Рассказы. Часть 1 (ЛП) - Кэмпбелл Рэмси (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Наверное, с вас хватит бутербродов. Может, принесем торт?
Если она собирается угостить и взрослых, то вовремя, потому что Джек уже давно сожрал наши порции, оставив на тарелках только жалкие растерзанные останки.
Мать Джека подняла торт, позволив отцу зажечь свечи. Язычки пламени бледны в лучах июльского солнца. Мистер Холт начинает петь поздравительную песню, будто бы это была одна из тех забытых школьных песен, которые никто, кроме него, и не мог помнить. Остальные несмело присоединяются. Один мальчик фальшивит настолько сильно, что, кажется, он это делает намеренно. Хорошо хоть, что это не Том: его голос тихий, почти неслышный. Песня закончилась, и я не сумел вычислить того, кто так жутко фальшивил. Джек глубоко вдохнул, чтобы задуть свечи. Но тут одна погасла сама по себе.
— Мне жаль, — сказал отец именинника и вновь зажег свечу.
Джек наклонился, и свеча вновь потухла.
— Кто это сделал? — закричал мальчишка. Он осмотрел всех взглядом, полным гнева. Его глаза задержались на Томе.
— Наверное, кто-то не хочет, чтобы ты отмечал день рождения, — сказал мой сын.
— Пусть лучше прекратит, или мой папа им займется, — злобно ответил Джек.
— Это наверняка что-то со свечами, — успокоила его миссис Холт, снова подставляя торт к зажигалке мужа. — Попробуй еще раз, Джек. Давай дуй, один сильный пуфф.
Слова матери лишь подстегнули его гнев. Он задул свечи, оплевав весь торт. Я рад, что мне не достанется ни кусочка. Том берет свой кусок из вежливости, сразу стер глазурь салфеткой. Миссис Холт напряженно ждет пока все съедят свои порции, ведь брезгливость кого-то могла стать оскорблением для нее и ее сына.
— Об этом речь, любимый. Чем больше съешь, тем больше силы у тебя будет, — объяснила она, глядя в сторону оградки. — Птицы должны были быть очень голодными. Не видела даже, как они прилетели. А вы?
Миссис Холт с недоверием кивает головой.
— Ну, мальчики, пора немного подвигаться после еды.
Это звучит как призыв к Джеку сбросить парочку килограммов. Но его родители так о своем сыне не думают. Я в очередной раз задумался, не зря ли взял сына с собой.
— Может наперегонки?
— Почему бы и нет, — ответил Том.
— Ну, давай. А мы посмотрим, — сказал Джек. А остальные заржали.
— Может перетягивание каната станет лучшим занятием? — вмешалась судья. Ее голос был похож на вынесение приговора.
— Это было бы несправедливо, — ответила ей депутат. — С одной стороны мальчиков было бы больше, чем с другой.
Джек с приятелями пялятся на Тома до момента, когда бухгалтер указала на ошибку депутата:
— Как ты это подсчитала? Их 12. Когда я ходила в школу, 12 значило два раза по шесть.
— Наверно, не посчитала последнего мальчишку. Но надеюсь, он проголосует за меня в будущем, — сказала мне депутат, посмотрев выразительно и на Тома. И будто в шутку показывает на свой бокал, мол — алкоголь во всем виноват.
— Все равно. Это все для моего удовольствия. Для меня организован праздник. И ни одна игра не будет справедливой, если я не буду победителем, — начинает ныть Джек. И я уже не могу сдержать наплыва воспоминаний. Этот мальчишка слишком уж напоминает Джаспера.
На приемы Джаспера я ходил очень неохотно. Принял приглашение только потому, что был в новой школе его единственным приятелем. По крайней мере, по его мнению. Но не мне одному было его жаль, оказалось, что на прием пришли парни только из нашего класса. Не было никого из его прежней школы. Его мать вновь вышла замуж, а отчим настаивал, чтобы Джаспер учился в государственной школе. Он считал, что пасынку пора познакомиться с нормальными парнями, такими как мы. Я думал, что в присутствии родных он будет хоть немного вежлив, но при каждом удобном случае он становился куда несноснее, чем обычно. Он выбрал наиболее робкого из нас, а затем обвинил в краже еды. Он злился, когда кто-то брал кусок торта, который он считал только своим. Ругался с близкими, споря о том, кто победил в игре. Он всегда хотел побеждать. Помню, в конце концов мы решили играть сами, как только родственники стали его разыскивать.
