Большая книга ужасов 54 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Приходи в любой час, я засиживаюсь здесь допоздна.
— Обязательно. Постараюсь заглянуть сюда еще сегодня.
Сережка, Вика и Светка разошлись по своим делам, и, оставшись один, я медленно брел по безлюдной улочке, наслаждаясь теплой, почти летней погодой. Но приятная прогулка продлилась недолго — появление странного прохожего моментально разрушило благодушный настрой. Шедший навстречу человек скорее походил на тень — высокий, очень худой, одетый во все черное, он двигался бесшумно и, казалось, не касался ступнями асфальта. Мы поравнялись и разошлись в разные стороны, но меня уже обжег взгляд его черных бездонных глаз. Странный прохожий сильно смахивал на привидение, и все же что — то в этом вышедшем на дневной свет призраке показалось знакомым… Решив последовать за ним, я выбежал на перекресток, но черный человек исчез без следа. По улице чинно шествовала пожилая пара…
— Простите, вы его не видели?
— Кого, мальчик? — удивилась бабулька в старомодной шляпе.
— Высокого, похожего на тень человека с обжигающим взглядом.
— Подумать только, Герман Иванович, какое пылкое воображение у современной молодежи! Они во всем видят нечто сверхъестественное.
— О да, Анна Илларионовна, от фантазий нынешних подростков очень часто становится не по себе, — согласился старичок и, обратившись ко мне, добавил: — Ты первый, кого мы повстречали на этой улице, больше здесь никого не было.
Пожалуй, в нашем городке и в самом деле происходило слишком много необъяснимого. Откуда, из какой бездны пришел в наш мир этот человек с мрачным, проникающим в самую душу взглядом? Может быть, именно он насылал кошмары и беспричинные страхи на моих друзей? Чего он хочет и почему черты его лица показались мне такими знакомыми? Ответа не было.
Мой взгляд бесцельно скользил вдоль улицы, пока не засек на противоположной ее стороне надпись «видеопрокат». Подумав, что умопомрачительные трюки Джеки Чана помогут рассеять хандру Ивойлова, я отправился на поиски столь желанного для Сережки фильма. А вскоре я уже мчался к дому Ивойлова, надеясь передать ему «Шанхайский полдень», прежде чем они с матерью отправятся за покупками.
— Сережка!
Ивойлов даже не обернулся. В сопровождении своей матери, полноватой женщины лет сорока, он важно вышагивал по направлению к трамвайной остановке.
— Сережка! — прибавив обороты, я наконец — то догнал их. — Здравствуйте, Тамара Алексеевна! Сергей, приготовься к потрясающему сюрпризу!
— Сюрпризы принято преподносить на праздники, — глубокомысленно изрек он. — Разве сегодня праздничный день?
— Точно. Всемирный день телезрителя, — ухмыльнулся я и протянул кассету.
Ивойлов прочитал название, повертел кассету в руках и положил в сумку.
— Ну как? — меня поразило равнодушное выражение его лица.
— Спасибо.
Сергей запрыгнул на подножку подкатившего к остановке трамвая, а шедшая следом Тамара Алексеевна удивленно развела руками:
— Я, Петенька, сама удивляюсь, как чудит мой сынуля. Наверное, робота из себя изображает, только — «да», «нет», «спасибо», «пожалуйста». Лучше бы приврал что — нибудь…
Гармошка дверей закрылась, трамвай медленно покатил прочь… Поведение Ивойлова поражало — вместо того чтобы опрометью броситься домой и раза три подряд просмотреть долгожданный фильм, он невозмутимо отложил кассету и отправился за покупками. Наверное, если бы в этот миг мне на голову грохнулась луна, я бы уже не удивился…
Не различая вкуса еды, я ковырял вилкой в тарелке и вспоминал равнодушное лицо Ивойлова. Что произошло с ним после того, как мы расстались у дверей мастерской? Сергей чувствовал приближение беды, он то и дело повторял: «Они рядом, они придут за мной», а потом внезапно утратил всякий интерес к жизни. Что, если, выйдя из подвальчика, он встретил страшного черного человека с обжигающим взглядом и тот сделал с Сережкой нечто, оказавшееся хуже смерти?..
— Петя, ты не заболел? — прервала невеселые раздумья мама. — У тебя совсем нет аппетита.
