Проклятие крови - Хафф Таня (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
* * *
Он что-то почувствовал. Нечто прикоснулось к его ка с неосознанной силой пустынной бури и чуть не вывело его из состояния легкого транса, который он поддерживал в себе в течение большей части этого вечера. Прежде чем он успел как-то отреагировать, сработали его защитные барьеры, установленные им скорее по старой привычке, нежели в силу осознанной необходимости, которые отвели в сторону это прикосновение. Теперь, лишь ослабив защиту, он мог бы надеяться ощутить его снова.
На мгновение он задумался, взвешивая все меры, предпринятые им сегодня вечером против столь дерзко провоцирующего вызова, и, испытывая определенное сожаление, решил оставить защиту на месте. Его бог осознавал важность этого вечера, воспринимал его как начальное собрание ядра из своих восторженных последователей — так оно и было на самом деле, в дополнение к первичному созыву представителей светской власти, — и его бог не одобрил бы даже ничтожнейших проявлений его личных интересов в подобный момент.
Прикосновение оказалось случайным, ненаправленным, следовательно, с какими-либо действиями можно подождать.
Но великолепное воспоминание об этом осталось где-то в глубине его разума, и он страстно желал, чтобы ждать пришлось недолго.
* * *
— Инспектор Фрэнк Кэнтри — мистер Анвар Тауфик.
Генри раздвинул занавеси примерно на сантиметр, движение скрылось за тихим звуком прикосновения плоти к плоти.
— Прошу вас, присаживайтесь, инспектор. У мистера Тауфика есть предложение, которое, как я думаю, вы сочтете весьма интересным.
Он следил за тем, как инспектор опустился на софу из дорогой кожи, и увидел, как заместитель генерального прокурора Дзотти пересек комнату, чтобы занять место у кресла с подлокотниками, высокая спинка которого находилась на расстоянии, вряд ли превышающем метр, от его укрытия и полностью закрывала Тауфика от взора вампира.
«Это начинает напоминать какой-то низкопробный ужастик, — промелькнуло в голове у Фицроя. — Чудовище в конце эпизода поднимается со стула, чтобы упереться взглядом в камеру. Буду ждать, когда наступит мой черед».
С того места, где он стоял, было видно, что Кэнтри постоянно обводит взором всю комнату, наблюдая, подмечая, запоминая. Видимо, такова была привычка, свойственная всем полицейским; Генри вспомнил, как часто Вики и Селуччи исполняли вариации на ту же тему.
Затем послышался тихий и настойчивый голос Тауфика. Для вампира его речь звучала как утверждения общего характера о законе и порядке, но, видимо, Кэнтри слышал в ней нечто большее. Взгляд инспектора скользил по комнате все медленнее, пока глаза его не остановились на этом человеке — или создании, — сидевшем в кресле. Некоторые слова стали повторяться, и после каждого из них инспектор кивал и его взгляд становился пустым и бессмысленным.
Капли пота — температура воздуха в библиотеке была, по крайней мере, градусов на десять выше, чем в остальных помещениях, — заструились по его лицу, на что Кэнтри не обратил никакого внимания.
Предчувствие беды ледяными пальцами исполнило странную мелодию вдоль позвоночника Генри, по мере того как ритм речи Тауфика становился все более и более гипнотизирующим, а ключевые слова повторялись чаще и чаще. Это было какое-то колдовство, и вампир сознавал это, однако, вопреки тому, что явление это не представлялось ему слишком загадочным, сама магия была абсолютно за гранью его понимания. Он мог осознать деятельность во имя добра или зла, но это было нечто другое. Это просто существовало.
Когда наконец все три сердца забились в едином ритме, Тауфик приостановился и, помолчав, произнес:
— Его ка открылась. Фрэнк Кэнтри. Слышишь ли ты меня?
— Да.
— С этого момента твоя главная обязанность состоит в подчинении моей воле. Ты понимаешь?
— Да.
— Ты будешь защищать мои интересы превыше всего. Ты понимаешь?
— Да.
— Ты будешь защищать меня. Ты понимаешь?
— Да. — Но на этот раз после односложного подтверждения губы Кэнтри продолжали двигаться.
— В чем дело?
