Тварь у порога (Сборник рассказов ужасов) - Лавкрафт Говард Филлипс (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Чесанкок расположен в непосредственной близи от глубокого, дикого и крайне слабо исследованного лесного массива штата Мэн, а потому мне пришлось потратить целый день на то, чтобы, подпрыгивая на умопомрачительных ухабах и продираясь сквозь фантастические заросли, добраться туда на машине. Дерби я обнаружил в каморке местной фермы, где он пребывал в состоянии шаткого равновесия между буйством и апатией. Меня он узнал сразу, и тут же с его губ полился нескончаемый поток почти неразборчивых и наполовину невразумительных слов и обрывков фраз:
— Дэн — ради Бога! Яма шагготов! Шесть тысяч ступеней вниз… Самая омерзительная из всех мерзостей… Я не позволю ей забрать меня… а потом вдруг обнаружил, что нахожусь там — Йа! Шуб-Ниггурат! — С алтаря поднялась какая-то фигура, а пятьсот других завывали — А Тварь в капюшоне блеяла и мычала: «Камог! Камог!» — это было тайное имя Эфраима, под которым его знали на шабашах — я был там — там, куда, как она обещала, обязательно приведет меня — Какую-то минуту назад я был заперт в библиотеке, и вдруг оказался там, куда она пришла с моим телом — в том месте полнейшего святотатства, в нечестивой яме, где начинается черное царство, а у ворот стоит охранник — Я видел Шаггота — он изменил форму — Я не могу вынести этого — Если она еще раз пошлет меня туда, я убью ее — Убью это существо, убью его — Я убью это! Убью своими собственными руками!..
Мне пришлось потратить не меньше часа, чтобы утихомирить друга, но в конце концов он все же немного успокоился. На следующий день я раздобыл ему в местном поселке чистую одежду и мы отправились в Эркхам. Приступ истерики прошел; Эдвард предпочитал хранить молчание, однако когда машина проезжала через Аугусту, начал что-то бормотать себе под нос, как если бы огни города возродили в его мозгу тягостные воспоминания. Было совершенно ясно, что он не хочет возвращаться домой, а с учетом тех фантастических представлений, которые возникли у него по поводу своей собственной жены — представлений, которые, вне всякого сомнения, стали результатом некоей реальной гипнотической пытки, в которой ему довелось стать объектом, — я решил, что будет лучше, если он действительно временно поживет в другом месте. Я принял решение, что некоторое время сам за ним присмотрю, невзирая на то, какие трения на этой почве могут у меня возникнуть с Айзенат. Позднее я мог бы помочь ему добиться развода, поскольку у меня не оставалось ни малейших сомнений в существовании некоторых психологических факторов, превращавших его брак в самую настоящую самоубийственную пытку.
Как только мы выехали на открытую местность, бормотание Дерби прекратилось и он, сидя на переднем сиденье рядом со мной, тихо и мирно задремал.
Ближе к вечеру, когда мы проезжали через Портлэнд, он снова стал что-то ворчать себе под нос, причем на сей раз уже более отчетливо, и по мере того как я слушал его, становилось все яснее, что он беспрерывно несет какую-то совершенно безумную околесицу про свою жену. Не вызывало никаких сомнений то, что она каким-то образом крайне негативно действовала ему на нервы, поскольку он сочинил и принялся рассказывать мне про нее кучу самых невероятных, похожих на галлюцинации толков и небылиц.
Если опираться на его уклончивые и наполовину бессвязные объяснения, то получалось, что все происшедшее с ним накануне было лишь одним из эпизодов долгой серии аналогичных событий. Айзенат якобы постепенно завладевала его телом, и он боялся, что рано или поздно настанет такой день, когда она уже не отпустит его. Даже сейчас она всего лишь временно пошла на вынужденную уступку, поскольку не могла слишком долго удерживать его под своим контролем. На самом же деле она якобы регулярно овладевала его телом и путешествовала в нем по совершенно невероятными местам, присутствуя на доселе неведомых ему ритуалах и обрядах; сам же он оставался в ее теле запертым на втором этаже. По словам Эдварда, пока ей не удавалось удерживать его длительное время, а потому он внезапно словно прорывался назад, к собственному телу, оказываясь при этом в каком-нибудь неимоверно удаленном, диком и, скорее всего, никому неизвестном месте. При этом в ряде случаев подобные попытки «телесного переселения» оканчивались безрезультатно, но как правило удавались, и в итоге он оказывался в таком же затруднительном состоянии, в котором я обнаружил его сегодня. После этого ему приходилось подолгу добираться назад домой, упросив кого-то из местных жителей повести машину, поскольку сам он этого сделать был попросту не в силах.
