Окрась это в черное - Коллинз Нэнси (книги бесплатно .txt) 📗
Где ты?– мысленно шепнул он в ночь.
Звук радиоприемника, принимающего одновременно тысячу станций, заполнил его голову. Какие-то звучали мощно, другие еле слышно. Некоторые вещали на понятных ему языках другие нет. Были голоса сердитые, были грустные и счастливые – но почти все спутанные. Сигналы размывались и накладывались, взлетали и исчезали.
Где ты?
Он усилил собственный сигнал, надеясь прорваться сквозь гул приглушенных голосов, забивших эфир. На этот раз он получил ответ – далекий и искаженный, но все же узнаваемый голос.
Я здесь. В Новом Орлеане.
Он улыбнулся при звуке ее голоса в мозгу. Хотя она и не видела улыбки, зато почувствовала.
Когда ты вернешься?
Скоро. Но тут есть кое-какая работа.
Я скучаю по тебе.
И я по тебе. -Она улыбнулась, и он это ощутил.
Есть успехи?
Никаких его следов пока что, но интуиция мне подсказывает, где он может скрываться. Как Лит?
Нормально. Я так думаю.
Рада слышать, что все в порядке. Сейчас мне пора...
Соня? Соня, нам надо поговорить... Соня?
Ответа не было, лишь щелканье и шелест миллионов разумов, бормочущих в пустоте.
3
Вынуждена отдать этому мертвецу должное: умение казаться человеком от него топором не отодрать. Он отлично выучил, какие жесты и интонации скрывают факт, что его внешний лоск маскирует не поверхностность, а полное отсутствие чего-либо человеческого.
Я много видала таких, кому он сейчас подражает: бледных вальяжных интеллектуалов, гордых своей утонченностью и знанием, умением быть «в курсе», оттачивающих свое остроумие на других. Как тот вампир, что сейчас их изображает, они существуют за счет жизненной силы других. Разница лишь в том, что вампир в этом смысле честнее.
Я пробираюсь в бар, тщательно закрывая себя от видения юного мертвеца – как физически, так и ментально. Еще рано моей добыче меня учуять. Я слышу, как вампир несколько в нос обсуждает заслуги разных художников.
– Честно говоря, я считаю использование этого фотомонтажа непростительной банальностью. На выставке Олана Миллза я видел и получше.
Интересно, у кого вампир стянул эту фразу. Мертвец его силы не придумывает метких фраз и остроумных замечаний сам. Если большую часть сознательной энергии забирает необходимость не забывать дышать и моргать, то тут не до блестящих словесных изысков. Это все – защитная окраска, вроде перевоплощения Питона Монти.
Должно пройти еще лет десять – двадцать, пока вампир, одетый в черный шелк и кожу, с египетским крестом из нержавейки в одном ухе и с кристаллом в левой ноздре научится направлять энергию на что-то, помимо поддержания своей внешности. Но я сильно сомневаюсь, что этому мертвецу представится такой шанс.
Махнув рукой бармену, я заказываю пиво, а в ожидании его смотрю на себя в зеркале за стойкой. Случайный наблюдатель вряд ли даст мне больше двадцати пяти лет. Потертая кожаная куртка, футболка с «Серкл Джеркс» в пятнах, линялые джинсы, зеркальные очки и темные волосы, увязанные в петушиный гребень, – обыкновенная девчонка «Поколения X». Никто и не заподозрит, что на самом деле мне сорок.
Я засасываю холодное пиво – это моя защитная окраска. На самом деле я могу выпить его три ящика без видимого эффекта. Оно на меня больше не действует. И водка тоже. И кокаин. И героин. И крэк. Я все это пробовала в таких дозах, что вся олимпийская команда США угодила бы в морг, но без толку. Только один наркотик теперь меня заводит. Только он может дать приход.
И это – кровь.
Да, этот мертвец мог бы обдурить другого вампира. Но не в этот раз.
Я задумчиво рассматриваю свою дичь. Вряд ли этот фраер доставит мне много хлопот. Сейчас я легко с ними справляюсь.
И уж точно справлюсь с неживой мелочью, у которой еще не развились псионические мускулы. У таких типов хватает, конечно, месмерических способностей, чтобы задурить мозги людям, оказавшимся рядом, но вряд ли на что другое. По сравнению с моими способностями у этого пожирателя искусства просто пугач с горохом. Но проявлять самоуверенность – не мудро. Лорд Морган выбросил меня в такой же небрежной манере, а сейчас у него половины лица нет. Самодовольство наказуемо.
