Жребий Салема - Кинг Стивен (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Положив трубку, он крикнул в сторону кухни:
– Джимми приедет через час.
– Отлично! – отозвался Бен. – Я схожу наверх.
– Ничего там не трогайте.
– Не буду.
Поднимаясь на второй этаж, Бен слышал, как Мэтт разговаривал с Паркинсом Гиллеспи и отвечал на вопросы. Он двинулся дальше, и слов уже было не разобрать.
У двери в гостевую комнату Бен снова почувствовал знакомый животный страх. Ему вдруг ясно представилось, как он толкнет дверь и шагнет вперед. Комната будет казаться больше, потому что смотреть на нее будут глаза ребенка. Тело по-прежнему будет лежать в том же положении, в котором они его оставили: левая рука бессильно свесилась вниз, голова повернута на подушке, а на наволочке видны складки от хранения в шкафу. И вдруг глаза открываются, и в них светится животное торжество. Хлопает дверь. Левая рука поднимается, пальцы вытягиваются вперед, как когти, а губы растягиваются в хищной улыбке, обнажая внезапно выросшие длинные и острые клыки…
Бен шагнул вперед и толкнул дверь онемевшими пальцами. Нижние петли жалобно скрипнули. Тело лежало так, как они его и оставили: левая рука свесилась вниз, щека прижата к подушке…
– Паркинс уже в пути, – сказал Мэтт, поднявшийся на второй этаж, и Бен едва удержался от крика.
Бен поразился, насколько точно он выразился, сказав: «Пусть машина заработает». Развернувшаяся деятельность действительно напоминала машину вроде тех хитроумных немецких устройств из разных узлов и механизмов, которые заставляли фигурки на часах выезжать и крутиться.
Паркинс Гиллеспи в зеленом галстуке с фирменной заколкой организации «Ветераны зарубежных войн» прибыл первым. Было видно, что звонок поднял его с постели и он еще не до конца проснулся. Констебль сообщил, что уведомил о случившемся окружного судмедэксперта.
– Сукин сын, конечно, сам не приедет, – пробурчал он, засовывая сигарету в рот, – но пришлет своего заместителя и кого-нибудь сделать снимки. Вы трогали тело?
– Рука соскользнула вниз, – ответил Бен. – Я пытался вернуть ее на место, но ничего не вышло.
Паркинс смерил его взглядом и промолчал. Бен вспомнил, с каким жутким стуком костяшки ударились о деревянный пол, и, сглотнув слюну, с трудом сдержал тошноту.
Мэтт показал, где лежит тело, и Паркинс несколько раз обошел вокруг кровати, разглядывая его со всех сторон.
– А вы уверены, что он мертв? – наконец спросил он. – Вы пытались его разбудить?
Джеймс Коуди, принимавший в Камберленде роды, прибыл следующим. После краткого обмена приветствиями (Паркинс Гиллеспи, буркнув «привет», закурил новую сигарету) Мэтт снова проводил всех наверх. Бен вдруг подумал, что будь они музыкантами, то наверняка бы достойно проводили Майка в последний путь, и подавил нервный смешок.
Коуди откинул простыню и, нахмурившись, осмотрел тело. Мэтт Берк с удивившим Бена нарочитым спокойствием заметил:
– Это напомнило мне наш разговор о Дэнни Глике, Джимми.
– Это были конфиденциальные сведения, мистер Берк, – мягко остановил Джимми Коуди. – Если родители мальчика узнают, что вы об этом говорите, они могут подать на меня в суд.
– И выиграют дело?
– Вряд ли, – вздохнув, признал Джимми.
– Что там еще насчет парнишки Глика? – вмешался Паркинс, нахмурившись.
– Ничего, – заверил Джимми. – Тут нет никакой связи. – Он обследовал тело с помощью стетоскопа, пробормотал что-то и, подняв веко, посветил в глаз маленьким фонариком.
Увидев, как сократился зрачок, Бен не смог сдержать удивленного возгласа.
– Интересный рефлекс, верно? – обернулся к нему Джимми. Он отпустил веко, и глаз медленно закрылся, будто подмигивая. – Дэвид Прайн из Больницы Джонса Хопкинса наблюдал сокращение зрачка у отдельных трупов через девять часов после наступления смерти.
– Тоже мне ученый! – недовольно пробурчал Мэтт. – Никогда не получал больше тройки за сочинения.
– Это потому что вам никогда не нравилось читать про вскрытие, – машинально отозвался Джимми и вытащил маленький молоточек.