Хуже всего было то, что с каждым разом Айзенат удерживала его все дольше и дольше. Эта женщина словно интуитивно ощущала в нем смесь хорошо организованного интеллекта и слабой воли, и настанет такой день, когда она окончательно вытеснит мужа из его телесной оболочки и исчезнет с его телом — исчезнет, чтобы стать великим магом, вроде ее отца, тогда как самому ему придется до конца своих дней томиться в том женском обличье, которое нельзя было даже назвать по-настоящему человеческим телом.
Узнал Эдвард и про существование некоей, якобы чужеродной и пагубной «иннсмаутской крови». Получалось так, что много лет назад жители этого мрачного города вели какую-то торговлю с существами из моря. «Это было ужасно… — сбивчиво говорил Дерби, — старый Эфраим — он знал их секрет, и, когда состарился, сотворил нечто чудовищное, чтобы остаться живым — он хотел жить вечно — а за ним последует Айзенат — один удачный эксперимент уже был проведен!..»
Пока Дерби говорил все это, я повернулся и внимательно присмотрелся к нему, желая проверить, насколько верным оказалось мое предыдущее, хотя и весьма поверхностное наблюдение. Как ни странно, сейчас он выглядел даже лучше, чем обычно — вид у него был более решительный, по-настоящему взрослый, причем в нем не чувствовалось даже намека на ту вялость, которая являлась следствием его прежней праздной жизни. Создавалось впечатление, что впервые за всю свою изнеженную жизнь он почувствовал себя по-настоящему активным, достаточно опытным человеком, и я невольно подумал, что неведомая мне темная сила Айзенат и в самом деле тем или иным образом ввергла его в круговорот хотя и непривычной, но весьма активной деятельности.
И все же рассудок Эдварда в данный момент пребывал в довольно шатком, явно разбалансированном состоянии, поскольку он без конца болтал всевозможные дикости и явно преувеличивал, говоря о своей жене, черной магии, старом Эфраиме, и о грядущих откровениях, которые, по его словам, убедят даже меня. Он повторял имена, которые были мне знакомы по страницам старинных запретных книг, и иногда действительно заставлял меня невольно вздрагивать от осознания определенной логической последовательности и убедительного мифологического обоснования на первый взгляд бессвязного бреда. Наконец Эдвард сделал долгую паузу, словно намереваясь набраться смелости перед каким-то окончательным и самым ужасным сообщением.
— Дэн, Дэн неужели ты его не помнишь — дикий взгляд и нечесаная борода, которая так никогда до конца и не поседела?! Как-то раз он глянул на меня, и с тех пор я никогда не забывал тот взгляд. А сейчас она смотрит на меня так же… И я знаю почему!.. Он обнаружил это в «Некрономиконе» — формулу! Я не в силах пока назвать тебе конкретную страницу, но когда сделаю это, ты сам прочитаешь и все поймешь. Вот тогда ты действительно поверишь и поймешь, что именно меня засосало. Снова и снова, снова, снова и снова — от тела к телу, и опять к телу — он собирался жить вечно! Сияние жизни — он знает, как разорвать связь… она может теплиться еще некоторое время уже после того как само тело умерло. Сейчас я кое о чем тебе намекну, и ты, возможно, сам догадаешься, что к чему. Послушай, Дэн, ты знаешь, почему моя жена всегда с таким трудом пишет своим наклоненным в другую сторону почерком? Тебе никогда не доводилось видеть записи, сделанные рукой старого Эфраима? Хочешь узнать, почему я всегда вздрагиваю, когда вижу поспешные записи, сделанные рукой Айзенат?
Айзенат, а существует ли вообще такой человек? Откуда пошли эти полуслухи-полунамеки на то, что в желудке старого Эфраима после его смерти якобы был обнаружен яд? Почему Джилмэны перешептывались о том, как он кричал — словно испуганное дитя, — когда уже сошел с ума, и Айзенат заперла его тогда в мансарде с обитыми стенами, в которой уже находились… другие? А не была ли там уже заперта душа старого Эфраима? И вообще, кто в ком заперт? Почему этот старик с такой настойчивостью месяцами выискивал кого-то такого, у кого был бы светлый ум и слабая воля? Почему он сыпал такими проклятиями по поводу того, что его дочь не уродилась мальчиком? Скажи мне, Дэниель Аптон, какая дьявольская подмена была совершена в том ужасном доме, где в руках и на полную милость этого чудовища было оставлено столь доверчивое, слабовольное, получеловеческое дитя? Не сделал ли он эту подмену постоянной, необратимой — как теперь уже сама она хочет в конце концов поступить со мной? Скажи, почему это существо, которое называет себя Айзенат, оставаясь наедине с самой собой, пишет так, что совершенно невозможно отличить ее почерк от…
