Империя страха [Империя вампиров] - Стэблфорд Брайан Майкл (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
– Один из нас напал на элеми, – произнес Ноэл медленно, потому что недостаточно бегло говорил на уруба. – Серебряная болезнь лишила его разума. К нему пришел Шигиди! – Он хлопнул себя по лбу, чтобы подчеркнуть свои слова.
– Шигиди! – повторил Эгунгун и сделал шаг к Ноэлу, направляя жезл в его сердце.
Ноэл стоял молча. Эгунгун шагнул еще раз, и Нтикима прошептал по-английски:
– Если он прикоснется к тебе, ты умрешь.
– Мы пришли в Адамавару, – опять заговорил Ноэл на уруба. – Потому что нас позвал Экеи Ориша. Нас не надо уничтожать и обвинять. Вы должны привести всех… каждого… в Илетигу. Олорун хочет этого.
Эгунгун сделал еще один шаг, целясь смертоносным жезлом.
– Олорун хочет этого, – повторил Ноэл, не смея отвести взгляд от выпученных глаз огромной маски. Это было абсурдом, но он физически ощутил давление жезла на бьющееся сердце, как будто жизнь попала в смертельный капкан, сжимающий его, пока кровь не брызнет из тела и душа не сгорит, как моль в пламени свечи.
Кордери знал – перед ним человек в маске и на сердце нацелено не оружие, а символ, бессмысленный с точки зрения его собственных убеждений. И все же чувствовал, что умрет от касания жезла, как сказал Нтикима. Эгунгун обеспечит это.
Вдруг Ноэл почувствовал переполняющую его лихорадку. Ни рука, ни плечо, на котором начало расползаться черное пятно, не болели, казались онемевшими, но его бросало в жар, мутило. Волнение лишало сил, и он понял, что от прикосновения жезла упадет.
Ноэл не видел Квинтуса, однако ясно различал других, позади и рядом с Эгунгуном. Лейла застыла в напряжении, не понимая, что происходит, но замирая от мысли, что их жизнь под угрозой. Нгадзе тоже был испуган, пламя факелов отражалось в белках его глаз. Ибо так же боялись Эгунгуна, как уруба, потому что через него Огбоне осуществляло свою власть над племенами.
И в этом момент Ноэл увидел Лангуасса.
Лицо его было изможденным, темные волосы и плохо постриженная борода свернулись пыльными прядями, глаза лихорадочно блестели, отражая пламя факелов. Он стоял на колене, упираясь локтем в левое бедро, и тщательно целился из мушкета.
Ноэлу показалось, что между человеком в химерической маске, роковым жезлом, вобравшим в себя ярость всех темных языческих богов, и безумным пиратом, чужим на этой безжизненной, мрачной земле, с выплевывающим свинец оружием, почти нет различий.
– Лангуасс! – крикнул он. – Ради Бога, нет!
Возможно, призыв к Богу был неверным. Возможно, не стоило кричать на языке, непонятном для колдуна в маске.
Эгунгун издал вопль, бросился вперед, целясь жезлом в грудь Ноэла.
Лангуасс выстрелил.
Эгунгуна рухнул на землю – жезл прошел в нескольких дюймах от груди Ноэла.
Ни звука не издали фигуры, стоявшие полукругом.
Они смотрели, застыв в изумлении.
Упавшее тело лежало одно мгновение спокойно, затем задергалось. Огромная маска треснула и развалилась, уступая резким движениям головы. Когда татуированное лицо священника-мкумкве показалось из обломков, Ноэл понял, что выстрел Лангуасса разбил маску, но пощадил голову под ней. Человек был испуган и оглушен, но невредим. Он встал на ноги – живой, вышедший из оболочки поднявшегося мертвеца, в переплетении естественного и сверхъестественного.
– Нас зовет Олорун, – сказал Ноэл, глядя в глаза живого человека. – Не надо вредить нам.
Колдун не пытался подобрать упавший жезл. Он больше не был Эгунгуном. Встретившись на мгновение взглядом с Ноэлом, он оглянулся на полукруг вставших мертвецов, чьей задачей было обвинение, осуждение от имени всех поколений предков, чьи жизни пунктиром отмечали линию от черных туземцев к их собственному черному Адаму.
