Иона - Герберт Джеймс (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Огромная волна ударила в фасад отеля, все восточные окна на первом этаже разбились, и внутрь хлынула вода.
Старший официант завизжал, когда поток поднял большой центральный стол высоко в воздух, а приборы и тарелки, съехав по всей его длине, очистились от остатков еды, как не очищались никогда прежде. Мистер Баласкомб упал навзничь, на него повалились другие тела, и все, что было в обеденном зале, смело к дальней стене. Какие-то предметы колотили старшего официанта, оглушив его, и он не мог понять, то ли это столы и стулья, то ли чьи-то руки и ноги. Морская вода заполнила нос и горло, и он отплевывался, чтобы вдохнуть, и выкручивался, чтобы принять позу пловца. Проносясь через кухонную дверь, он заметил кричащих, пригвожденных к месту работников кухни и краем сознания с удовлетворением отметил, что Джон так и не успел воспользоваться своим носовым платком. Злосчастный вечер, подумал мэтр, вылетая в окно с другой стороны кухни.
~~
Он направлялся из города, когда фары выхватили вздымающуюся впереди сплошную черную стену. Это напугало его, но не привело в замешательство. Ударив по тормозам, он вытянул ручной тормоз и выкрутил баранку вправо, так что БМВ занесло, и машина развернулась в обратном направлении. Она еще не завершила разворот, а его нога уже была на акселераторе, и, чтобы восстановить контроль, пришлось бороться с баранкой. Первая, вторая, третья передачи, и вот машина уже с ревом несется назад по залитым дождем улицам. Нога со всей силы давила на газ, тело подалось вперед, чтобы лучше видеть через залитое ветровое стекло, дворники бешено работали, разгоняя воду. У него всегда была хорошая реакция — порой он думал, слишком хорошая, поскольку имел тенденцию прыгать, не посмотрев. Впрочем, сегодня он и его автомобиль уже были бы под несколькими футами воды, окажись он менее расторопен. Он испугался, и через тело прошла волна возбуждения, обострив все чувства, что редко случалось после женитьбы, рождения сына и занятия бизнесом. Страх — великий стимул, возможно, самый великий, и великий источник адреналина в крови. Он узнал это еще в годы автогонок, где скорость была одновременно врагом и союзником, а в кропотливом мире коммерции, мире покупок и продаж товаров для автоспорта, не существовало подобного чувства. Два магазина обеспечивали ему доход, но не могли обеспечить стимула. Они не способствовали выделению адреналина. А волна позади способствовала.
Сузившаяся дорога вдоль моря была пуста — ни людей, ни автомобилей. Не многие отважились выйти на улицу в такую ночь. Он гнал по середине дороги, зная, что впереди она еще сильнее сужается и поворот направо будет еще более затруднен. А нужно непременно свернуть направо, чтобы выбраться повыше. Значит, нужно совершить маневр сейчас, не доехав до сужения.
Он взглянул в зеркало заднего вида и не увидел ничего, кроме черноты. Фары осветили маленький зеленый газон и на нем монумент в форме креста, он метнулся левее, намереваясь проскочить в широкую арку, чтобы попасть на маленькую поперечную улицу, уходящую вправо. И он бы сделал это, если бы не попытался объехать бросившуюся наперерез собаку.
Среагировав раньше, чем успел подумать, он повернул баранку еще левее, потом попытался выровнять ее и увидел, как навстречу несется низкая дамба. Собаку он объехал, но врезался в дамбу.
От кузова посыпались искры, металл заскрежетал по бетону. Вместо того чтобы убрать ногу с педали газа, он еще сильнее вдавил ее, надеясь оторваться от стены. Не обращая внимания на скрежет и снопы искр, летевших на место пассажира, он вцепился в баранку, используя всю свою силу и умение, чтобы отвернуть от стены.
И слишком поздно увидел выступающую из стены каменную лестницу, левое переднее колесо налетело на нее, прежде чем он успел отвернуть. Его подбросило вверх, ударив головой о крышу. БМВ перевернулся раз, другой, задний правый угол машины отскочил от стены. Вращение было таким сильным, что перед снова ударился о стену, отскочил, и машина отлетела назад, оставив резину на мокрой дороге.
