Пастырь мертвецов - Вильгоцкий Антон Викторович (электронная книга TXT) 📗
Страшной и мерзкой была она, эта суть. Обычно людей, попавших в экстремальную ситуацию, бросает то в жар, то в холод. Но Гарик почему-то этих ощущений не испытывал. Он чувствовал себя так, как если бы его время от времени приподнимала в воздух огромная невидимая рука. И тотчас же прикладывала об асфальт…
Только сейчас юный неформал в полной мере осознал тайный смысл избитого выражения «Никогда не пей с незнакомцами».
«Так вот, что это был за „абсент“. Как же я вляпался, охренеть просто! – думал он, проходя мимо Дома обуви. – И ведь никому не расскажешь, никто не поможет… Не Завулон же. У него только погоняло такое, а сам-то… Урла обычная, хоть в гота и рядится. Надо же, твари, что со мной сделали…».
– Гребаные колдуны! – несколько раз громко произнес Гарик. Шедший навстречу бородатый мужичок глянул на него искоса, усмехнулся и покрутил пальцем у виска. Мощным ударом кулака в челюсть панк отправил его в глубокий нокаут и ускорил шаг…
Вот уже несколько часов он лежал без движения на высоте двух метров, на поперечной балке в одном из самых темных и захламленных помещений Парамоновских складов. Последние тридцать минут в кармане «косухи» надрывался мобильник. Звонил, вероятнее всего, Зед, но панк не спешил отвечать. Сперва нужно было разобраться с тем, как ему жить дальше.
Жить? Да какое там! Гарик прекрасно понимал – то, что с ним случилось, не укладывается в рамки стандартной человеческой логики. От окончательной потери рассудка спасал лишь тот факт, что вчера он своими глазами видел настоящую уличную магию. Случившееся с ним – из той же области. Причину несомненно следует искать в совсем недалеком прошлом – там, где загадочно мерцал в изящных бокалах зеленоватый напиток.
Через некоторое время после расправы над уличным насмешником Гарик почувствовал – что-то идет не так, как всегда. А достигнув набережной, он понял, что не дышит уже пятнадцать минут. Еще через десять шагов в груди перестало биться сердце. На территорию «Парамонов» Гарик вошел, тихонько скуля – но не роняя слез, которых попросту больше не было.
«Что делать с этим? Можно ли тут вообще что-нибудь сделать? Кто-нибудь способен помочь? – эти и многие другие вопросы он уже задал себе не одну сотню раз. – Лучше бы педерастом сделали, чем такое!».
Постепенно в потоке отчаянных мыслей стала все чаще всплывать одна – преисполненная фатальной обреченности, страшная… но вряд ли более страшная, чем то, что уже стало явью. «Убить себя». Нет, в данном случае это будет не самоубийством даже, а прекращением существования мерзкой твари, в которую он был превращен. Минут через пятнадцать таких раздумий Гарик был уже полностью уверен в том, что другого выхода просто нет…
Да, он мог бы, конечно, попытаться упросить или заставить колдунов вернуть отобранное. Но в том-то все и дело, что лишь попытаться, а чем закончились бы эти потуги, можно было сказать наперед.
«Выхода нет, – пронеслись в голове строчки из старенькой рок-песни. – Выхода нет».
В той же самой песне пелось и про метрополитен. «У жителей городов, где он имеется, всегда есть под рукой удобный способ решить сразу все свои проблемы, – подумал парень, приняв окончательное решение. – А мне придется еще минут сорок тащиться к железной дороге».
Повешение, отравление, вскрытие вен – все это вряд ли могло его уничтожить. А будучи размолотым в фарш колесами поезда, живой мертвец Гарик уж точно перестанет существовать.
Очень важно было сделать это до того, как начнется очередной приступ, и уж конечно – прежде чем он окончательно потеряет контроль над собой.
– Похоже, мы начинаем терять нити управления ситуацией, – Горри, сложив пальцы рук в замок, похрустывал суставами. – Может, нам лучше, что называется, «сдать дела»? Рассказать обо всем более опытным Сущностям? Лагвалю, например?
– Ты не забыл о проклятии? – недоуменно взглянул на него Киреев. – Не будь его, я бы первым делом позвонил Лагвалю, а сам и не пырхался даже. Разве что, постарался облегчить Янову участь после ареста.
