Большая книга ужасов – 55 (сборник) - Веркин Эдуард (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
– Че ты обзываешься?!
– Я не обзываюсь, так в народе говорят.
– Час от часу не легче, – загрустил Вовка. Мишка промолчал. Вовка взглянул на него исподлобья и предложил: – Давай вот что сделаем: дождемся отца, узнаем, что там с Лешей, а утром уговорим всех домой поехать.
Мишка шумно вздохнул.
– Ты думаешь, я струсил? – заволновался Вовка. – Да ни фига я не струсил! Если бы дело одного меня касалось, я бы, может, еще подумал… а так, Леша уже пострадал, да гостей у нас полон дом, да родители, да бабка Матрена, ну и ты еще. А у Григорьева оружие, ты же видел. Захочет – и перестреляет всех!
– Че ты пугаешь! – возмутился Мишка. – И без тебя страшно! Думаешь, я не понимаю! Они на меня у самого поселка набросились, мордой в снег, и поволокли. Я уже думал – все! И кричать бесполезно, кто в такой глухомани услышит?! От страху чуть не окочурился! А потом остановились, я ничком лежу, голову приподнял, а кругом – волки!
Вовка слушал друга и думал: «Надо уезжать! Срочно! Увозить отсюда людей! А потом… что потом? Оставить поселок на растерзание хищникам?» А что, если Мишка прав? Что, если он, Вовка, действительно этот Пастырь, или как там его? Царик? Он попытался вспомнить имя, которым назвал его Григорьев. Имя, похожее и непохожее на его собственное и одновременно звучащее как «волк». Вольх? Кажется, Вольх, и отчество такое – Всеславьевич… Кто такой этот Вольх Всеславьевич?
– Мишка, кто такой Вольх Всеславьевич? – не удержался Вовка.
– Кто? – переспросил Мишка. Вовка повторил.
– Не знаю… а откуда ты это имя взял?
– Григорьев назвал.
– Кого?
– Да меня же! – сказал Вовка.
Мишка задумался.
– Эх, был бы Интернет! – с досадой произнес он.
Их позвали к столу. Гости и хозяева хоть и уселись, но к еде не притронулись. Посматривали на пустые стулья и на часы. Вовкина мать то и дело подходила к окну, прислушивалась.
Часы начали бить полночь.
Открыли шампанское, но скорее по привычке, без энтузиазма. Над столом висела молчаливая тревога.
Но в этот момент за дверью послышался шум и голоса. Топот ног. Женщины всполошились, бросились встречать.
Вовкин отец и двое его друзей ввалились в комнату, возбужденно переговариваясь.
Вовка с Мишкой, переглянувшись, тоже подошли к вошедшим.
– Успели! – весело крикнул отец.
– Ну как там? – набросились с расспросами.
– Отлично! По дороге думали, не довезем, а в больнице он в себя пришел!
– Ну слава богу!
Женщины, смеясь, торопливо начали совать всем в руки бокалы.
Мужчины на ходу сбрасывали куртки.
После шумных поздравлений с Новым годом посыпались вопросы.
– Ну, расскажите же! – требовали женщины.
– Да что рассказывать, – начал отец. – Всю дорогу гнали как угорелые, приехали в район, еле дождались, пока к нам врач выйдет. Я его за грудки схватил, трясу. Он мне милицией грозит! В общем, смех и слезы! Потом на Лешу взглянул, говорит: «Этого в морг надо…» А наш дурачок возьми да глаза открой! Ну, тут, конечно, забегали, на каталку положили и увезли. С врачом мы помирились, коробку конфет ему подарили.
Все рассмеялись.
– Завтра, точнее сегодня, поедем проведать, – пообещал Вовкин отец.
Вовка толкнул Мишку в бок, показал глазами на отца.
– Кажется, они не собираются уезжать… – шепнул он.
Взрослые уселись за стол, заговорили разом. Женщины начали спрашивать, правда ли, что в лесу много волков. Бабка Матрена подтвердила.
– Так, значит, этого парня волки погрызли? – испуганно уточнила мамина подруга.
– Похоже на то, – подтвердил товарищ отца. – Рваные раны по всему телу, как он жив остался, не пойму…
– Ой, а мы хотели на лыжах покататься!
– На большую компанию не нападут…
– Если будет хорошая погода, то почему бы и нет? Днем-то не опасно…
– А откуда столько волков?
– Расплодились в последние годы…
Вовка слушал все эти разговоры и понимал: взрослые намереваются остаться.
– В лес без оружия лучше не соваться, – подал голос отец, – мне и Григорьев то же самое говорил.