Жезлы не поднялись. Копья остались недвижимыми.
Суда не последовало. Кто-то говорил на уруба так быстро, что Ноэл не мог понять ничего, кроме имени Шанго, бога бурь.
– Шанго хранит тебя, – прошептал Нтикима. – Ты нас привел невредимыми в Адамавару.
– Они бы убили нас, – произнес Ноэл. – Гендва провел нас через полконтинента, и все же они убили бы нас всех.
– О нет, – сказал Нтикима. – Они бы не тронули бабалаво. Могли потребовать одну жизнь или несколько, и только. Они бы убили тебя, если бы ты встал на мое место. Человек может делать выбор, подставить себя, хотя ты, наверное, не знаешь этого. Я теперь обязан тебе жизнью, Ноэл Кордери, и однажды оплачу свой долг.
Ноги Ноэла внезапно ослабли, Квинтус поддержал его, взяв за руку.
– Это должен был сделать я, – сказал монах низким напряженным голосом.
– Нет. – Ноэл слабо отрицал, положив почерневшую ладонь на голову и удивляясь усилению головокружения, когда опасность уже миновала. – Твой разум и моя сила… моя сила…
Говоря это, он понял, что силы оставляют его. Последнее, что увидел Ноэл, было лицо наставника, Божьего человека, поддерживавшего его своими слабыми руками. Яркие глаза смотрели на него, завораживая, как две заводи.
Когда сознание покинуло Ноэла, он удалился от боли и страданий тела, душа его воспарила: впервые в жизни он подумал, что вера в провидение, к которой призывал Квинтус, и в самом деле несет в себе нечто…
Часть 4
КРОВАВАЯ ПОРА
«Империей страха правит величайший деспот, чье имя – Смерть, с супругой по имени Страдание; этот правитель отравляет воителей по имени Война, Болезнь и Голод против человечества, подстрекает их почитать эйдолу, скрывающую от него действительное знание божественного и светского миров.
Обыкновенные люди обманываются, думая, что их враги – вампиры; потому что истинные враги человечества принадлежат этой огромной империи – империи страха, невежества, а не мелким княжествам Аттилы и его племени, которые когда-то падут сами.
Избавление человечества от несчастий не последует от падения мелких княжеств, если огромная империя будет существовать. Я прошу вас помнить, что следует разрушить эйдолу, чтобы восторжествовала правда».
ПРОЛОГ
Последователи Грегори Великого говорят, что вампиры перед шабашем смазывают тело мазью, составленной из различных мерзких компонентов, но в основном из умерщвленных детей. На сборном месте зажигают отталкивающий, отвратительный костер. На собрании верховодит Сатана в виде козла с крыльями летучей мыши, сидящий на троне из черного камня. Вампиры выказывают ему свое почтение, опускаясь на колени, подносят ему дары – черные свечи или детские пуповины, целуют его волосатые руки. Они рассказывают о своих мерзких поступках, например, о пытках, издевательствах, причиненных обыкновенным людям, или о принесенной ими в мир нищете.
Дьявол подносит им пищу, полусгнившую, в червях, но для вампиров нет ничего гадостнее, чем хлеб и сахар, а в своей пище они находят любимую ими человеческую кровь, детскую плоть. Дьявол дает им в большом роге черное вино – смесь из мочи, приправ, крови, выпиваемую с большой охотой.
Обычно вампиры дико, до головокружения, пляшут под звуки труб и барабанов вместе с исчадиями ада, выходящими на поверхность, топча ее своими костистыми лапами, отравляя испражнениями.
После всего вампирам разрешается приблизиться к хозяину за чудовищным причащением, тогда они на всех четырех пятятся к трону, выставляя напоказ зад. Холодный как лед, размером с конский, член Дьявола вонзается в них и извергает черное как ночь семя, питая заключенные в их плоти дьявольские души. Потом вампиры разрывают собственное мясо и предлагают сочащуюся кровь гигантскому языку хозяина, жадно пьющему ее как воплощение порока.
Раны, нанесенные вампирами друг другу, быстро заживают, вытертые досуха хозяином или разорванные им в ненасытном голоде. Вампиры, целые и невредимые, встают при крике петухов, распространяя порок в мире, созданном Господом не для их племени, но для людей.