Я успокоил ее, быстро разделался с котлетой, вышел из — за стола и, предупредив, что буду отсутствовать до ужина, отправился к Часовщику. Возможно, много повидавший на своем веку старик мог дать дельный совет и подсказать, как действовать дальше.
Дмитрий Дмитрич очень обрадовался моему появлению и тут же повел в подземную мастерскую. Прежде чем приступить к работе, я рассказал о странных происшествиях последнего времени и спросил, что он обо всем этом думает.
— Видишь ли, Петр, долгие годы я общался только с часовыми механизмами и, видимо, сильно отстал от жизни. Мне трудно понять, что в этом мире развивается правильно, а что представляет собой аномалию. — Старый мастер поправил очки в роговой оправе, помолчал. — Если сейчас ты не считаешь возможным заниматься моими проблемами, я отнесусь к этому с пониманием.
— Нет-нет, Дмитрий Дмитрич, не стоит ничего менять.
— Отлично, тогда за дело. Для тебя работы не так много, достаточно собрать самые миниатюрные узлы механизма, а с остальным я как — нибудь справлюсь сам.
Развернув рулоны чертежей, Часовщик начал объяснять принцип работы своих игрушек. Как я и предполагал, по сути «разумные автоматы» не отличались от простой музыкальной шкатулки, об устройстве которой мне довелось читать в каком — то журнале. «Мозгом» куклы был большой, утыканный множеством штырей барабан. Когда он вращался, штыри цепляли рычаги, приводящие в действие те или иные части механизма, и кукла начинала двигаться. Весь ее «интеллект» зависел от того, в какой последовательности располагались на барабане штыри.
В теории все было достаточно просто, но когда я понял, какую уйму крохотных деталей предстоит смонтировать, то едва не впал в глубокую печаль. Однако отказываться от собственных слов было неудобно, и, вооружившись лупой и пинцетом, я приступил к работе. Чертежи оказались мне не по зубам, но Часовщика это не смутило — он раскладывал на столе необходимые детали и объяснял, в какой последовательности их собирать. Так прошло часа три. Постепенно я вошел во вкус и научился довольно ловко управляться с ажурными колесиками и крошечными, длиной в пару миллиметров, винтиками.
— Довольно, — неожиданно прервал работу старик. — Я займусь монтажом готовых узлов, а ты пока как следует отдохни. В нашем деле главное — беречь зрение. До завтра, Петя.
— До свидания, Дмитрий Дмитрич. Завтра выходной, и я постараюсь прийти пораньше.
На том мы и расстались. После непроницаемой тишины монастырского подвала шум улицы показался особенно громким и назойливым. Мне захотелось вернуться назад, спрятаться от городской суеты, притаиться и ждать… Чего именно я собирался дожидаться, оставалось неясным — похоже, непривычная работа вызвала у меня легкий «сдвиг по фазе», наполнив голову странными мыслями.
— Арина!
Она шла уверенной, стремительной походкой метрах в тридцати впереди меня:
— Арина!
— О, это ты… — Дождавшись, когда я подойду ближе, она сообщила: — А я только-только вернулась со старой квартиры. Мы уже три месяца как переехали, а все приходится утрясать кое — какие дела. Впрочем, это неинтересно. Знаешь, минут двадцать назад я видела Ивойлова и даже испугалась — он какой — то заторможенный, будто — неживой. Что с ним?
Я только покачал головой. Мы свернули с Пионерской, прошли тихими центральными переулочками и сделали небольшой привал в сквере у памятника Пушкину. Журчали струйки фонтана, ворковали сытые, мирные голуби, смеялись игравшие у скамеек дети, и казалось, что в такие чудесные весенние дни просто не может случиться ничего дурного… Но Арина думала иначе:
— Я не верю в чертовщину, Петька, но в том, что происходит нечто опасное, не сомневаюсь. Самое логичное предположение — над людьми проводят некие научные эксперименты.
— Инопланетяне?
— Не думаю. Мне кажется, все разгадки стоит искать на земле. Возможно, это психотропное оружие или что — то вроде того.
Я только присвистнул.
— Посмотри сам, — Арина даже не улыбнулась, — наши друзья потеряли прежние привычки и ведут себя как зомби. Почему? Кто — то контролирует их сознание, превращая в послушных рабов! Мистика тут ни при чем. Только особы вроде Акулиничевой верят в чудеса, но мы, Петр, разумные современные люди и потому должны смотреть на происходящее с точки зрения здравого смысла.