Стали расспрашивать о Григорьеве. Отец рассказал то, что Вовка знал и без него. Мол, приехал давно, совсем еще молодым, и поселился в этом поселке. Женился, сын уже взрослый, с ним живет. Жена умерла… Вообще странный человек, грамотный, непьющий, мог бы в город податься или в район. У него свой трактор, на жизнь зарабатывает тем, что весной пашет огороды, что-то возит, летом на рынке торгует. И главное, сын при нем. Хоть бы сына-то учиться послал!
Вовка слушал-слушал, пока глаза не начали слипаться.
Мишка, тот давно дремал, сидя на стуле.
Мама заметила это и отправила их спать.
Последний в роду
Вовка и сам не понял, как очутился на поляне, на пне его поджидал давешний старик. Увидев Вовку, улыбнулся, молча встал, поманил его, Вовка подошел. Он знал, чего хочет дед. Достал нож, вонзил в пень, старик прыгнул, и, как в замедленной съемке, Вовка увидел превращение человека в огромного белоснежного волка.
Вовка засмеялся и прыгнул следом.
Вот он уже мягко приземлился рядом. Волчье тело спружинило. Вместо рук Вовка увидел две лапы, покрытые белой шерстью, а прямо на него смотрели волчьи, нет, почти человеческие глаза. Вовкина голова не дотягивалась до головы белого оборотня.
«Я по сравнению с ним – волчонок», – подумал Вовка.
А белый волк посмотрел на него и произнес, нет, не словами, волки не умеют разговаривать, он произнес по-своему, но Вовка понял:
– Ну, здравствуй, Вольх Всеславьевич!
– Здравствуй, – ответил Вовка, – только меня зовут Вовка, а ты кто?
– Дед твой, или не узнал? – Волк усмехнулся. Или скорее оскалился, но все-таки его оскал был больше похож на улыбку.
– Дед! – удивился Вовка. – Вот это да! Прости, не узнал… Я ведь совсем не помню тебя.
– Что ж, вот и свиделись, – ответил дед.
– А почему ты назвал меня Вольхом? – удивился Вовка.
– Потому что это твое настоящее имя. Ведь в тебе, внук, течет очень древняя кровь. Ты последний потомок некогда великого княжеского рода.
Вовка с сомнением покачал головой.
Волк толкнул лапой пень, и тот мгновенно распался, а под ним лежала книга.
Таких книг Вовка никогда не видел: огромная, заключенная в заплесневелый кожаный переплет, с тяжелыми бронзовыми застежками, позеленевшими от времени.
Щелкнули застежки, и книга раскрылась сама собой.
Перед Вовкиными глазами побежали строчки с полуистершимися письменами, он не понимал как, но читал книгу или книга читала его. Мелькали потускневшие рисунки, наливались красками, оживали.
Он увидел молодую женщину в старинных одеждах, она бежала по лесу, а за ней гнались волки.
Женщина вскрикнула и упала как подкошенная. А волки собрались вокруг, но не тронули ее. Постояли и разбрелись.
Вскоре появились люди, они подняли женщину и принесли в поселение. Вовка видел частокол из плотно пригнанных бревен, а за ним низкие избенки и княжеский терем…
Женщина была молодой женой князя. И она ждала ребенка.
Ее внесли в горницу, положили на широкую лавку. Толпилась челядь. Люди испуганно расступились, давая пройти человеку в темных одеждах. Он был похож на колдуна. Но Вовка догадался, что это волхв. Он склонился над княгиней, что-то сделал, и она пришла в себя.
Князь и княгиня волновались за ребенка, но волхв успокоил их, предсказав рождение великого богатыря.
В положенное время родился здоровый ребенок. Княгиня вызвала волхва, тот осмотрел новорожденного и подтвердил свое предсказание.
С первых лет жизни маленький княжич удивлял всех своими странными выходками, он то и дело исчезал из дома, потом появлялся как ни в чем не бывало. С ровесниками ему было скучно, он предпочитал общество мудрого волхва, рано выучился читать и писать, а потом и вовсе поступил в обучение к волхву.
Его мать не препятствовала, она одна знала о том, что ее сын умеет обращаться в волка. И еще она знала, что во время своих отлучек он рыщет по лесам с волчьей стаей, и стая ему подчиняется. Маленький княжич в пятилетнем возрасте стал вожаком стаи. Вскоре люди заговорили о белом волке – Волчьем Пастыре, а кое-кто стал шептаться, что, мол, младой княжич не иначе как злой колдун и по ночам в зверином облике нападает не только на домашний скот, но и на людей, путников, заночевавших в лесу, охотников или крестьян. Опасаясь за жизнь сына, княгиня согласилась отдать его волхву на воспитание. Он убедил ее в том, что княжича необходимо пока спрятать от людских глаз, до тех пор, пока он не подрастет и не научится пользоваться своими способностями.
