именно как пребывание в патрульной машине, где за рулем трясутся жиры Вэнса, но поняла, что придется терпеть.
— Иду, — процедила она сквозь зубы и последовала за шерифом.
24. СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ
— Господи, помилуй! — Хитрюга Крич выглянул из треснувшего окна и посмотрел на пирамиду. Желто-синюю клетчатую спортивную куртку он так и не снял. Рыжий клок волос взмок от пота и прилип к сверкающей лысине. — Слышишь, Джинджер: свались эта штука двумя сотнями ярдов севернее, мы сейчас уже лежали бы в могиле. Как, черт возьми, я объясню это мистеру Брассуэллу?
Джинджер Крич задумалась. Она сидела в кресле-качалке в обшитой сосновыми панелями гостиной. На Джинджер был простой синий халат, на ногах — тапочки, в седеющих волосах — розовые трубочки бигуди. Она хмурилась.
— Стихийное бедствие, — решила она. — Так и скажешь. Промысел Божий.
— Стихийное бедствие, — повторил Хитрюга, пробуя, как это звучит. — Нет, он на такое не купится! И потом, будь это метеорит или что-то, упавшее не по собственной воле, вышло бы, что это стихийное бедствие. А раз оно соображает, какое ж это стихийное бедствие? Где тут промысел Божий?
Харв Брассуэлл был начальником Крича, сидел в Далласе, и, когда дело касалось претензий на возмещение убытков, оказывался весьма прижимистым.
— Ты хочешь сказать, что у Господа нет воли и разума? — спросила Джинджер, прекращая покачиваться в кресле.
— Нет, конечно! Просто стихийное бедствие — это буря, засуха… в общем, такое, что по силам вызвать только Богу. — Звучало это все равно неубедительно, а заводить Джинджер Кричу вовсе не хотелось: жена исступленно верила в Эрнста Энгсли, Кеннета Коуплэнда и Джимми Суэггарта. — Не думаю, чтобы Господь имел к этому отношение.
Кресло-качалка продолжала поскрипывать. Комнату освещали три масляных фонаря, подвешенные к люстре, имитирующей тележное колесо. Пара свечей горела на телевизоре. Книжные полки были забиты «Читательским дайджестом», пачками «Географического журнала», страховым законодательством и книжками о том, как заинтересовать клиента, да еще собранием религиозной литературы, которое принадлежало Джинджер.
— Держу пари, эта штука стряхнула с фундаментов все дома в городе, — раздраженно сказал Хитрюга. — А девяносто процентов окон наверняка побито, провалиться мне на этом месте. И все улицы в трещинах. Раньше я никогда не верил в летающие тарелки, но, клянусь Богом, если это не звездолет, тогда я уж и не знаю, что это!
— Я не хочу об этом думать, — сказала Джинджер, принимаясь раскачиваться сильнее. — Никаких звездолетов.
