Большая книга ужасов (сборник) - Гордиенко Галина Анатольевна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Но и только.
Едва коснувшись головой подушки, Гришка как провалился куда. Ему даже показалось, что он и не засыпал. Просто закрыл глаза и очутился там.
Это было неправильно!
Невозможно!
Даже нечестно!
Повторяя себе эти слова, Гришка еле продирался сквозь густую, проволочной жесткости, путаную траву. Странные перистые растения роняли ему на голову тяжелые капли с широченных темно-зеленых листьев. Клубящийся над землей желтоватый туман снижал видимость до нескольких жалких метров.
– Заррраза, ничего не рассмотреть толком, – отводя в сторону очередную ветвь, с досадой пробормотал Гришка.
Поднимая голову, он видел над собой низкое свинцовое небо и плавающее в нем плоское, багровое, неяркое солнце. Точно такое же, как на его картине. Только очень жаркое и еще более мрачное, странно опасное.
Монотонность движения раздражала и вызывала сонливость. Гришка просто чувствовал, как тупел. И тихо радовался, что его врага рядом нет. Наверное, тот ушел на охоту, не чувствуя Гришку близко от полотна, у своеобразной границы между мирами.
Уши будто ватой заложило, нереальная для любого мира тишина настораживала и пугала. Влажный, до предела насыщенный различными испарениями воздух был осязаемым, как вода. Одуревшему от тишины Гришке казалось – его можно ножом резать. Не воздух, какой-то студень.
Вдруг что-то изменилось. Уставший Гришка даже сразу не понял, что именно. Но из осторожности застыл на месте, пытаясь определиться. И облегченно выдохнул, разводя ветки руками: ручей, хоть что-то новое. Теперь Гришка слышал звон ручья, он пробивался сквозь вязкую тишину, первые живые звуки здесь.
Спускаться к воде Гришка не стал, хотя жажда мучила давно. Но и уйти хотелось подальше, чувство опасности все усиливалось и ощутимо давило.
Гришка судорожно сглотнул и с трудом заставил себя двигаться дальше.
Абсолютно иррациональный, необъяснимый страх все усиливался. «Проснуться бы, – беспомощно подумал он. – Или я не сплю?»
Гришка из последних сил бежал вдоль ручья, стараясь не удаляться от воды, а за ним шла, катилась странная удушливая волна. Появилось уже знакомое чувство взгляда в спину. Только на этот раз бессильной ненависти Гришка в этом взгляде не чувствовал. Только уверенность – жертва никуда не денется.
Поняв, что с ним собираются играть, как с жалкой мышью, Гришка в ярости бросился в воду. И… проснулся.
Сев в смятой постели, Гришка долго не мог отдышаться, сердце билось так сильно, что было больно.
Гришка стянул мокрую – от испарины? – футболку. Промокнул влажные волосы. И вдруг застыл, глядя в темноту. Гришка внезапно понял, чего еще не хватало его картине.
Он знал – писать нужно сейчас, пока чужой мир живет в нем, пока он сам еще толком не проснулся.
Гришка не снял полотна со стены, не стал устанавливать его на мольберт. Он собирался писать тишину мира, в котором разум еще не проснулся. Именно она была ключом к нему, но как это сделать…
Гришка стоял, всматриваясь в кусочек джунглей и восстанавливая в памяти то, что недавно видел. В его ушах вновь зазвенел ручей, в спину вновь с насмешливой уверенностью смотрел… зверь?
Уже не зверь.
Не совсем зверь!
Гришка внезапно каждой своей клеточкой почувствовал, что новый, невиданный мир буквально дрожит на кончике его кисти. И он, Григорий Лапшин, сейчас подарит ему будущее.
Проснувшийся Тимка длинно зевнул. Обернулся на комнату хозяина, и вдруг что-то его насторожило. Доберман подобрался. Его уши плотно прижались к черепу, и раздалось низкое, какое-то горловое рычание. А в глазах Тимки все сильнее разгорались янтарные огоньки.
Пес одним прыжком оказался у детской и лапой привычно распахнул дверь. Увидел хозяина и жалобно заскулил. А потом оттеснил Гришку от полотна, наваливаясь на него всем весом и толкая в сторону. И глаза его светились в темноте.
