История Лизи - Кинг Стивен (читать книги полностью .TXT) 📗
– Если всё это правда, ответь мне на такой вопрос, – заговорила наконец Лизи. – Если бы Дули привёз тебе рукописи Скотта, ты бы устоял перед соблазном взять их у него, зная, каким путём они добыты?
– Не знаю.
Она пришла к выводу, что это честный ответ, поэтому задала ещё один вопрос, даже два:
– Ты знаешь, что ты сделал? Что привёл в движение?
На это Вудбоди не ответил, и она подумала, что он снова поступил честно. Во всяком случае, продемонстрировал ту честность, на которую был способен.
7
Взяв паузу на раздумья, Лизи спросила:
– Это ты дал ему телефонный номер, по которому он мне позвонил? Тебя я должна за это благодарить?
– Нет! Точно нет! Я не давал ему никаких телефонных номеров, уверяю вас!
Лизи ему поверила.
– Тебе придётся для меня кое-что сделать, профессор. Если Дули свяжется с тобой, может, чтобы сообщить, что дело на мази и всё путём, ты должен сказать ему, что сделка разорвана. Полностью разорвана.
– Я скажу. – Рвение мужчины вызывало презрение. – Поверьте мне, я… – Его прервал женский голос (жены, Лизи в этом не сомневалась), задавший какой-то вопрос. Что-то зашуршало: он прикрыл микрофон рукой.
Лизи не возражала. Она провела оценку сложившейся ситуации, и итог ей совершенно не понравился. Дули сказал ей, что она сможет избежать неприятностей, отдав Вудбоди бумаги и неопубликованные рукописи Скотта. После этого профессор позвонит безумцу, скажет ему, что всё в порядке, и на этом будет поставлена точка. Да только бывший Король инкунков понятия не имел, как найти Дули, и Лизи ему верила. Она думала, что Дули, возможно, и собирался появиться в кабинете Вудбоди (или в его замке в пригороде) с бумагами Скотта… но до того он планировал сначала затерроризировать её, а потом причинить боль в тех местах, которые она не давала трогать мальчикам на школьных танцах. И почему он собирался это сделать, приложив немало усилий, чтобы убедить профессора и саму Лизи, что ничего плохого с ней не случится, если она не будет упираться и сделает всё, о чём её просят?
Может, потому, что ему нужно выдать себе разрешение?
Да, похоже на правду. И позже (после того как она умрёт или её искалечат до такой степени, что она будет мечтать о смерти) совесть Джима Дули сможет убедить себя, что Лизи сама во всём и виновата. «Я дал ей все шансы, – подумает её друг «Зак». – Так что вина исключительно её. Вот эта Йоко и получила по заслугам».
Ладно. Тогда ладно. Если он появится, она даст ему ключи от амбара и рабочих апартаментов и скажет, что он может взять всё, что захочет. Скажу ему: «Всё твоё. Бери – не хочу».
Но при этой мысли губы Лизи изогнулись в лишённую веселья улыбку-полумесяц, знакомую, возможно, только её сёстрам и мужу («лицо-торнадо», так говорил Лэндон, когда видел её).
– Чёрта с два отдам, – пробормотала она и огляделась в поисках серебряной лопаты. Не увидела. Оставила в машине. Если хотела её забрать, лучше бы выйти из дома до того, как окончательно стем…
– Миссис Лэндон? – Озабоченности в голосе профессора прибавилось. Она про него совершенно забыла. – Вы слушаете?
– Да. Вот куда это тебя привело.
– Простите?
– Ты знаешь, о чём я говорю. Все эти бумаги, которые ты хотел заполучить, бумаги, которые, по твоему разумению, были тебе так необходимы. И вот куда это тебя привело. Как я понимаю, самочувствие у тебя не очень. Плюс, разумеется, вопросы, на которые тебе придётся ответить после того, как я положу трубку.
– Миссис Лэндон, я не…
– Если полиция позвонит тебе, я хочу, чтобы ты рассказал им всё, что рассказал мне. А сие означает, что сначала тебе лучше ответить на все вопросы жены. Или я не права?
– Миссис Лэндон, пожалуйста! – В голосе Вудбоди звенела паника.
– Ты сам заварил эту кашу. Ты и твой друг Дули.
– Перестаньте называть его моим другом! «Лицо-торнадо» потемнело ещё сильнее, губы утончались, пока не показались острия зубов. И одновременно глаза суживались, превращаясь в щёлочки, в которых сверкали синие искорки. Лицо превратилось в звериную морду, дебушеровский характер проявлялся во всей красе.
