Кошачье кладбище (Кладбище домашних животных) (др. перевод) - Кинг Стивен (читать книги онлайн без txt) 📗
За близкими Луиса присматривал Стив Мастертон. Он не пустил Рейчел на утреннее «прощание» (собственно, прощались с закрытым гробом. Открой его, думалось Луису, и всех прощающихся с воплями ужаса как ветром сдует), а Элли вообще наказал сидеть дома. Рейчел все порывалась пойти, а дочь молча смирилась, так и осталась задумчиво сидеть за столом с фотографией в руках.
Стив догадался сделать Рейчел успокоительный укол, а Элли дал ложку прозрачной микстуры. Обычно девочка противилась любому лекарству — хныкала, морщилась. Сейчас же безропотно послушалась Стива и к десяти утра уже спала в постели, все сжимая в руке фотографию. Рейчел сидела перед телевизором, уставясь на экран: шло «Колесо фортуны». На вопросы Стива она отвечала не сразу и невпопад. Очевидно, укол подействовал, во взгляде пропала внутренняя сосредоточенность, как у тихо помешанной, напугавшая распорядителя похорон — он заглянул к Кридам в начале девятого.
Всю подготовку к похоронам взял на себя Джад. Делал он все так же спокойно, уверенно и споро, как и три месяца назад. Когда Луис уже выходил из дома, Стив Мастертон отозвал его в сторону.
— Если к полудню Рейчел оправится, я приведу ее в ритуальный зал.
— Ладно…
— К тому времени укол уже не будет действовать. А мистер Крандал согласился посидеть с Элли дома.
— Хорошо…
— Поиграет с ней в «Монополию» или еще как.
— Угу…
— А если…
— Сойдет…
Стив замолчал. Они стояли в гараже — любимом пристанище кота. Сюда приносил он добычу: задушенных птиц и крыс. Во всяком случае, тех, о которых Луису известно, тех, что, так сказать, на его совести. А за порогом — солнечный майский день, прямо по дороге прыгает малиновка, спешит по какому-то важному делу.
— Луис, вам сейчас нужно взять себя в руки, — сказал Стив.
Тот взглянул на него вопрошающе, не понимая, о чем речь. Луис и впрямь не понял ничего из того, что сказал Стив. Все думал: окажись он чуточку проворнее, сына удалось бы спасти. А слова, сейчас долетавшие до ушей, не задерживались, не откладывались в сознании.
— Возможно, вы не заметили, — продолжал Стив, — Элли все время молчит. А Рейчел в таком потрясении, что, похоже, у нее нарушилась ориентация во времени.
— Вы правы! — почему-то с особой выразительностью отрезал Луис. С чего бы?
Стив положил ему руку на плечо.
— Лу, вы нужны сейчас жене и дочке как никогда прежде. И, надеюсь, таких минут вам больше не выпадет… Конечно, я могу сделать вашей супруге еще укол, но… поймите, Луис, вы должны сами… О, Господи, беда-то какая!
Луис почти с испугом заметил, что Стив плачет.
— Да, конечно, — сказал он, а перед глазами у него по зеленой лужайке к дороге бежал Гейдж. На окрики взрослых он не обращал внимания, напротив, это лишь добавляло азарта — убежать от мамы-папы. Но вот Луис и Рейчел пустились вдогонку, Луис, конечно, сразу обогнал жену, но сынишка еще очень далеко. Малыш восторженно хохотал: ведь его не может догнать даже папа! Расстояние меж ними сокращалось, но очень медленно. Малыш проворно семенил по пологому склону — лужайка выводила прямо на шоссе. Луис молил Бога, чтобы малыш упал — второпях детишки ВСЕГДА падают, они еще не умеют уследить за своими быстрыми, но нетвердыми ножонками. Годам к семи научатся. Господи, сделай так, чтобы Гейдж упал, молил Луис. Пусть расквасит нос, пусть разобьет голову — не беда, наложим швы. Ведь где-то совсем недалеко уже порыкивает огромный грузовик с завода в Оринко. В отчаянии Луис выкрикнул имя сына (не окликнул, а именно выкрикнул!), надеясь, что тот поймет: все, игра кончилась, и мальчонка, похоже, услышал и замедлил бег. До него, кажется, дошло, что когда играют, так не кричат, но враз остановиться не мог и еще несколько времени бежал по инерции. А грузовик все ближе, рык обратился ревом, заполнившим все вокруг. Луис рванулся вперед, в далеком прыжке распластавшись над землей, точно огромный воздушный змей над еще заснеженным полем миссис Винтон в тот незабвенный мартовский день. Луису даже почудилось, что ногтями он царапнул по светлой курточке Гейджа, но еще один шаг — и сын оказался на шоссе, ослепительно сверкнул хромированный радиатор грузовика, пронзительно ахнул гудок… и все это случилось в субботу, три дня назад.
