Спящий в песках - Холланд Том (первая книга .TXT) 📗
Долгое время, о повелитель, мы следовали вдоль полноводного Нила и видели по пути немало диковин, созданных в незапамятные времена язычниками. Но всякий раз, когда я выражал свое изумление, мой спутник лишь качал головой и советовал мне повременить со своими восторгами до прибытия в Фивы. Потом он принимался расписывать чудеса тамошних руин, так что складывалось впечатление, будто сей древний город строился великанами или магами, но не простыми смертными. В то же время купец предостерегал меня, рассказывая о тьме, павшей на руины, и демонах, поднимающихся из царских гробниц и наносящих смертельные удары, после которых внутренности подвергшегося нападению выедают личинки и черви. Я же, слушая все это, все время напоминал себе, что мой спутник родом грек, а все греки болтуны и фантазеры. Тем не менее по мере нашего продвижения вверх по течению я и сам начал замечать, что поселения на берегу встречаются все реже, а многие из деревень просто-напросто покинуты их жителями. Поля постепенно заносились песками, а ирригационные каналы задыхались от пыли и сорняков. На душе моей становилось все более пасмурно, но тут вдруг купец указал рукой вперед и вскричал:
– Фивы!
Бросив взгляд в указанном направлении, я узрел то, что могло поначалу показаться немыслимым лесом вздымавшихся над барханами колоссальных каменных деревьев. По приближении, однако же, выяснилось, что в действительности эти «деревья» есть не что иное, как исполинские колонны, украшенные причудливой резьбой: фигурами демонов, странными символами и письменами, значение коих давно забыто и ныне не известно ни одному смертному.
Вступив в тень сего огромного храма, я убедился, что и впрямь достиг цели своего путешествия, ибо решительно не мог понять, как, если не посредством магических чар, можно было воздвигнуть нечто подобное. Большая часть руин была погребена под песками, но выступавшие над их поверхностью разрушенные каменные монолиты поражали воображение. Даже груды обломков громоздились до высоты всадника. Углядев пристроенную к одной из чудовищных колонн мечеть, я торопливо спешился, чтобы вознести молитву. Мечеть оказалась давно заброшенной. Кладка ее разваливалась на глазах, и сама она в сравнении с другими, несравненно более величественными руинами производила впечатление морской птицы, пристроившейся к исполинской туше кита.
Мне не терпелось проникнуть как можно дальше вглубь храмового комплекса, дабы узреть воочию все его чудеса и познать все хранимые им секреты, однако солнце уже собралось закатиться за маячившие на западном горизонте горы, и купец, мой проводник, начинал выказывать беспокойство.
– Мы должны поскорее добраться до деревни расхитителей гробниц, – хмуро заявил он, – ибо оставаться здесь после захода солнца смертельно опасно.
Сказав это, он пришпорил коня и галопом поскакал к простиравшимся за храмом полям, где – во всяком случае, я на это надеялся – мы могли найти, лодочника или паромщика, который переправил бы нас на другой берег Нила Однако мои надежды не оправдались. То, что я было принял за поля, при ближайшем рассмотрении оказалось заболоченной, поросшей сорняком пустошью, да и на восточном берегу, где прежде стояло многолюдное поселение, ныне маячили лишь остовы развалившихся хижин.
– Где-то здесь обязательно должна быть лодка, – пробормотал купец. – На этом участке люди часто переправлялись через реку.
Однако сколько ни ездили мы то вверх, то вниз по течению, никакого, даже самого плохонького, суденышка увидеть не удалось. А небо на западе тем временем окрашивалось зловещим багрянцем.
Мы едва не впали в отчаяние, когда Исида внезапно напряглась и залаяла. Видимо, ее напугало нечто скрытое в прибрежных зарослях, ибо она с рычанием то подбегала к ним, то снова отскакивала.
Когда я спешился, собака пошла рядом со мной. Раздвинув камыш, я обнаружил в грязной заводи утлую лодчонку. Окликнув купца и сообщив ему о нашей находке, я направился к лодке вброд. Исида шлепала по воде рядом, принюхиваясь и беспрестанно рыча. Мой нюх не был столь тонким, как у собаки, но, приблизившись к лодке, и я ощутил мерзкое сладковатое зловоние. Потом стало видно, что через борт свисает рука, сжимавшая рукоять меча, а когда я заглянул внутрь, то в глазах у меня зарябило. Там лежал мертвый – воистину мертвый, да упокоится он с миром, – юноша. Невидящие глаза его были широко открыты.
