Кровавые кости - Гамильтон Лорел Кей (читать книги полностью .TXT) 📗

— Значит, Разбитый Череп и Кровавые Кости скрыт где-то в магическом ящике? — спросила я.

Она улыбнулась, и ее лицо стало вдруг молодым и прекрасным. Абсолютно нельзя было определить ее возраст — ни одной морщины не было видно.

— Когда магия исчезла впервые, Разбитый Череп и Кровавые Кости вырос до своего полного размера. Он намного больше человека, почти ростом с великана. Он заключен в кургане из земли и магии.

— Вы сказали, что когда-то он чуть не стер целое племя с лица земли?

Она кивнула.

Я вздохнула.

— Я должна видеть, где он находится.

— Вы обещали…

— Я обещала не говорить полиции, но вы мне только что сказали, что поблизости держат под замком тварь размером с великана, способную на массовые убийства. Я должна убедиться, что она заперта надежно, что она не вырвется и не начнет убивать.

— Уверяю вас, миз Блейк, наша семья уже сотни лет с этим справляется. Мы знаем, что делаем.

— Если я не могу сказать копам, я должна посмотреть сама.

Она встала, пытаясь подавить меня ростом. Это у нее даже близко не получилось.

— А потом вы приведете полицию, да? Вы меня дурой считаете?

— Я не приведу копов, миз Бувье, но я должна посмотреть. Если он вырвется, а я не скажу копам, то это будет моя вина, что всех застанут врасплох.

— К нападению Кровавых Костей невозможно подготовиться, — сказала она. — Он бессмертен, миз Блейк. Он просто не может умереть. Отрежьте ему голову, и он не умрет. Полиция ничего не может сделать, только ухудшить ситуацию.

В ее словах был смысл.

— Все равно я должна посмотреть.

— Упрямая вы женщина.

— Да, я умею быть гвоздем в сапоге, миз Бувье. Давайте не будем ходить вокруг да около, просто отведите меня посмотреть эту тюрьму, и если она надежна, я оставлю это дело вам.

— А если вы сочтете ее недостаточно надежной?

— Найдем колдунью и прислушаемся к ее рекомендациям.

Она нахмурилась.

— А не случится так, что вы обратитесь в полицию?

— Если ограбят мой дом, я обращусь в полицию. Если мне будет нужна магическая помощь, я обращусь к тому, кто владеет магией.

— Странная вы женщина, миз Блейк. Я никак вас не пойму.

— Вокруг тоже творится много странного. Так я увижу, где закопан Разбитый Череп и Кровавые Кости, или нет?

— Ладно, я вам покажу это место.

— Когда?

— Без Магнуса у нас не хватает в баре работников, так что не сегодня. Приходите завтра в бар около трех. Я вас отведу.

— У меня есть сотрудник, которого я бы хотела взять с собой.

— Один из тех, что в спальне? — спросила она.

— Нет.

— А зачем он вам?

— Он у меня стажер, и где еще он увидит магию фейри?

Она минутку подумала, потом кивнула:

— Ладно, приведите с собой одного человека, но не больше.

— Можете мне поверить, миз Бувье, одного более чем достаточно.

— Друзья зовут меня Дорри, — сказала она, протягивая руку.

— Анита.

Я пожала ей руку. У нее было приятное, крепкое пожатие для женщины. Замечание сексистское, конечно, но верное. Женщины редко умеют пожимать руку как следует.

Она задержала мою руку чуть дольше, чем следовало. Когда она отняла руку, я вспомнила ясновидение Магнуса. Доррис обратила на меня жутковатые расширенные глаза и прижала руку к груди, будто рука болела.

— Я вижу кровь, страдание и смерть. Они облаком идут за тобой, Анита Блейк.

Ее глаза сочились ужасом. Ужасом от беглого взгляда на меня, мою жизнь, мое прошлое. Я не отвернулась. Если не испытываешь стыда, отворачиваться не надо. Иногда мне хотелось бы выбрать другую профессию, но такая у меня работа и такая я сама.

Ужас исчез из ее глаз, она моргнула.

— Я бы не стала тебя недооценивать, Анита.

У Дорри снова сделался обычный вид — настолько обычный, насколько это было, когда она вошла, то есть не слишком. Впервые я задумалась, вижу ли я то, что есть. Может быть, она использует гламор, чтобы казаться нормальной? Скрыть свою силу?

— Взаимно, Дорри.

Она снова просияла той же прекрасной улыбкой, от которой казалась такой молодой и беззащитной. Иллюзия?

— Тогда до завтра.

— До завтра, — ответила я.