Я перевожу зрение в спектр Притворщиков и изучаю истинное обличье вампира. Интересно, эти вот околохудожественные кретины, столпившиеся возле своего гуру и кивающие, как марионетки, внимали бы его откровениям с той же жадностью, если бы знали, что кожа у него имеет цвет и текстуру истлевшей скатерти? Что губы у него черные и высохшие, и не по размерам разросшиеся клыки скалятся вечной ухмылкой мертвой головы? Да нет, побросали бы свое дешевое пойло и в панике разбежались бы кто куда, а городская утонченность вместе с напускной скукой сменились бы честным и старомодным ужасом, выплеснувшимся прямо из обезьяньей подкорки.
Людям в повседневной жизни нужны маски, даже среди своей породы. Им и невдомек, что эта зависимость от искусственности и притворства дает великолепное укрытие хищникам. Хищникам вроде того вампира, что сейчас притворяется эстетом. Хищникам вроде меня.
Я сжимаю в кармане рукоятку ножа. Полночь! Время сбрасывать маски!
– Гм, простите?
Я поворачиваюсь чуть слишком резко, слегка удивляя молодого человека, который стоит рядом. Я так увлеклась своей добычей, что не заметила его приближения. Оплошность. Непростительная промашка.
– Да, в чем дело?
Молодой человек мигает, несколько обескураженный резкостью моего голоса.
– Я, гм, хотел спросить, э-э, могу ли я вас угостить?
Я автоматически сканирую его, но никаких признаков Притворщика не обнаруживаю. Природный стопроцентный лох. Он выше меня на пару дюймов, светлые волосы забраны в хвост. В правом ухе у него три кольца и еще в левой ноздре одно. Несмотря на весь этот металл, он довольно красив.
Я не нахожу слов. Не привыкла я, чтобы ко мне обращались обычные люди. От меня исходит слабая парапсихическая энергия, которая почти у всех людей вызывает беспокойство или неприятие. Говоря языком профана: люди либо меня боятся, либо на дух не выносят.
– Я...я...
Краем глаза я гляжу в сторону. А, черт! Этот гад уже действует, выводит одного из загипнотизированных почитателей.
– Я понимаю, что это очень тупой подход, – говорит человек, смущенно улыбаясь. – Но я вот увидел вас через зал и просто хотел познакомиться. Позвольте мне вас угостить.
Вампир выводит из зала свою добычу, широко улыбаясь и продолжая рассуждать об искусстве постмодерна.
– У меня тут срочное дело – но я сейчас вернусь! Обещаю! Вы никуда не уходите!
И я бросаюсь в погоню за намеченной добычей.
Я сканирую автостоянку в поисках следов вампира и молюсь, чтобы не было уже поздно. Когда вампир отобьет человека от стада, дальше он действует быстро. Я это помню по пережитому в руках сэра Моргана – той дохлой сволочи, что преобразил меня самое.
Вампир и его добыча сидят на заднем сиденье серебристой «БМВ» с густо тонированными стеклами, их силуэты движутся, как тени в аквариуме. Времени терять нельзя, придется рисковать, что меня обнаружат.
Тот, кто притворялся эстетом-гомосексуалистом, неподдельно удивляется, когда мой кулак пробивает заднее стекло, засыпая машину осколками. Он вызывающе шипит и обнажает клыки, оборачиваясь ко мне. Жертва сидит рядом с ним, недвижная, как манекен, глаза бессмысленны, ширинка расстегнута. Член торчит оттуда, дрожа как камертон.
Я хватаю вампира за ворот шелковой рубашки и выдергиваю через разбитое стекло. Он лягается и вопит. Человек даже глазом не моргнет.
– Кончай верещать! – рычу я, выбрасывая вампира на гравий стоянки. – Быстро с этим закончим, пацан, а то у меня свидание на мази!
Вампир бросается на меня, согнув когти и выставив клыки. Я встречаю нападение, выкидывая лезвие ножа из рукояти. Серебро клинка входит в грудь вампира, и мертвая тварь визжит от боли, повисает у меня на кулаке и бьется в судорогах – его нервная система реагирует на яд серебра.