«Почти волчьи, – ошеломленно подумал Гришка. – Надо же, впервые что-то почуял…»
Гришка дрожащей рукой положил кисть. Понял – ему нечего добавить. Он посмотрел на свои джунгли и ничуть не удивился, перехватив знакомый взгляд из чащи. Гришке даже показалось – листья еще дрожали, стряхивая с себя воду.
Гришка почему-то не сомневался: пока он не докажет этой уродливой твари, что он, Гришка, не жертва, не будет ему покоя. Мало того, когда-нибудь Гришка может не проснуться, зверь, в конце концов, его достанет там. Если Гришка будет играть по его правилам, попадая в тот мир по чужой воле, не по своей.
Надо подготовиться. Тварь мельче его, но ведь зубы и когти… И тянуть нельзя, лучше все сделать сегодня, сейчас, есть решимость.
Гришку затрясло от волнения и нетерпения. Он сбегал в кабинет отца и снял со стены охотничье ружье. И взял нож. Когда-то их держали в сейфе, но потом он, Гришка, вырос, папа счел его взрослым…
Гришка вернулся к картине. Поймал взгляд знакомых по недавнему сну странно багровых глаз. Зверь уже не прятался, будто чувствовал – уже незачем. Даже отступил в сторону, словно приглашая Гришку – перистые листья тяжело упали за ним, закрывая проход.
Гришка взвел курок. Невольно сделал шаг вперед и торжествующе подумал: «Получилось. Теперь получилось…»
Он как сквозь вату услышал протестующий визг Тимки, в голове мелькнуло: «Все-таки сплю…»
На большой перемене, когда друзья обедали в столовой, Лена негодующе посмотрела на пустующий стул напротив. Одним глотком допила сок и возмущенно бросила:
– Опять в школу не пришел, гад рыжий!
– В-второй д-день уже, – грустно отозвалась Дина.
– Нервишки наши испытывает, – хмыкнул Сергей. – Он мне как раз дня два назад звонил, я так и не понял – зачем. Вроде бы все подводил меня к разговору о своей картине… но так и не решился!
Светлана не стала доедать оладьи. И о Гришке говорить не захотела. Почему-то ее со вчерашнего вечера преследовало тревожное чувство, Светлана отгоняла его, но все равно чувствовала странный дискомфорт. И боялась думать, что это связано с Лапшиным.
Гришки действительно не было в школе уже два дня. И уже два дня ребята усиленно разыгрывали равнодушие. Они не сомневались: Лапшин развлекается, пытаясь их «додавить». Проверяет их нервы на крепость.
Дина натянуто улыбнулась:
– Может, он п-просто заболел? И м-мы зря ему не з-звоним?
– И не мечтай, – неподкупно замотала головой Лена.
– Лапшин только этого и ждет, – усмехнулся Сергей.
Игорь Сушков, проходивший мимо, бросил на Дину телячий взгляд и нерешительно остановился у стола.
Дина покраснела и уткнулась в тарелку. Лена зло сузила глаза: ну, не нравился ей Пахан! Сергей отвернулся.
Светлана внимательно посмотрела на Сушкова и вдруг мягко спросила:
– Ты что-то хотел сказать?
Игорь настороженно покосился на Лену, но Парамонова промолчала. Ей почему-то показалось, что Светлана знает, что делает.
– Сказать? – пробормотал Сушков, глядя на Дину.
– Ну, мы как раз говорили о Лапшине, а ты…
– Я просто вспомнил, – Пахан поскреб затылок, – что Гришка опять в деревню умотал. Ну, к своей бабке.
– Откуда ты взял?! – вскинулась Лена.
– П-правда, откуда? – Дина мягко улыбнулась ему.
– Отца его вчера на улице встретил, – с готовностью ответил ей Игорь. – Он о школе начал меня расспрашивать…
– А ты решил накапать, что Гришка прогуливает, – фыркнула Лена. – А то я тебя не знаю!
– Даже если и так, – огрызнулся Пахан, – то что?
– А ничего! Катился бы ты отсюда, только аппетит мне портишь… – И Парамонова потрясла перед Игорем пустой тарелкой.
Сушков зло посмотрел на нее и ушел. Лена удовлетворенно отметила:
– Достала-таки!
– Н-ну и зря, – рассердилась Дина. – С-сколько м-можно его дразнить?!
– Да сколько угодно!
– Погодите, – прервал их Сергей. – Вы что, не поняли? Рыжий опять слинял!