Подошедший к тому времени христианин взглянул на труп с состраданием и вместе с тем не без отвращения.
– Да помилует Христос его душу! – молвил он. – Это несчастная жертва нападения нечистых духов. Мне и раньше случалось видеть такое.
С этими словами он приподнял тунику мертвеца, обнажив его вздувшийся, покрасневший живот. Христианин постучал по нему палкой – на манер человека, проверяющего качество арбуза, – и живот, словно то и вправду был перезрелый арбуз, лопнул. О ужас! Внутри кишмя кишели мерзкие черви!
– Господи, помилуй меня грешного! – воскликнул купец, указывая под ноги, на труп юноши и на копошившихся в грязи червей. – Теперь, надеюсь, ты убедился в том, что, рассказывая о чудесах и ужасах этих краев, я не преувеличивал ни того, ни другого?
Он наклонился и, осторожно взяв из рук покойника меч, вручил его мне.
– Думаю, ты более привычен к оружию, чем я, и в твоих руках оно принесет больше пользы.
– Но мною был дан священный обет никогда не проливать человеческую кровь, – попытался возразить я.
Христианин невесело рассмеялся.
– Я чту данные людьми обеты, друг мой, но кто тебе сказал, что этой ночью нашими недругами окажутся люди?
Я еще раз внимательно присмотрелся к мертвому телу, а потом кивнул и заткнул меч за пояс. Совместными усилиями мы с купцом смели червей в воды Нила, сели в лодку и переправились через реку, а когда стали подниматься по склону противоположного берега, Исида вдруг навострила уши и приняла стойку, став при этом похожей на стрелу в натянутом луке. Я выхватил меч, и в тот же миг мрак впереди прорезал громкий крик, следом послышался приглушенный стон, а за ним – пронзительный вопль. Исида рванулась вперед, и я поспешил за собакой, громко возглашая хвалу Наивысшему, дарующему доблесть и мужество. И вот какая картина предстала моему взору: три странные, пугающие фигуры наседали на старика, прижавшегося спиной к крошившейся стене. Старик, правда, не сдавался и яростно размахивал рассыпавшей в темноте искры горящей головней. На миг ее свет выхватил из мрака двоих нападавших, и я обратил внимание на их непропорционально тонкие, как у насекомых, конечности и непомерно раздувшиеся головы. Потом свет померк, фигуры обратились в тени, но это не помешало мне разглядеть, что они пытаются вырвать из рук старца его единственное оружие.
Исида с лаем бросилась на них. То же, угрожающе подняв острый меч, сделал и я. Двое гулов пали под моими ударами, а третий сумел-таки ускользнуть во тьму. Мое желание погнаться за ним пропало, как только оказалось, что поверженные чудища – хотя удары мои были явно смертельными – поднимаются на ноги. И тут мне вспомнились город Лилат-ах и обитавшие там демоны.
Гулы, поднявшиеся с земли, казались всего лишь неясными силуэтами, но когда первый из них бросился на меня, я постарался как можно точнее нацелить свой удар ему в сердце. На сей раз гул рухнул как подкошенный, а второй мгновенно исчез во мраке.
Я обернулся к старику и схватил его факел.
– Ты не сможешь их убить! – выкрикнул он. – Они неуязвимы.
– Я, однако, покачал головой и, заявив, что для Аллаха Всемогущего нет ничего невозможного, нажал на меч, так что острие его пронзило упавшего гула насквозь. Тот конвульсивно дернулся и затих.
Опустившись на колени, я стал рассматривать труп, хотя от вида его преисполнился таким ужасом и отвращением, что губы мои словно сами по себе стали нашептывать молитву. Он имел некое сходство с человеком, но именно это сходство – словно издевательство над чертами, коими Аллах, да будет имя его свято, наделил потомство Адама, – делало ночных демонов столь отвратительными и пугающими. Как и конечности, торс его был невероятно худым, тогда как живот и бедра – безобразно распухшими, а затылок, походивший формой на купол мечети, выступал далеко назад. Лицо было узким, словно приплюснутым с боков, а глаза – раскосыми.