От воспоминаний меня отвлек голос Тома:
— Может сыграем в прятки?
У меня создалось странное впечатление, что эту мысль ему кто-то подсказал. Сын не был убежден, но Джек начал его передразнивать:
— Может сыграем. Может сыграем.
— А почему нет? Может, стоит попробовать, — настаивала миссис Холт. — Может неплохо получиться. Я уверена, что мистер Фрэнсис тоже играл в такие игры, когда был ребенком. Я точно играла.
Почему она назвала именно мое имя? Воспоминания вновь начали меня терзать. Ко всему прочему, Джеку очень не нравится это предложение, и он что-то бормочет под нос.
— Ну, парни, дайте Тому шанс. Он же так старается вам понравиться. — Интересно, знает ли мистер Холт, насколько?
Джек воспринимает слова отца как оскорбление, и кажется обиженным. Я жду, пока скажет что-то Тому, после чего мы сможем уйти. Так было бы лучше всего. Но он только бросает враждебный взгляд на моего сына и говорит:
— Значит, тебе искать.
— Я знала, что ты знаком с этой игрой, — обрадовалась миссис Холт. Ее слова еще больше разозлили Джека.
— Иди за ту стенку, — приказал он Тому. — И считай до ста. Только громко, чтобы все слышали. И не подглядывай!
Том послушно идет туда, куда ему указали. Закрывает глаза и опирается о стенку. А когда он начинает считать, Джек быстро, но неуклюже отправляется искать, где спрятаться, жестом приказав остальным двигаться за ним.
На том конце двора, наверное, сильный ветер — волосы Тома развеваются, а сам он подрагивает. Удивительно, ведь на своем месте я не ощущаю даже малейшего бриза.
— Мальчики, только не ходите в: — крикнул мистер Холт.
Они либо не слышат, либо делают вид, что не слышат. Через минуту они скрылись внутри школы. Миссис Холт успокоила мужа, показав головой на Тома, который продолжал громко считать несколько искаженным голосом. Кажется, рядом есть кто-то, передразнивающий его. Хотя только голос сына отражается от стены. Миссис Холт ни за что на свете не хочет испортить детскую игру.
— Ведь с ними ничего там не может произойти? — спросила она тихо.
Я сразу же припомнил Джаспера, который быстро поднялся на крышу, а затем свалился с нее.
Мистер Холт кивнул головой, будто бы его поднятая бровь нарушила равновесие:
— Наверняка не захотят влезть в неприятную историю.
Том громко выкрикнул «Сто» и энергично пошел. Видимо, он испытал облегчение, что ему больше не нужно стоять под этой стеной. Он не смотрел ни на кого, даже на меня, и побежал через двор. Или сын подслушал, что говорил мистер Холт, или услышал куда ушли мальчишки, потому что он бежал прямо к школе. Кто-то внутри строения выглянул, а затем быстро отпрыгнул и спрятался. Я не услышал хлопанья двери — ни тогда, ни когда Том исчез в школьном коридоре. Будто бы дом и сам решил поучаствовать в игре.
Помню, что так тихо было когда выкрикивали имя Джаспера, ища его тогда, много лет назад. Позднее я много раз думал, почему ему было так важно, чтобы его никто не нашел. Может, он не хотел быть следующим искателем, или потому, что мы не могли без него играть — ведь это был его праздник? Так или иначе, я ошибался. Когда взрослые отошли от нас, а их разговоры начали стихать, мы крались и пугали друг друга, счастливые от того, что Джаспер уже не сможет ничего испортить. Была моя очередь водить, когда услышал вдалеке всхлипывания его матери и одно слово «Джаспер», глухое и отдаленное. В ее голосе слышалось такое отчаяние, что я повернул голову, глядя, как реагируют другие мальчики. Верил ли я тогда, что увижу Джаспера, улыбающегося от уха до уха от того, как легко он провел и нас, и своих родственников, или это был только сон, от которого я просыпался еще не одну неделю?
Он твердо решил, что сделает все, чтобы его не нашли даже родственники, а может не хотел, чтобы все узнали, что он забрался аж на крышу. Он хотел любой ценой залезть туда, где его никто не высмотрит. А мы игрались очень хорошо, пока не услышали подъезжающую «скорую помощь».