Ну и ну! Этому парню чувство врачебного такта не изменяет, даже если пациент уже мертв, подумал Бен и снова с трудом подавил нервный смешок.
– Он умер? – спросил Паркинс, стряхивая пепел в пустую вазу для цветов.
Мэтт вздрогнул.
– Да, умер, – подтвердил Джимми. Поднявшись, он отдернул простыню с ног Майка и постучал ему по правой коленке. Никакой реакции.
Бен заметил у Майка на ногах костные мозоли и вспомнил стихотворение Уоллеса Стивенса об умершей женщине.
– «Пусть сущее царит, и нет ничьих сомнений, – неточно процитировал он, – есть только один император – мороженого!»
Мэтт внимательно на него посмотрел, и на мгновение показалось, что выдержка ему вот-вот изменит.
– Это что еще такое? – не понял Паркинс.
– Стихотворение, – пояснил Мэтт. – Стихотворение о смерти.
– В жизни бы не подумал! – заявил Паркинс и снова стряхнул пепел в вазу.
– Мы знакомы? – спросил Джимми, глядя на Бена.
– Вряд ли, – вмешался Мэтт. – Местный эскулап Джимми Коуди, позволь представить тебе местную знаменитость Бена Миерса. И наоборот.
– Он всегда умничал, – заметил Джимми, – и тем зарабатывал на жизнь.
Они обменялись рукопожатиями над телом Майка.
– Помогите мне его перевернуть, мистер Миерс.
Чувствуя тошноту, Бен помог перевернуть тело на живот. Оно было прохладным, но еще не остыло окончательно и не успело одеревенеть. Джимми внимательно осмотрел спину и приспустил с ягодиц трусы.
– Это еще зачем? – удивился Паркинс.
– Я стараюсь определить время смерти по синюшности кожи, – пояснил Джимми. – Когда кровь перестает циркулировать, она, как и любая другая жидкость, устремляется в нижние полости.
– Ну да, как в рекламе очистителя водосточных труб. А разве этим должен заниматься не судмедэксперт?
– Вы же знаете, что пришлют Норберта, а Брент Норберт никогда не отказывался от дружеской помощи.
– Норберт ни с фонарем, ни на ощупь не найдет даже собственной задницы, – мрачно заметил Паркинс и выкинул окурок в окно. – Мэтт, у тебя с окна слетел ставень. Я видел его на земле, когда подъезжал к дому.
– Правда? – переспросил Мэтт, стараясь не выдать волнения.
– Точно!
Коуди вытащил из чемоданчика термометр, вставил его в задний проход Майка и следил за временем по часам, которые положил на простыню. Блестевший на солнце циферблат показывал четверть седьмого.
– Я, пожалуй, пойду вниз, – сказал Мэтт сдавленным голосом.
– Вы все можете идти, а я еще немного здесь задержусь, – отозвался Джимми. – Вы не поставите кофе, мистер Берк?
– Конечно.
Все вышли, и Бен, перед тем как закрыть за собой дверь, окинул взглядом комнату в последний раз. Эта картина запечатлелась у него в памяти навсегда: освещенное ярким солнцем помещение; откинутая назад чистая простыня; зайчики от сверкающего блестящего циферблата золотых часов пляшут на стенах; Коуди с рыжей копной волос сидит возле тела как монумент.
Мэтт готовил кофе, когда на своем стареньком «додже» к дому подъехал заместитель судмедэксперта округа Брентон Норберт. Его сопровождал сотрудник с большим фотоаппаратом в руках.
– Где это? – спросил Норберт.
Гиллеспи показал большим пальцем наверх.
– Там сейчас Джим Коуди.
– Отлично! – обрадовался Норберт. – Думаю, он нас уже заждался!
Приехавшие направились на второй этаж.
Паркинс Гиллеспи лил себе в кофе сливки, пока жидкость не перелилась через край чашки в блюдце. Попробовав ее пальцем, он вытер палец о брюки, закурил новую сигарету и обратился к Бену:
– А как здесь оказались вы, мистер Миерс?
Бен и Мэтт изложили свою версию. Явной лжи в их рассказе не было, но они утаили достаточно, чтобы чувствовать себя заговорщиками, связанными общей тайной. Бен даже засомневался: а не помогает ли он тем самым скрыть что-то темное и опасное. Он вспомнил объяснение Мэтта, почему тот позвонил именно ему – в городе он был единственным, кто мог выслушать такую историю.
