Рожденный дважды - Вилсон (Уилсон) Фрэнсис Пол (бесплатные серии книг txt) 📗
Глава 15
Суббота, 9 марта
Билл читал ежедневную молитву в своей комнате, когда его заставил вздрогнуть неожиданный звонок телефона. Лишь несколько человек знали его личный номер и, как правило, звонили, чтобы сообщить плохие новости. Он особенно встревожился, узнав голос Джима.
– Джим! Что-нибудь случилось? – поспешно спросил он, вспомнив звонок Кэрол во вторник и некоторую враждебность Джима в ответ на его предложение о помощи. Все ли в порядке с Кэрол?
– Ничего не случилось. Все прекрасно, Билл, правда. Я лишь хотел извиниться за мое странное поведение, когда ты позвонил мне на днях.
– Забудь об этом, – ответил Билл, чувствуя, как расслабляются его напряженные мышцы. – Мы все время от времени ведем себя нервозно.
Было приятно слышать голос прежнего Джима.
– Да, конечно. Завещание, наследство, особняк – все соединилось и свалилось на мою голову. Совсем вывело меня из обычного состояния. Но теперь все пришло в норму, и я чувствую себя значительно лучше.
Во время пустого разговора, который последовал, Билл заметил, что Джим избегает каких-либо упоминаний о Хэнли, о наследстве или о том, кто его мать. Он понял по слишком легкомысленному тону Джима и не свойственной ему развязности, что он еще полностью не оправился от своей ипохондрии. Билл умирал от желания спросить, узнал ли Джим что-нибудь о своей матери, но воздержался, вспомнив, как холодно тот отнесся к этой теме во вторник.
Положив трубку, Билл сел у окна, размышляя о том, как обидно, что теперь, когда он восстановил контакт со старым другом, он готовится уехать далеко отсюда.
Да, он уезжает! Пусть при этом придется расстаться со старым другом, но Билл не позволит никому удержать его здесь, в сиротском доме Святого Франциска. Ничто не задержит его отъезд теперь, когда Духовное управление нашло для него место учителя.
Билл посидел у окна еще немного, необъяснимая тоска сжимала ему сердце. В чем дело? Он должен быть счастлив и уж конечно не упустит этого места.
Тут он вспомнил, что наступило время, когда он обычно играл в шахматы с Никки. Без этого мальчишки, почесывающего свою нескладную голову и выдавливающего угри, чего-то не хватало. Но скоро это канет в прошлое. Никки усыновят Кэлдеры, а Билл будет на пути в Балтимор.
Он собирался вернуться к своему требнику, когда увидел, как у тротуара напротив приюта затормозил синий «додж» последней модели. Он выглядел знакомым. Совсем как...
О, черт побери!
Из машины вышел Никки, взбежал по лестнице в подъезд и исчез. Профессор Кэлдер слез с водительского места и последовал за мальчиком гораздо более медленным шагом. Билл быстро накинул свою сутану и поспешил вниз.
Профессор Кэлдер уже выходил назад на улицу, когда появился Билл.
– Что?..
Профессор отмахнулся от него.
– Ничего не получится, – бросил он через плечо.
– Почему? Что случилось?
– Ничего. Просто он нам не подходит.
С этими словами он исчез в дверях.
Билл окаменел. Он смотрел на медленно закрывавшуюся дверь в немом изумлении, затем повернулся к Никки, прислонившемуся к стене и рассматривавшему свои ботинки.
– Что ты сделал на этот раз?
– Ничего.
– Ерунда! Давай выкладывай!
– Я поймал его за руку, когда он жульничал при игре в шахматы!
– Прекрати это, Никки! Не пугай меня!
– Это правда. Все шло прекрасно, пока мы не начали играть в шахматы. Я выигрывал, начав с гамбита слона, который вы показали мне. Он отослал меня на кухню за еще одной чашкой горячего шоколада, и когда я вернулся, он уже передвинул ферзевого коня на одно поле влево.
– И ты обвинил его в обмане?
– Не сразу. Я лишь заметил ему, что конь здесь не стоял, когда я уходил из комнаты. Он разозлился и сказал: «Я уверен, что ты ошибаешься, юноша».
– А что произошло потом?
– Потом яназвал его обманщиком!
– Черт побери, Никки! – вскипел Билл от злости, но заставил себя сдержаться. – А тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь ошибиться?