Она вышла, и я заперла за ней дверь. Итак, семья Магнуса — страж чудовища. Связано ли это с его побегом? Дорри так не считает, а она должна бы знать. Но в комнате повисло ощущение силы, медленно переливающейся в потоках воздуха. Еле уловимое ощущение магии, как аромат духов, и я не замечала его почти до самого ее ухода. Может быть, Дорри обращается с гламором не хуже Магнуса, только тоньше? Можно ли доверять Дорри Бувье? Хороший вопрос.

Зачем я попросила разрешение привести Ларри? Потому что знала: ему это будет приятно. Может, даже компенсирует то унижение, которому он подвергся на глазах Джейсона. Однако сейчас, ощущая в воздухе призрак силы Дорри Бувье, я уже не была уверена, что эта мысль удачна. Черт побери, я знала, что это не так! Но я пойду, и Ларри тоже пойдет. Он имеет на это право. У него даже есть право подвергать себя опасности. Я не могу всю жизнь держать его подальше от опасности. Ему надо учиться самому заботится о себе. Мне это очень не по душе, но это правда.

Я еще не готова отвязать его от своей юбки, но готова хотя бы удлинить привязь. Дать ему ту самую пресловутую веревку. Оставалось надеяться, что он на ней не повесится.

22

Почти весь день я проспала, а когда проснулась, оказалось, что никто меня не принимает в игру. Все страшно напугались судебного иска Квинлена, и куда бы я ни сунулась, оказывалось, что я — персона нон грата. Агент Брэдфорд велел мне собирать вещи и пригрозил, что арестует за попытки препятствовать правосудию и вмешательство в полицейское расследование. Вот тебе и благодарность! Не день, а сплошной провал. Единственный человек, который стал со мной говорить, был Дольф. Он смог мне сообщить только, что не нашли ни следов Джеффа Квинлена, ни тела его сестры. Магнуса тоже никто не видел. Копы допрашивали свидетелей, искали следы, а я теребила пальцы, но никто из нас ничего полезного не сделал.

Закат я наблюдала с чувством облегчения — наконец-то хоть что-то начнется. Ларри ушел в свой номер. Я его не просила. Возможно, он не хотел мешать мне уединиться с Жан-Клодом. Не слишком утешительная мысль. Зато он хотя бы со мной разговаривал — хоть он один.

Я открыла шторы и смотрела, как темнеет за окном. Зубы чистить мне пришлось в номере у Ларри — собственная ванная вдруг оказалась недоступной. Я не хотела смотреть на голого Джейсона, а на Жан-Клода — так уж точно. И потому часть дня провела у Ларри.

Я услышала звук отворяемой двери, но не обернулась. Я знала, кто это.

— Привет, Жан-Клод.

— Добрый вечер, ma petite.

Я повернула голову. В комнате стояла почти полная темнота. Единственный свет падал из окна от уличных фонарей и неоновой вывески отеля. В этот неверный свет и вышел Жан-Клод. Высокий воротник полностью закрывал шею. Жемчуга пуговиц держали края воротника, и лицо Жан-Клода было будто в раме из белой материи. Не меньше дюжины пуговиц сияли на его груди. Приталенный пиджак, настолько черный, что его почти не видно. Видны только манжеты, широкие, накрахмаленные, наполовину закрывающие кисти рук. Жан-Клод поднял руку к свету, и манжет съехал на запястье, не сковывая движение. Черные узкие брюки заправлены в черные же сапоги почти до бедра — казалось, он весь облит черной кожей. И черные на черном пряжки держали всю эту кожаную сбрую.

— Вам нравится? — спросил он.

— Да, стильно.

— Стильно? — В одном этом слове прозвучала едва уловимая насмешка.

— Вы не умеете реагировать на комплименты.

— Это был комплимент? Тогда прошу прощения, ma petite. Благодарю вас.

— Не за что. Можем мы теперь забрать ваш гроб?

Он выступил на свет, чтобы я видела его лицо.

— У вас это так просто получается, ma petite.

— А разве нет?

Молчание — такое густое, будто в комнате никого нет. Я чуть не окликнула его, но вместо этого подошла к бару и включила над ним лампочку. Комната осветилась слабым белым сиянием, как пещера. При свете мне было лучше. Но теперь, повернувшись к нему спиной, я не ощущала присутствия Жан-Клода. Было ощущение пустой комнаты. Я обернулась к нему. Он сидел в кресле. Даже когда я на него смотрела, не было заметно ни малейшего движения. Как стоп-кадр в ожидании, когда ленту пустят дальше.