Регуляторы - Кинг Стивен (читать книги полные txt) 📗
27 июня 1995 г.
Большую часть дня провела в Мохоке с Джэн Гудлин. Я знаю, что это нехорошо, это то же самое, что уходить от действительности с помощью наркотиков или алкоголя, но так трудно устоять. Мы говорили о наших родителях, о тех неприятностях, которые случались с нами в школе. Обычная болтовня. Тривиальная, ни к чему не обязывающая. И так продолжалось чуть ли не до самого конца. Я увидела, как исчез маленький телефон, это означало, что пора возвращаться, и тут Джэн спросила меня: «Ты знаешь, где он берет энергию, чтобы посчитаться с Хобартами, не так ли, Од?»
Разумеется, я знала: от Херба. Высасывает из него жизненную силу, как вампир — кровь. И я думаю, что Херб тоже об этом знает.
28 июня 1995 г.
Утром, когда я сидела за столом на кухне и составляла список предстоящих покупок, раздался вой сирены «скорой помощи». Я подошла к окну и увидела, что остановилась она, не выключая мигалок на крыше, перед домом Хобартов. Врач и санитары поспешили в дом. Я бросилась к окну, выходящему во двор. Сета не было.
Космофургоны стояли в песочнице в рядок, так он их всегда ставил, когда уходил надолго. Увидела я и макет Пандерозы с пластмассовыми лошадьми в корале, и Кризисный центр у качелей… но не Сета. Если б я сказала, что меня это не удивило, считайте, что я солгала.
Когда я выскочила из дома, люди уже стояли на тротуаре, глядя на дом Хобартов. Я спросила Дэйва и Джима Ридов, которые вышли на подъездную дорожку, не видели ли они Сета.
— Он там, миссис Уайлер, — ответил Дэйв и показал на магазин. Сет стоял у стойки для велосипедов и, как все, смотрел на противоположную сторону улицы. — Наверное, пошел за шоколадным батончиком.
— Да, — ответила я, зная, что: а) денег у Сета нет; б) Сет худо-бедно может объясниться со мной и Хербом, но никак не с продавцами; в) Сет никогда не покидает двор.
Сет не покидает, но вот Прямоногий Маленький Мальчик, похоже, покидает. Чтобы выйти на исходную для атаки позицию.
Пять минут спустя санитары помогали Ирен Хобарт выйти из дома. Хью, ее сын, держал мать за руку и плакал. Я ненавидела этого паршивца, все так, но теперь ненависти во мне нет. Теперь я только жалею его, боюсь за него. Платье Ирен залито кровью. Она прижимает к носу компресс, а один из санитаров держит другой компресс у ее затылка. Женщину загружают в машину «скорой помощи», туда же залезает Хью, и все отбывают.
Она возвратилась два часа спустя, к тому времени Сет уже сидел в «берлоге» и смотрел по кабельному телевидению старые вестерны. Ким Геллер заглянула ко мне на чашечку кофе и рассказала, что заходила к Хобартам, чтобы спросить, не надо ли чем помочь Ирен. Ким — единственная во всем квартале, кто поддерживает с Хобартами дружеские отношения… Она сказала, что там все в порядке, только Ирен сильно напугана. У нее очень тонкие сосуды. Ирен принимает лекарства, но они не очень помогают. Так что носовое кровотечение для нее не редкость. Но такого, как в этот раз, никогда не было. Она рассказала Ким, что кровь буквально хлынула из ноздрей и никак не останавливалась, хотя Ирен приложила к носу лед. Хью перепугался и позвонил в полицию, а уж там его соединили со службой «скорой помощи». Врачи настаивали на госпитализации, хотели выяснить, что там у нее с носом, хотя кровотечение практически прекратилось к тому времени, как подъехала машина «скорой помощи».
После отъезда «скорой помощи» я сразу затащила Сета в дом и начала трясти как грушу. Сказала ему, что он должен это прекратить. Сет только смотрел на меня, и губы его дрожали. Я сама отпустила его, покраснев от стыда. Естественно, я трясла не того, кого следовало.
Однако я его увидела, клянусь, увидела. Он прятался за глазами Сета и смеялся надо мной. А самое ужасное заключается в том, что ПММ сознательно не трогает Хью Хобарта. За его прегрешение он карает близких мальчика.
29 июня 1995 г.