– Вы знаете, что таких ошибок я не делаю, – ответил Никки, и на глазах его появились слезы.
Слезы все решили. Билл поднял холщовую сумку и сунул ее мальчику в руки. Он до боли сжал зубы и проговорил:
– Сними хорошее платье, повесь его обратно в парадный гардероб, затем оправляйся в свою комнату и оставайся там. Не высовывайся оттуда до обеда.
– Но он жульничал! – вскричал Никки, губы у него тряслись.
– Ну и что? Ты сам настолько безупречен, что не мог оставить это без внимания?
Никки повернулся и побежал в дортуар.
Билл посмотрел ему вслед. Затем, не придумав ничего лучшего, отправился в свой кабинет. Там он подошел к столу, вытащил из-под пресс-папье письмо из средней школы Лойолы и сел, упершись в него взглядом.
Проклятье, проклятье, проклятье!
Он чувствовал себя подлецом из-за того, что накричал на Никки. Одно точно можно было сказать об этом парнишке: он никогда не лгал, а кроме того, обладал, можно сказать, совершенной зрительной памятью. Он мог воспроизводить в уме целые страницы книги и знал текст наизусть. Поэтому когда Никки играл в шахматы, в уме у него отпечатывалось расположение всех фигур. А это означало, что профессор Кэлдер жульничал.
Значит... профессор – напыщенная гадина, чье самолюбие не допускает поражения в шахматной игре от умного десятилетнего мальчика, а Никки слишком простодушен, чтобы позволить ему одержать мелкую гадкую победу. Он же, Билл, обещал оставаться в приюте Святого Франциска, пока кто-нибудь не усыновит Никки.
Какая дурацкая неразбериха!
Против своей воли он вынужден был признать, что восхищается высокими моральными качествами Никки, который вывел профессора Кэлдера на чистую воду. Может быть, он не хотел, чтобы его усыновил нечестный человек, обманщик, но, ради всего святого, в жизни приходится идти на компромиссы. Никки мог посмотреть в другую сторону!
Наконец его отчаяние достигло предела. Зарычав, Билл скомкал письмо из средней школы Лойолы и отшвырнул его в самый дальний угол своего кабинета.
Я никогда отсюда не выберусь!
Без преувеличения так оно и получится. Если он откажется от этого места, кто знает, дождется ли он другого предложения занять должность учителя?
Оставался только один путь: согласиться на предлагаемую должность.
Билл нашел на полу письмо и расправил его на столе. Он помнил, что дал обещание Никки, но оно не должно связывать его, коль скоро Никки не сумел повести себя надлежащим образом. Быть может, Никки не хочет покидать приют Святого Франциска. Что ж, очень хорошо. Но Билл Райан не собирался гнить здесь, в Куинсе, когда так много можно сделать в настоящем живом мире.
Он принялся сочинять письма, которые ему надо будет написать.
Глава 16
1
Воскресенье, 10 марта
Ты идешь через стонущий лес у Тарговиста и любуешься его красотой. Великолепные деревья вытянулись по обе стороны дороги, ведущей на юг, дороги, по которой движутся турки. Молодой лес, ему всего несколько дней, и тем не менее в нем двадцать тысяч деревьев. Ты обхватываешь ствол одного из них, и кончики твоих большого и среднего пальцев сходятся. Порывы ветра, играя листвой этого леса, проносятся по нему не легкими вздохами, а душераздирающими воплями.
Двадцать тысяч молодых деревьев, и все посажены недавно. Никогда тебе не приходилось наблюдать предсмертную агонию стольких людей сразу. От этого зрелища у тебя появляется легкость в мыслях и кружится голова. Ты поднимаешь глаза к верхушкам деревьев, где ждут прихода Мохаммеда II посаженные на кол враги дорогого Влада, реальные и воображаемые, мужчины, женщины и дети, мертвые и умирающие, румыны, турки, немцы, болгары и венгры.
Лес этот неподвижен. Громкие стоны наполняют воздух, но ветки колышутся лишь слегка или не колышутся вовсе. Ибо жертвы знают, какая невыносимая боль пронзает их при малейшем движении. Для каждого из несчастных кошмар длится уже целую вечность, с того времени, когда длинный, но не слишком острый кол вгонялся глубоко в прямую кишку, или во влагалище, или в горло или его вонзали в живот, а потом, подняв жертву – мужчину, женщину или ребенка – на этом коле в воздух, втыкали его в землю вдоль дороги.