– Но он твой друг! – воскликнула она. – Ты с ним пил, делился с ним своими горестями и смеялся, когда он называл меня Йоко Лэндон. Именно ты натравил его на меня, как бы ни оправдывался, а теперь выясняется, что он безумен, как сортирная крыса, и ты не можешь остановить его. И да, профессор, я собираюсь позвонить шерифу округа, и да-а-а-а, я назову ему твоё имя, я расскажу им всё, что поможет поймать твоего друга, потому что он ещё не закончил начатое, ты это знаешь так же, как и я, потому что он не хочет останавливаться на полпути, потому что ему всё это очень даже нравится, и вот куда это тебя привело. Ты сам на это напросился, вот и пеняй на себя! Так? Так?
Нет ответа. Но она слышала учащённое дыхание и знала, что бывший Король инкунков старается не заплакать. Она положила трубку, схватила с пола ещё одну сигарету, закурила Вернулась к телефону, покачала головой. Она позвонит в управление шерифа, но чуть позже. Сначала она хотела забрать серебряную лопату из «бумера», и забрать немедленно, прежде чем дневной свет окончательно угаснет и в её части света воцарится ночь.
8
В боковом дворе (который она предпочитала называть «дверным двором») уже слишком, стемнело, чтобы чувствовать себя спокойно, хотя Венера, звезда желаний, ещё не появилась на небе. Тени, где к амбару примыкал сарай для хранения садового инструмента, были особенно чёрными, а «BMW» стоял в каких-то двадцати футах от этого места. Разумеется, Дули не прятался в этом колодце теней, но будь он на их участке, то мог бы затаиться где угодно: прислонившись к стене раздевалки у бассейна, выглядывая из-за угла дома, присев за надстройкой над лестницей в подвал…
Эта мысль заставила Лизи резко обернуться, но света ещё хватало, чтобы увидеть, что по обе стороны надстройки никого нет. И двери в надстройку были заперты, то есть она могла не опасаться, что Дули проник в подвал. Если, конечно, он каким-то образом не попал в дом и не спрятался там до её приезда…
Перестань, Лизи… ты запугаешь себя…
Она замерла, взявшись за ручку задней дверцы «BMW». Постояла, может, секунд пять, потом позволила окурку выпасть из пальцев свободной руки, растоптала его каблуком. Кто-то стоял в самом тёмном углу, где сходились стены амбара и сарая для инструментов. Стоял – очень высокий и застывший.
Лизи открыла заднюю дверцу «бумера» и вытащила серебряную лопату. Свет в кабине продолжал гореть и после того, как она захлопнула дверцу. Она забыла о том, что в современных моделях лампы в кабине гасли с замедлением, конструкторы называли это «светом любезности», но не находила ничего любезного в том, что Дули мог видеть её, а она его – нет, потому что этот долбаный свет слепил. Она отступила от автомобиля, прижимая черенок лопаты к груди. Свет в кабине «ВМW» наконец-то погас. На мгновение от этого стало только хуже. Она видела лишь бесформенные лиловые тени под выцветающим лавандовым небом и ожидала, что он сейчас прыгнет на неё, называя «миссас» и спрашивая, почему она не слушала, тогда как его руки сомкнутся на её шее, и дыхание прервётся.
Этого не произошло, и ещё через три секунды её глаза приспособились к остаткам дневного света. Теперь она снова могла его видеть, высокого и прямого, мрачного и неподвижного, стоявшего в углу между большим сооружением и маленькой пристройкой. Что-то лежало у его ног. Что-то с прямыми углами. Возможно, чемодан.
«Господи, он же не думает, что сможет упаковать туда все бумаги Скотта, не так ли?» – подумала она и осторожно шагнула влево, сжимая черенок лопаты так сильно, что кулаки вибрировали.
– Зак, это ты? – Ещё шаг. Второй. Третий.
Она услышала шум подъезжающего автомобиля, поняла, что фары осветят двор, выхватив его из темноты. И когда это случится, он, конечно же, прыгнет на неё. Она замахнулась лопатой, серебряный штык взлетел над её плечом, совсем как в 1988 году, набрала полную грудь воздуха к тому моменту, когда приближающийся автомобиль въехал на вершину Шу-гар-Топ-Хилл и на мгновение осветил двор, и Лизи увидела мощную газонокосилку, которую сама же в этот угол и поставила. Тень, отбрасываемая рукояткой на стену, пропала вместе со светом фар проехавшего мимо автомобиля. И газонокосилка вновь превратилась в человека, затаившегося в углу с чемоданом у ног, хотя после того, как тебе открылась истина».