После первого рывка ремень безопасности крепко приковал его к сиденью. Он был оглушен, но понимал, что надвигается на ветровое стекло, поскольку машина развернулась к стремительной волне. Неверной рукой дотянувшись до ключа зажигания, он повернул его и надавил свинцовой ногой на сцепление, потом толкнул рукоятку на первую скорость и сжал баранку, выворачивая влево. Мотор судорожно взревел, машина проехала несколько дюймов и встала. Сильно пахло горелым.
Теперь снаружи не было ничего, только с черной пенящейся стены в нескольких футах впереди светили огоньки. Потом исчезли и они. Стена была вокруг него, и машина снова пришла в движение. Прежде чем он успел вскрикнуть, стена ворвалась через ветровое стекло.
Волна пронеслась по городу, обрушиваясь на дома и пробиваясь через них, заливая улицы и каскадом низвергаясь в подвалы. С ней неслись обломки и тела, и толкаемые водяной массой сзади за первым валом следовали другие, дополняя друг друга.
Яростный ветер хлестал по побелевшим от пены гребням. Горожанам было поздно закрывать ставни, поздно складывать у дверей мешки с песком, потому что наводнение нахлынуло слишком быстро, слишком внезапно. Волна промчалась по главной улице, пенясь, бурля, ища все низкие входы и подхватывая все неукрепленное и не забетонированное, круша и разрушая все на своем пути.
~~
Билетерша прямо сидела на своем месте, вытянув шею и глядя через толстые линзы очков в мелькающий мрак кинозала. На экране была видна забрызганная кровью стена, и маньяк с топором в руке шел по коридору, разыскивая свою жертву. За поясом виднелась отрубленная рука первой жертвы.
Снова кто-то хихикнул — подавленный звук, как заразная болезнь, распространился по одному из задних рядов кинотеатра, где сидела группа подростков. Хилари Бурнсард, билетерша, несколько мгновений стояла спиной к выходу, давая озорникам понять, что не потерпит шалостей. В зале были и другие посетители — пусть и не так много сегодня, — которые заплатили изрядную сумму, чтобы посмотреть фильм, и не хотят, чтобы им мешали хулиганы, не желающие или не умеющие себя вести. Хилари прекрасно знала заводил, поскольку в таком маленьком городке хорошо известны имя и репутация каждого.
Маньяк с топором остановился у двери и дернул ручку. Дверь была заперта. С улыбкой на небритом лице он наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину.
Хилари отвела глаза, она не любила этот эпизод. На нынешней неделе она уже четыре раза видела этот фильм, но так и не привыкла к ужасу и крови.
Удивительно, куда идет кинематограф: куда делись эти милые мюзиклы, которые показывали раньше?
Несколько девочек в зале вскрикнули, когда через скважину просунулся длинный гвоздь и проткнул вытаращенный глаз маньяка. По блестящему гвоздю потекла кровь, и крик актера потонул в гоготе подростков.
Губы Хилари вытянулись в прямую линию, когда один из мальчишек вскочил на ноги и, схватившись за глаз, застонал:
— Я только хотел убедиться, что в ванной никого нет!
Не быстрыми, но твердыми шагами она направилась через проход, не зная, что четкий силуэт ее головы движется по искаженному лицу маньяка так, будто тот вот-вот откусит его своими скрежещущими зубами, и Хилари удивлялась, что вызвало такие взрывы смеха в заднем ряду.
Маленький кинотеатр находился на главной улице в одном здании с агентством недвижимости и адвокатской конторой, последние располагались на втором этаже над кинотеатром. Чтобы заполнить ряды, не требовалось много народу, но как-то получалось, что зал всегда оставался полупустым. Во второй половине дня в фойе обычно клали раскрытую книгу с карандашом, чтобы пришедшие в кино могли написать свои имена: очень часто владелец кинотеатра решал не открывать зал, если в книге не было новых имен, и фильм имел мрачные перспективы. Штат кинотеатра — киномеханик, билетерша и кассир — были наняты с условием, что будут работать, если наберется достаточно посетителей. Хилари не всегда нравилась эта работа, особенно когда шли ужасы или пошлость, но какие-никакие деньги очень даже не мешали, чтобы дополнить доход мужа, садовника-разнорабочего. Особенно ей не нравилось, когда приходила шумная компания.