Я проснулась в три часа ночи и увидела, что вторая половина кровати пуста. И в ванной никого. В испуге я сбежала вниз. Никого нет ни в гостиной, ни в «берлоге», ни на кухне. Я пошла в гараж, где и нашла Херба. Он сидел у верстака в одних трусах и плакал. Свет он зажег, и я увидела, как же он исхудал. Выглядел Херб ужасно. Словно морил себя голодом. Я обняла его, а он продолжал плакать, словно ребенок. Говоря при этом, как он устал, как устал. Я сказала, что утром мы первым делом поедем к доктору Эверсу. Херб горько рассмеялся и сказал, что причина его болезни известна мне и без доктора.
Все так.
1 июля 1995 г.
Во второй половине дня к дому Хобартов вновь подкатила «скорая помощь». Как только я увидела ее, сразу побежала наверх, на второй этаж, где вроде бы спал Сет. Сета не было. Окно открыто, а Сета нет. Выскочив из дома, я увидела его на другой стороне улицы. Он стоял, держа за руку старого Тома Биллингсли. Я перебежала улицу и схватила Сета.
— Не бойтесь, с ним все в порядке, Од, — успокоил меня Том. — Он просто решил немного погулять. Правда, Сетти?
— Никогда не переходи улицу один! — сказала я Сету. — Никогда! — И вновь тряхнула его. Глупо, конечно. С тем же успехом я могла бы трясти кусок воска.
На этот раз санитары использовали носилки. Вынесли на них мистера Уильяма Хобарта.
— Такое ощущение, что в последнее время Хобартам фатально не везет, — заметил Биллингсли.
На эту неделю мистер Хобарт взял отпуск, но, похоже, ему предстояло провести его в центральной окружной больнице. Он упал с лестницы и сломал ногу и шейку бедра. Потом Ким сообщила мне, что мистер Хобарт любитель выпить, несмотря на то, что прихожане баптистской церкви завета Сиона выбрали его дьяконом. Может, он действительно пьет, но не спиртное являлось причиной его падения с лестницы.
3 июля 1995 г.
Нет никакого Прямоногого Маленького Мальчика. И никогда не было. Есть существо, живущее в Сете, — не ид, не другая сторона его личности, не попутчик, а нечто, больше похожее на глиста. Оно может думать. И говорить. Сегодня оно говорило со мной. Оно называет себя Тэк.
6 июля 1995 г.
Прошлой ночью кто-то застрелил ангорского кота Хобартов. От него ничего не осталось, кроме крови и шерсти. Ким говорит, что Ирен Хобарт в истерике, она считает, что все соседи только и думают о том, как бы выжить их с улицы, потому что знают: Хобарты отправятся на небеса, тогда как все остальные — в ад. «Вот они и устраивают нам ад на земле», — пожаловалась она Ким. Ирен умоляла Ким сказать ей, кто это сделал, сообщила, что Хью вне себя от горя, не выходит из комнаты, лежит на кровати, плачет и говорит, что во всем виноват он, так как согрешил. Когда же Ким ответила, что не знает, кто это мог сделать, и считает, что никто из живущих на Тополиной улице не стал бы убивать кота Хобартов, миссис Хобарт заявила Ким, что та ничем не лучше остальных, а потому они больше не подруги. Ким очень расстроилась, но меньше, чем я.
Что же мне делать? Тэк пока ограничивается разбитыми стеклами и котом, но…
8 июля 1995 г.
Слава Тебе, Господи! В начале десятого утра на Тополиную улицу завернул фургон Компании грузовых перевозок и остановился перед домом Хобартов. Они уезжают с Тополиной улицы.
16 июля 1995 г.
Гребаный маленький мерзавец, говнюк. Как ты посмел! О, если бы я только могла добраться до тебя. Если бы ты отпустил Сета и я могла добраться до тебя. О Боже, Боже, Боже!
Моя вина? Да. Вопрос лишь в том, КАКОВА СТЕПЕНЬ моей вины. Дорогой Иисус, как я смогу жить без него? Как я смогу с этим жить? Я знала, что в этом мире может быть столько боли, но я не знаю, КАКОВА СТЕПЕНЬ моей вины. Ты мерзавец, Тэк, мерзавец. Больше я писать ничего не буду. Кому это может принести пользу?
О, Херб, мне так жаль, я люблю тебя, мне так жаль.
Я получила ответ на свое письмо, уже полностью потеряв надежду, что он когда-нибудь придет. Написал мне инженер-геолог Аллен Саймс. Он работает в карьере, который называется Китайская шахта, в городе Безнадега, штат Невада. Саймс пишет, что видел Билла и его семью, но ничего особенного не происходило, он просто показал им карьер, и они поехали дальше. Ничего там не произошло.
Он лжет. Наверное, я никогда не узнаю, почему он это делает, не узнаю и о том, что там в действительности случилось, но одно я знаю наверняка. Он лжет.
Господи, помоги мне!