– Но ведь тебе и не обязательно самому ехать или звонить в штаб, – не унимался черт. – Это могу сделать я.
– Проклятие сработает и в этом случае, – сказал Егор, покачивая в воздухе указательным пальцем. – Но жертвой его по-прежнему буду я. Ты же ведь от меня получил эту информацию.
– А что, если тебе на это время создать условия, исключающие какую-либо опасность? – предложил рогатый. – Например, запереться в подвале?
– Случится землетрясение, – отрезал Егор. – Или же я скончаюсь от внезапного приступа недуга, которым никогда не страдал. С проклятиями не шутят, Горри, тебе ли этого не знать? На помощь магов рассчитывать не стоит. Придется разбираться самостоятельно.
– И какие будут предложения? – поинтересовался Горри. – Лично я не представляю, что можно сделать, кроме как настучать Яну по рогам. Но ты, наверное, этого не захочешь?
– Не захочу, ты прав. Но ситуация такова, что выбора у меня нет. Если дело дойдет до открытого столкновения, я буду вынужден сражаться до конца. Вплоть до гибели одного из нас.
– Но почему? – потрясенно выдохнула Олеся.
– Да, почему? – поддержал ее Горри. – Не проще ли скрутить его и доставить в штаб Ковена, а там…
– А там обо всем рассказать, – закончил фразу Егор. – Не думаю, что если мы поймаем Яна, он согласится снять с меня проклятие. Чем можно ему угрожать? Смертью? Он и так уже подписал себе приговор. Пытками? Грушницкий знает, что я никогда до такого не опущусь. Представляешь, что будет, если мы притащим Яна в штаб, не имея на руках никаких доказательств его вины? Сами же и схлопочем нагоняй за клевету. А Ян заляжет на дно или сбежит из города. Чтобы потом осуществить задуманное в другом месте, с учетом прежних ошибок. Поэтому, – Егор тяжело вздохнул, – убийство Яна Грушницкого больше не является для нас чем-то запретным.
– Представляю, каково тебе сейчас, – сочувственно произнес Горри.
– Не представляешь, дружище, – покачал головой Киреев. – Не представляешь.
Проснувшись, девушка поняла, что лучше б ей этого не делать. Голова болела, гудела и кружилась одновременно. Во рту же будто кошки нагадили. «Интересно, – подумала Алиса, – тот, кто придумал это выражение, основывался на личном опыте, или как?».
Плюс ко всему – легкая боль в промежности и… еще кое-где. Ну, это как раз понятно – все-таки, вчера лишилась всех видов девственности. Но в остальном собственное самочувствие слегка удивляло школьницу. Вроде бы, выпила она накануне не так много, чтобы страдать от столь жестокого похмелья. Вот Гарик – тот наверняка наклюкался до поросячьего визга – с Мюллером по-другому не бывает. Интересно, как они сейчас. А впрочем… совсем это неинтересно.
– Алиса, ты уже встала? – раздался из-за двери голос матери.
«Хм, странно, почему она дома? Или…»
– Время – час дня, – мама подтвердила догадку. – Вставай, пообедаем.
С родителями Алисе, учитывая ее образ жизни, капитально повезло. Отец, ученый-физик, трудившийся в закрытом институте, был настолько погружен в свою науку, что, должно быть, даже не все время помнил о существовании дочери. Мать же старательно закрывала глаза на то, что шестнадцатилетняя девчонка выпивает неизвестно где и с кем, и может порой не прийти домой ночевать. Ей проще было убедить саму себя, что ничего не происходит, нежели пытаться подыскать нужные слова для конструктивного диалога с дочерью.
Вот и сейчас…
– Можно войти? – мать постучала в дверь.
– Да, – негромко произнесла Алиса.
– Здравствуй, дочка. Что-то ты сегодня долго нежишься, – оказавшись внутри, мама первым делом проследовала к окну и открыла форточку. Алиса этого не любила, но сейчас мысленно поблагодарила родительницу – свежий воздух в ее состоянии был как нельзя кстати.
– Пойдем кушать, я суп сварила, – сказала мама.
– Суп? – почему-то при мысли об этом блюде Алису посетил зачаток рвотного спазма. – А какой?
– С горошком.
– Ууу. Мне бы мяска.
