Хранитель - Ланган Сара (книги без регистрации .TXT) 📗
— Почему ты не с родителями? — спросил он.
— Она снилась тебе? — задала Маргарет встречный вопрос.
— Да.
В этом он никогда не мог признаться Лиз. Хотел скорее забыть. Ему снилось, что они поженились, и Бобби перебрался в УМО, поближе к ней. Они жили в дешевой, но благодаря стараниям Лиз уютно обставленной квартире. Однажды, придя домой, он застал в кухне Сюзан. Она улыбалась ему, так туго натянув губы, что они порвались, и на пол текла кровь. Но ей было все равно, даже нравилось.
«Привет, Бобби», — хрипло сказала Сюзан. Во сне у нее был такой же голос, как у Лиз, и он понял, что перед ним одна и та же девушка.
— Со дня смерти Сюзан Мэрли мне снится один и тот же сон, — признался Бобби.
— Да, мне тоже. Я вижу, как долина горит дотла. И мы вместе с ней.
В окно стукнула ветка, его мысли закружились. Где сейчас Лиз? Почему он оставил ее одну? То есть наедине?..
— Что происходит?! — не выдержал Бобби.
Маргарет указала в темноту.
— Она вернула мертвых.
Поднявшись со стула, Бобби распахнул окно, и в комнату ворвался дождь, смешанный с голосами и грохотом. Черное безумие. Казалось, все, что он часами слышат в своей голове, что заставило его почти забыть имя любимой, влетело сюда. Только стало громче. Хуже. Страшнее. Крики, стоны и смех одновременно. Бобби слышал, как плачет Эйприл Уиллоу и обреченно смеется Пол Мартин. В его голове раздавались крики матери. Как, интересно, при этом можно помнить себя?! Нет, опасность нависла над всеми. Нигде не было покоя. В носу и глазах защипало. Заперев окно, Бобби начал лихорадочно звонить Лиз.
ГЛАВА 34
Я слышал жужжание мухи
Наступил четверг. Час ночи. Лиз слышала рокот, словно где-то вдалеке играла музыка. Совокупный звук, похожий на тысячи голосов. Жужжание навеяло ей мысли о мухе: «Жила-была девочка, которая проглотила муху. Не знаю, зачем она это сделала. Видимо, умрет».
Лиз лежала под своей кроватью, свернувшись клубком, с фонариком в руке, и так тряслась, что луч прыгал в темноте. Зубы стучали. Она зажала рот свободной рукой, заглушая дыхание.
Стены ее комнаты были выкрашены в розовый — цвет чистых легких. И сейчас они дышали. С каждой каплей, падавшей в ведро рядом с кроватью, с каждым скрипом полов стены двигались. Они расширялись и сжимались. Лиз казалось, что она сидит в желудке у чудовища.
Очень хотелось в туалет. Убрав руку ото рта, она схватилась за живот. Только бы не уронить фонарик. Дрожь усилилась, Лиз начала всхлипывать.
Часть ее корчилась под кроватью, в то время как другая, мысленная, свободно передвигалась по комнате, приказывая не сдаваться. Была еще одна, истерично смеявшаяся: «Официант, у меня тут муха… в голове!»
После того как уехал Бобби, Лиз пожелала маме спокойной ночи. Электричества не было, и она стояла во мраке у лестницы в подвал, не в силах заставить себя спуститься вниз.
«Спокойной ночи, мам, — крикнула она в темноту. — Спи крепко, мам! Осторожнее с клопами, ма-ам!» Спустя некоторое время раздался ответ: «Да, Лиз, ты ложись. Иди спать. Утром все будет хорошо».
Лиз замешкалась. «Был ли этот разговор на самом деле?» — подумала она. Мама отвечала ей? Вслух? Да, они говорили, но… без слов, обмениваясь мыслями, летавшими по гнилому дому, как секрет, нашептанный древним стариком. Но вскоре она перестала хмуриться. Конечно, все в порядке, беспокоиться не о чем. Утром все наладится, верно? Даже если нет — кому какое дело? Пустяки! Ну, не проснется она завтра — что от этого изменится?..
Отыскав фонарик, Лиз взяла его с собой в комнату, где жила вместе с сестрой больше десяти лет назад. Капли воды падали с потолка в жестяное ведро у кровати. Лиз забралась под мягкое одеяло, но не сомкнула глаз. Может быть — всего лишь предположение, — там, в темноте, кто-то прятался… тени скользили, осторожно передвигаясь в ожидании, пока она уснет.
