Полночь - Руссо Джон (мир книг txt) 📗
Нэнси не стала с ней спорить. Она сжалась в комочек на полу своей клетки и отвернулась в сторону, противоположную той, где сидела Гвен, давая этим понять, что не желает больше вести таких разговоров. Можно было подумать, что не семейство Барнсов, а мысли Гвен для нее сейчас страшнее всего и могут пагубно сказаться на спасении ее души.
— Даже некоторые нацисты, осужденные в Нюрнберге за свои зверства, и то перед повешением неожиданно становились религиозными, — продолжала Гвен. — Такое внезапное обращение к вере вообще характерно для людей, оказавшихся в стрессовой ситуации.
— А я тоже верю в Бога, — вмешалась вдруг Шарон, будто испугавшись, что Господь сейчас подслушивает весь их разговор. — Я вовсе не атеистка, как ты, Гвен. Но я не собираюсь отчаиваться и тихо ждать своей участи. Может быть, отец начнет разыскивать меня и пойдет к шерифу… Или еще что-нибудь придумает. Ну, а пока и правда надо поразмыслить, что мы сами можем здесь предпринять.
— Честно говоря, я даже ума не приложу, что нам делать, — со вздохом призналась Гвен. — Давайте еще раз внимательно осмотрим всю комнату. Вдруг на глаза попадется все же какая-нибудь вещица, которую мы сможем использовать. Ну-ка, Нэнси, не смей раскисать! Я хочу скова видеть свою маленькую дочку Эми. А у тебя, кроме отчима, есть еще мать, которая по-прежнему любит и ждет тебя. Ты не забыла о ней?
Но Нэнси ничего не ответила. Вместо этого она снова начала молиться, но теперь, чтобы не досаждать Гвен, делала это молча, даже не шевеля губами. Постоянное повторение одних и тех же слов отвлекало ее от окружающего мира, и ей даже начало казаться, что умирать не так уж и страшно, потому что никому она особенно не нужна, и никто не позаботится о том, чтобы она выжила. Все потрясения последних дней окончательно сломили ее.
— Послушайте, а там под стулом случайно не шпатель валяется? — вдруг встрепенулась Шарон.
Они с Гвен придвинулись к краям своих клеток и начали жадно всматриваться туда, куда указывала сейчас самая младшая из девушек. Нэнси даже не шевельнулась.
— По-моему, так и есть, — убежденно произнесла Шарон, разглядев инструмент здоровым глазом. Ее клетка стояла к нему ближе всех остальных.
— Снимай бюстгальтер! — приказала Гвен и, заметив на лице Шарон недоумение, тут же пояснила: — А я сниму свой и передам тебе. Ты свяжешь их вместе и попытаешься выудить ими шпатель из-под стула и подтащить его ближе, чтобы можно было дотянуться рукой. Поняла?
Шарон все еще сомневалась.
— Он далеко лежит? — нетерпеливо спросила Гвен.
— Футов пять, а может, четыре… Но я могу ошибаться, потому что не очень хорошо вижу одним глазом.
— Пожалуй, ты права, — с сожалением вздохнула Гвен. — Не меньше четырех футов. Нужно что-нибудь длинное и желательно жесткое. Но все равно попробовать не мешает — мы ведь при этом ничего не теряем.
Девушки быстро сняли бюстгальтеры, и Гвен со второй попытки просунула свой в клетку Шарон. Та связала их вместе и сделала на одном конце что-то вроде петли. Но прутья клетки были настолько частыми, что между ними едва проходили пальцы, и это сильно затрудняло движения, поэтому высунуть свое приспособление наружу Шарон удалось далеко не сразу. Но наконец лифчики оказались на полу рядом с клеткой, и она принялась изо всех сил дуть на них, чтобы пододвинуть поближе к шпателю. Однако ткань была достаточно плотной, и как ни старалась бедная девушка, ее попытки оказались тщетными.
— Вот проклятье! — выругалась она и в изнеможении опустилась на пол клетки, совершенно выбившись из сил.
— Ну, ничего. По крайней мере ты хоть что-то попробовала, — успокаивала ее Гвен, лихорадочно соображая, что можно еще придумать, чтобы добраться до заветного шпателя.
И вдруг раздался страшный стук в подоконник. Шарон оглянулась и отчаянно завизжала. У Гвен тоже от неожиданности чуть не вырвался вопль. Она увидела одутловатое красное лицо Сайруса, прижатое снаружи к пыльному стеклу их окна. Он кривлялся и хихикал, наслаждаясь видом полуобнаженных девушек. Они сразу же набросили на плечи свои ветхие одеяла. Но Сайрус еще долго стоял у окна, колотя в стекло и указывая на них пальцем. При этом он перепачкал себе все лицо, так как постоянно жался к немытому Бог знает сколько стеклу.
— Он сюда не войдет, — подумав немного, сказала Гвен. — Скорее всего ключи ему просто не доверяют.
Сайрус не отводил взгляда от девушек, а из открытого рта у него капала густая слюна, оставляя грязные разводы на стекле.
Нэнси не переставала молиться, надеясь этим хоть как-то заглушить свой панический страх. За все это время она даже не пошевелилась.
— Он такой страшный! — испуганно прошептала Шарон, и ее всю передернуло от отвращения. Девушка отвернулась от окна в надежде, что когда урод поймет, что на него не обращают внимания, ему надоест так стоять, и он удалится. Гвен сделала то же самое, и это возымело на Сайруса действие. Когда, наконец, девушки осмелились вновь взглянуть на окно, их ожидания оправдались: страшное лицо исчезло.
Шарон просунула Гвен назад ее лифчик, и они снова оделись. Теперь в полной тишине каждая из них искала про себя выход, напряженно думая, как еще можно ухитриться победить безнадежность их положения. Время от времени они с тоской посматривали на спасительный шпатель, лежащий на каменном полу всего в каких-то четырех футах от крайней клетки. Кроме этого инструмента, ничего подходящего в комнате, кажется, не было. Хотя и он был для них почти бесполезен.
«В конце концов это же не оружие!» — решила про себя Шарон.
Но Гвен и не собиралась им защищаться или тем более нападать, если бы удалось его все же достать. Она считала, что с помощью шпателя можно попробовать расшатать замки клеток.
Следующие два часа до них непрерывно доносились снаружи звуки топора и пилы. Сайрус трудился в поте лица: ему предстояло сколотить целых три гроба.