— Не бойтесь, со мной все в порядке, — сказал он Стиву. — Простите, мне пора.
— Луис, соберитесь с силами, это важно не только вашей семье, но и вам, — Стив вытер слезы рукавом пиджака, — нужно жить дальше, как бы горько ни было. Другого выхода нет. Во всяком случае, еще никто не придумал.
— Верно, — кивнул Луис, и все снова повторилось перед глазами: зеленый луг, бежит Гейдж, он, Луис, догоняет сына. Только на этот раз цепляет-таки за рукав и все кончается совсем по-другому.
Во время драки в ритуальном зале Элли сидела дома и играла с Джадом Крандалом в «Монополию», бездумно переставляя фишки. Когда выпадал ее ход, она бросала игральную кость одной рукой, в другой крепко держала все ту же фотографию: Гейдж улыбается, сидя на санках, а она подталкивает сзади.
Стив Мастертон решил, что у Рейчел достанет сил показаться на прощальной церемонии днем. Впрочем, он горько об этом пожалел, увидев, как все обернулось.
Утром в Бангор прилетели родители Рейчел и остановились в гостинице. Старик Гольдман четыре раза звонил дочери, но Стив Мастертон был непреклонен, а в четвертый раз едва не нагрубил. Ирвин Гольдман во что бы то ни стало хотел приехать к дочери. Никакие силы ада не остановят его! Он обязан поддержать дочь в трудную минуту — таковы были его доводы. Стив растолковал ему, что Рейчел нужно собраться, выйти из шока, чтобы присутствовать днем в ритуальном зале, поэтому сейчас ей дорога каждая минута покоя. Про «силы ада» он ничего определенного сказать не берется, зато знает наверное, что есть один сослуживец Луиса, который остановит и не впустит в дом Кридов любого! Во всяком случае, до тех пор, пока Рейчел — по своей, разумеется, воле — не появится в ритуальном зале. А потом, добавил Стив, он с радостью переложит все заботы и хлопоты на родственников. Пока же Рейчел лучше побыть одной.
Старик наорал на Стива, обругал последними словами (правда, на идише) и бросил трубку. Стив даже изготовился встретить незваного гостя, но Гольдман, очевидно, решил обождать. К полудню Рейчел немного оправилась. Все-таки чувство времени не оставило ее. Она пошла на кухню проверить, найдется ли из чего делать бутерброды или какую другую закуску. После прощания с Гейджем люди, возможно, придут с соболезнованиями к ним домой. Она вопросительно взглянула на Стива, и тот кивнул.
Ни колбасы, ни отварного мяса в холодильнике не оказалось. Зато нашлась индейка. Рейчел вынула ее, чтобы разморозить. Через минуту на кухню заглянул Стив. Рейчел все так же стояла у раковины, где лежала индейка, и плакала.
— Полноте, Рейчел.
Она подняла глаза на Стива.
— Гейдж так любил индейку, особенно белое мясо. Неужто ему уже никогда не полакомиться?!
Стив велел ей идти переодеваться (последнее испытание на готовность). Рейчел вышла в скромном черном платье с пояском, с маленькой черной сумочкой (больше подходящей вечернему туалету, отметил Стив). Но в целом все в порядке. С чем согласился и Джад.
Стив отвез ее в город. Сам остался в фойе вместе с Шурендрой Харду, проводил Рейчел взглядом: она, казалось, бесплотным духом парила над проходом к усыпанному цветами гробу.
— Ну, как там у них? — тихо спросил Шурендра.
— Хуже не придумать, — выдавил из себя Стив. — А как, по-вашему, бывает в такие минуты?
— Да, согласен: хуже не придумать. — И Шурендра тяжело вздохнул.
Злоключения начались еще утром: Ирвин Гольдман отказался пожать руку зятю. На людях Луис поневоле расстался с навязчивыми видениями и начал внимательнее относиться к происходящему. Он сделался мягким и послушным (у горя бывают и такие оттенки), что так на руку распорядителям похорон, стремящимся обставить все повыразительнее. Луиса, как манекена, водили меж гостей, он здоровался, выслушивал соболезнования.