Хотя независимые движения под воздействием требований заклинания были невозможны, рот Кэнтри слегка скривился, когда он ответил:
— Кто-то стоит за шторой за вашей спиной.
На мгновение воцарилось мертвое молчание, затем Фицрой раздернул шторы, наклонился вперед, оказавшись лицом к лицу с созданием, приподнявшимся в кресле, и замер.
На него нахлынули беспорядочные впечатления о сандалиях из позолоченной кожи; о полотняной юбке; широком поясе; об ожерелье из тяжелых бусин, прикрывающем обнаженную грудь; о волосах, слишком густых и слишком черных, чтобы быть настоящими; и затем обведенные сурьмой глаза под париком захватили его взгляд, и все, что он мог теперь видеть, был огромный золотой диск солнца в центре лазурного неба.
Ослепленный, в состоянии жуткой паники вампир оторвал от него взгляд, повернулся и выбросился из окна.
* * *
Хотя Вики сознавала, что это было невозможно, что нынешняя ночь была для нее столь же непроницаема, как и все предыдущие, внезапно она почувствовала, что тьма стала плотнее, словно облако заслонило луну, которую она не могла видеть, а тени сгустились. Руководствуясь обострившимися чувствами, женщина медленно выбралась из машины, закрыла за собой дверь, но не захлопнула ее на замок.
«Они платят достаточно высокие налоги, те люди, что живут в округе, и, бьюсь об заклад, без особых усилий могли бы добиться, чтобы муниципалитет установил здесь еще несколько уличных фонарей».
Казалось, ночь замерла в ожидании, и потому Вики ждала с ней вместе. Затем где-то неподалеку раздался звук разбившегося стекла, громкий треск обламывавшихся тонких веток и звук шагов — кто-то приближался к ней с невероятной скоростью.
У нее не было времени обдумать произошедшее, проанализировать его. Женщина отошла от машины и сделала несколько шагов в направлении звуков.
Они остановились одновременно.
От удара, которым сопровождалось столкновение, женщина едва не задохнулась, а челюсти ее с силой сомкнулись — Вики улучила момент, чтобы поблагодарить богов, которые, возможно, были свидетелями происходящего, за то, что она, по крайней мере, не прокусила язык. Во время приземления она стукнулась головой об асфальт, скользящий удар взорвал под ее веками впечатляющий фейерверк. Каким-то чудом женщине удалось не разжать пальцы — однако до тех пор, пока холодные руки не стиснули ее запястья и без малейших усилий не развели их в стороны, она не могла знать точно, кого удерживает. Или, что более соответствовало действительности, за кого до сих пор держится.
— Генри? Да чтоб тебе провалиться, это же я, Вики!
* * *
Убежище. Солнце всходит. Он должен найти убежище.
* * *
Вики изогнулась и все же успела ухватиться за правую ногу Генри. Если ей не удастся остановить его, может быть, она все же сможет замедлить его движение.
— Генри!
* * *
Какая-то тяжесть, повисшая на ноге, затрудняла его полет. Он наклонился, чтобы избавиться от нее, и почуял, как нахлынул знакомый запах, преодолевая исходящий от него самого отвратительный запах страха.
Вики.
Она говорила, что будет здесь, когда наступающий свет попытается поглотить его. Она полетит с ним вместе. Не допустит, чтобы он сгорел.
Убежище.
* * *
Мускулы вампира расслабились, пальцы освободили плечо, в которое он вцепился с такой сокрушительной силой. Вики разжала руки, приготовившись, однако, снова вцепиться в него, если он надумает ринуться куда-то.
— Машина прямо позади тебя. — На самом деле она утратила представление, где стоит машина, но надеялась, что Генри обернется и увидит ее. — Пойдем. Ты сможешь вести машину?
— Я... думаю, смогу.
— Хорошо.
Другие вопросы могут подождать. Дело было не столько в том, что в ее черепе, ощутимо приложившемся к асфальту, досих пор звучало эхо от этого удара и ей было затруднительно выслушивать его ответы, но в основном в звуках, которые предшествовали его полету. Генри покинул дом, кишевший полицейскими, сквозь закрытое окно. Сцена преследования разыграется в ближайшую секунду, что повлечет за собой множество других вопросов, ответов на которые у них не было.
