Галерея призраков - Хичкок Альфред (читать бесплатно полные книги txt) 📗
— Опять на тот берег? — спросил Кеола.
— Нет-нет! — ответил Каламаке. — Пора познакомить тебя с более серьезными тайнами. В прошлый раз я учил тебя собирать раковины, а теперь я покажу тебе, как ловить рыбу. Ты достаточно силен, чтобы спустить на воду лодку Пили?
— Думаю, что да, — сказал Кеола. — Но почему мы не можем отправиться на своей лодке, которая уже на воде?
— На это у меня есть свои причины, о которых тебе станет известно раньше, чем взойдет солнце, — ответил Каламаке. — Лодка Пили лучше подходит для моих целей. Так что, если не возражаешь, встретимся после наступления сумерек. А пока давай займемся своими делами и не будем посвящать в нашу тайну остальных членов семьи.
Слова Каламаке казались Кеоле слаще меда, и он едва мог сдержать охватившую его радость.
«Я бы давно уже мог получить свою концертину, — думал он, — если бы раньше повел себя чуть смелее».
Увидев, что Лехуа плачет, он чуть было не рассказал ей, что дела его идут лучше прежнего.
«Нет, — подумал он, — не буду торопиться, подожду, пока не куплю концертину. Посмотрим тогда, что она скажет. Наверное, поймет, наконец, какой умный муж ей достался».
Как только стемнело, тесть и зять спустили лодку Пили на воду и подняли парус. Перед ними простирался безбрежный океан, с суши дул сильный ветер, и лодка, легкая и быстрая, стремительно неслась вперед, рассекая волны. Колдун взял с собой фонарь, который он теперь зажег и держал за кольцо, просунув в него палец. Они сидели на корме, курили сигары и беседовали, как два друга, о волшебстве и о тех огромных деньгах, которые это волшебство им подарит, и что они купят на них сначала, и что — потом, и Каламаке разговаривал с Кеолой, как с родным сыном.
Вскоре он огляделся вокруг, запрокинув голову, посмотрел на звезды, бросил взгляд на теперь уже далекий остров, казавшийся на треть погруженным в море, и решил, что они прибыли на место.
— Смотри! — сказал он. — Молокай остался далеко позади, Мауи похож на легкое облачко, а по этим трем звездам я вижу, что мы находимся там, где нужно. Эта часть океана называется морем Мертвых. Под нами расположено самое глубокое место всего океана, а дно его покрыто костями утопленников, там же в потаенных норах живут боги и гоблины. Морское течение, направленное на север, здесь быстрее, чем может двигаться акула, и любого человека, упавшего в этом месте с корабля, унесет в открытый океан раньше, чем он успеет опомниться. Вскоре несчастный выбьется из сил и опустится на дно, и кости его улягутся рядом с остальными, и боги сожрут его душу.
Страх охватил Кеолу от этих слов, а когда он всмотрелся в Каламаке при свете звезд и фонаря, ему показалось, что колдун изменился.
— Тебе нехорошо? — опасливо спросил Кеола.
— Мне очень хорошо, — ответил колдун, — а вот кое-кому здесь скоро станет совсем нехорошо.
Сказав это, он схватил фонарь иначе, и палец, просунутый в кольцо, стал на глазах распухать, кольцо лопнуло, вся рука колдуна принялась расти и вскоре вытянулась длиннее дерева.
При виде этого ужас охватил Кеолу, он закричал и закрыл лицо руками. Но Каламаке поднял фонарь еще выше.
— Смотри мне в лицо! — приказал он, и вот уже голова его стала больше бочки, и он все рос и рос, подобно туче, расползающейся по горе, и Кеола кричал от страха, скорчившись у самых его ног, и лодка продолжала нестись вперед в бескрайнее море.
— А теперь, — воскликнул колдун, — что теперь ты думаешь о своей концертине? Может быть, ты уже согласен на флейту? Нет? Но мне уже все равно, потому что я больше не хочу терпеть тебя в своей семье. А теперь, пожалуй, я сойду с этой утлой лодчонки, потому что она стала для меня слишком тесной, и мне кажется, что морская пучина вот-вот поглотит ее.