Девушка лежала, всматриваясь. Так долго, что уже забыла, с какой целью напрягала зрение, пытаясь что-то разглядеть. Затем из стен до нее донеслись обрывки разговоров, тихая болтовня. Прошлое… игры в прятки или «зыбучие пески», где надо перескакивать с кровати на столик и обратно, не касаясь пола. Перед зеркалом — две сестры. Старшая мажет стекло красной помадой, проводя две линии, младшая завершает картину: рисует сверху восьмерку тушью для ресниц. Они по очереди любуются собой, становясь похожими на заколдованную женщину, которая стала пленницей самолюбия.
Лиз обняла подушку, как плюшевого медвежонка или отсутствующего парня. Бобби. Как он только мог? Делал вид, что волнуется, а потом бросил ее!
Она закрыла уши и спряталась под одеяло, решив, что, если вести себя тихо, все исчезнет. Сейчас ее дверь была словно в крови агнца для заклания, но если притаиться, то Смерть пройдет мимо, не заметив.
Лиз посветила фонариком — назад, вперед, осмотрела потолок, заглянула под кровать. Тени двигались, принимая форму, но под лучом тут же таяли подобно льду.
«Проклятое место, — сказал себе Лиз. — Когда же наступит конец?..»
Надо подумать о приятном, решила она, вспоминая отдельные фрагменты из далекого прошлого. Как в этой самой комнате много лет назад мама читала сказки на ночь; закрывая глаза, Лиз представляла себе жаркое счастливое лето и речку; еще они вдвоем с Сюзан часто разыгрывали сцены из кино, накладывая на лицо детскую присыпку. Сюзан говорила, что в старых фильмах всех актеров обязательно делали бледными. Затем Лиз вспомнила, как помогала отцу сажать бобы. Самое главное, говорил он, — оставлять пластиковую наклеечку, чтобы знать, где что зарыто, прямо как на кладбище. Казалось, это было только вчера, и сейчас Лиз, маленькая, прячется под одеялом, отвлекая себя счастливыми мыслями от безмолвных существ, наполнивших ее дом… да, она хорошо помнила.
Когда стены зашевелились, начали выпирать и вдавливаться обратно, она не выдержала и заползла в убежище под кроватью. Лиз держалась за живот. По подбородку текла слюна. Все мысли одна за другой стремительно катились в бездну, как человек, ловящий последние глотки воздуха перед тем, как утонуть.
«Знаешь, почему они все таращатся на тебя? Почему ненавидят? Потому что его любовь была искренней!»
Но ее жизнь всегда была такой, разве нет? Они с Бобби встречались целый год, и казалось, что у их отношений есть будущее, но в результате — кошмар. С ней опять сыграли жестокую шутку, да еще в такой момент! Такова жизнь, Лиз. Пора бы уж привыкнуть. Это все, чего она заслуживала.
«Ты. Это должна была быть ты!»
Она отпустила живот, и моча хлынула вниз по ногам, растекаясь по полу. От этого позорного тепла щеки вспыхнули, и Лиз громко застонала.
«Нет, пожалуйста, пусть остановится, — молилась она неизвестно кому. — Я на все готова!»
Резкий звук до смерти напугал ее. Настойчивый, пронзительный, он повторялся снова и снова. Лиз хотела было кричать, но увидела телефон… который звонил. Ах, телефон!.. Она взяла его и, ничего не говоря, слушала голос.
— Алло! — раздалось на том конце. — Алло, миссис Мэрли? Это Бобби Фулбрайт!
«Бобби?..»
— Лиз, ты! Я не должен был уезжать, прости меня! Как ты?
— Бобби?
— Я спрашиваю, ты в порядке? Плохо тебя слышу, говоришь как из-под воды.
Убрав трубку от уха, Лиз смотрела на нее, решая, стоит ли продолжать разговор. Она слушала, как он просит ее вернуться, поговорить с ним, не сердиться… Затем Лиз ответила:
— Все плохо, Бобби. Еще хуже, чем я рассказывала.
— Что случилось?! Ты плачешь?
— Нет. Но это ужас. Незабываемый. Он не уходит, как бы я ни старалась.
— Так, Лиз, я к тебе! Не знаю, правда, как — ехать под таким дождем невозможно. Но я иду, слышишь?
— Оставайся дома. Здесь опасно.
— Там Сюзан?
Лиз посветила фонариком на стену и вместо теней увидела вполне реальных девочек, одетых в голубые комбинезоны и хихикавших. Закрывая рот рукой, они смеялись… но над кем? Над Лиз или кем-то позади нее? Над отцом?