С этими словами он выпрыгнул из лодки. Не успели ноги колдуна коснуться воды, как в мгновение ока он вырос в тридцать, нет, в сорок раз и ступил на дно, и грудь его оказалась на уровне воды, а голова и плечи возвышались над морем, подобно острову, и морские волны бились о его могучий торс, как о скалы, и разлетались в стороны, рассыпаясь брызгами. Лодка продолжала лететь на север, но он протянул руку, взял ее двумя пальцами и сломал, как печенье, и Кеола выпал в море. Каламаке сжал кулак и раздавил в крошки хрупкие доски лодки, а потом зашвырнул их далеко в океан.
— Прошу прощения, но мне придется забрать фонарь, — сказал колдун, — потому что впереди у меня дальний путь, земля неблизко, дно моря неровно, и я уже чувствую, как кости царапают мне подошвы.
Он развернулся и пошел прочь громадными шагами, и Кеола, опускаясь на волнах, думал, что никогда уже его не увидит, но когда волна подбрасывала его вверх, он снова и снова видел огромную фигуру своего тестя, который стремительно удалялся, держа фонарь высоко над головой и рассекая морскую гладь могучей грудью.
Ни одного островка не было видно поблизости, и Кеолу охватил такой ужас, какой прежде не был знаком ему. Он пытался плыть, но был похож на щенка, которого бросили в воду, чтобы утопить. Он барахтался в воде и шлепал по ней руками, не имея представления, в какую сторону направиться. Перед глазами его продолжал стоять неимоверно раздувшийся и выросший колдун, и его лицо, огромное, как гора, и его плечи, широкие, как остров, о которые бессильно разбивались океанские волны. Иногда он вспоминал о концертине, и тогда стыд охватывал его, а когда он представлял себе кости утопленников на дне океана, то все его существо окутывал страх.
Вдруг он заметил какой-то темный силуэт, который, мерно покачиваясь на волнах, закрывал собой звезды. Этот силуэт медленно приближался и увеличивался, и, наконец, до Кеолы донеслись звуки человеческой речи. Он громко закричал, и голоса ответили ему, и через мгновение над ним навис выпуклый борт корабля, поднимавшийся и опускавшийся вместе с волнами. Обеими руками он вцепился в сброшенные ему канаты, и в следующую секунду сильные руки выдернули его из ревущей воды и опустили на палубу.
Его накормили и переодели в сухое, его расспросили, как он оказался там, где его нашли, и не был ли маяком Лае о Ка Лаау тот свет, который они видели. Но Кеола знал, что белые люди — все равно что малые дети, они верят только в свои истории, поэтому о себе он мог рассказывать им все что угодно, а что касается света, который на самом деле был фонарем Каламаке, то Кеола сказал, что никакого света он не видел.
Корабль оказался шхуной, направлявшейся в Гонолулу, чтобы забрать там товары и развезти их по мелким островам, и только по счастливой для Кеолы случайности они подобрали его, потому что разыскивали своего матроса, смытого волной с бушприта. Кеоле неожиданно повезло. Он не горел желанием возвращаться на Восемь островов. Молва распространяется быстро, и нет для людей более приятного занятия, чем узнавать и передавать новости, так что если бы он даже и спрятался на северной оконечности Кауаи или на южной оконечности Кау, колдуну не потребовалось бы и месяца, чтобы выведать его местонахождение, и тогда его ждала бы неминуемая смерть. Поэтому он принял единственное разумное в его положении решение и нанялся матросом на место утонувшего члена команды.
В определенном смысле жизнь на корабле его очень даже устраивала. Кормили там на удивление обильно и вкусно, каждый день давали печенье и соленое мясо, дважды в неделю угощали гороховым супом и пудингом из муки и жира, и Кеола быстро растолстел. Капитан оказался человеком весьма покладистым, да и вся команда была вполне сносной.
Единственным, кому никак не мог угодить Кеола, был помощник капитана. Стоило ему увидеть новичка, как он начинал бранить его и избивать, и случалось такое по поводу и без повода каждый день. Удары его были очень болезненными, потому что помощник капитана отличался завидной силой, а слова его были очень оскорбительными, особенно для Кеолы, который воспитывался в приличной семье и с детства привык к уважительному к себе отношению. И хуже всего было то, что как только Кеола устраивался спать, тут же появлялся помощник капитана и набрасывался на него, нещадно лупя канатом. В конце концов Кеола устал с этим мириться и решил бежать с корабля.
