Черный зверь - Полосухин Виталий (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– Хорошенькая болезнь, – сказал я. Оказывается, Яворский – настоящий фантазер. Я-то думал, искатели философских камней давно вымерли,
– Он считает, что такая аномалия является, по сути, не болезнью, а новой, более совершенной формой человеческого организма. Вирус, размножаясь, заражает все клетки организма, независимо от их структуры, и берет их под свой контроль. Выражаясь красиво, человек сам становится гигантским вирусом. Клетки получают необычайную способность к регенерации. Борис предполагает, что вирус способствует даже регенерации нервных клеток. В то время как обычный вирус бешенства не проявляет сколько-нибудь высокой резистент-ности к физическим или химическим факторам.
– Это не новость, – неожиданно вмешалась Надя. – Некоторые онкологи, например, считают, что раковая клетка есть более совершенная ступень развития и что будущее человека – одна большая раковая опухоль.
Я представил себе такую картинку, и меня передернуло. Лиза не была похожа ни на гигантскую опухоль, ни на вирус. Так что я пропустил эти фантазии мимо ушей: похоже, Фаина просто пыталась развлечь меня, как Винни-Пух, который считал очень занимательными рассказы о внутреннем устройстве современных процессоров. Она, будто читая мои мысли, сказала:
– Ладно, хватит околонаучной болтовни. Пойдемте в кабинет, Денис, и займемся делом.
Я встал, поблагодарил Надю за кофе, и мы прошли в другую дверь, справа. За дверью начинался коридор, в конце которого была лестница на второй этаж. Мы прошли до конца коридора, и Фаина открыла передо мной красивую деревянную дверь с изящной латунной ручкой:
– Проходите.
Первое, что бросалось в глаза, это большой массивный письменный стол на фоне такого же огромного окна во всю стену. Прочая же обстановка была, в общем, довольно стандартной, но не лишенной определенного вкуса.
– Пожалуйста, садитесь, где вам удобнее.
Я погрузился в такое же большое кожаное кресло, какие .стояли в гостиной, а Фаина села за стол, спиной к окну, и достала диктофон.
– Как видите, я не собираюсь скрывать, что записываю наш разговор. Давайте побеседуем о вашей подруге. Меня интересует главным образом манера ее поведения. То, как быстро Алина и Борис найдут ее, будет зависеть от того, как верно мы с вами определим линию ее поведения. Как правило, люди с психическими отклонениями, вызванными бешенством, воображают себя вампирами. В том случае, конечно, если такие психические отклонения вообще развиваются. А дальше уже все зависит от личности больного, от воспитания, от темперамента. Некоторые стремятся в высший свет, их тянет роскошь, богатство. Другие, наоборот, ищут приключений на улице, встревают в разборки. Третьи закручиваются на сексуальной почве. Знаете, что самое интересное? Эти больные встраиваются в наше общество поразительно легко. Они обладают каким-то непонятным магнетизмом; даже те из них, кто в обычной жизни не выделялся ни красотой, ни общительностью, становятся вдруг успешнее. Правда, длится это недолго, потому что болезнь остается болезнью. Вирус дает осложнения на центральную нервную систему, и все кончается в лучшем случае смертью. А в худшем, простите мой цинизм, параличом и растительным существованием. В нашем случае нельзя загадывать: никакого осложнения вирус предположительно не вызывает. По крайней мере с летальным исходом.
– А может оказаться так, что он не вызывает и психических расстройств? – спросил я. Я по-прежнему не верил, что Лиза – сумасшедшая.
– Собственно, одно от другого напрямую не зависит, – ответила Фаина. – Психическое расстройство вызывается не вирусом непосредственно, а является следствием проявлений заболевания.
В моей голове образовалась полная каша. Я уже давно потерял логическую нить и вообще не был уверен, есть ли тут логика. Наверное, это была какая-то своя, особая логика.
– Скажите, Фаина, а почему этот вирус вообще назвали вирусом бешенства? По-моему, тут больше различий, чем сходств.
Фаина замялась:
– Ну, не все так просто. Да, действительно этот вирус, если это образование вообще можно так назвать, крайне сложно классифицировать. Дело в том, что его трактовка изначально основывалась на опосредованном сходстве с вирусом бешенства. То есть вирусы схожи по форме и структуре. Яворский считает, что вирус развивается в центральной нервной системе, но это чисто его домысел. Он считает, что вирус через спинной мозг распространяется в продолговатый и головной мозг и вызывает перманентные психические расстройства, но это тоже, простите, вилами на воде писано. Он ведь Даже не держал его в руках, образно выражаясь…
– Бр-р-р! – Я замотал головой. – Ничего не понимаю!
Виталий Полосухин
– Ладно. – Фаина махнула рукой. – Как это сейчас говорят?.. Забейте. Каждый сходит с ума по-своему. Мой патрон, право же, заслужил свое право на чудачество. Давайте вернемся к нашему делу.
И Фаина стала задавать мне вопросы. В общем-то это были не только вопросы и ответы: я просто рассказал ей всю историю моего общения с Лизой. С той лишь разницей, что наше знакомство началось не с наводки Навигатора, а сразу со знакомства в Интернете. Фаина внимательно слушала меня, кивала, иногда задавала наводящие или уточняющие вопросы. Я старался помочь ей изо всех сил. Но когда мы дошли до эпизода на квартире Лизы, на котором и закончилось наше знакомство, про шприц я ничего не сказал.
– Что ж, для начала вполне достаточно. А там видно будет. Пойдемте передохнем и перекусим.
Мы вернулись в гостиную. Павел сидел за столом и занимался странным делом: положив растопыренную пятерню на стол, он быстро колол между пальцами ножом, поочередно в каждый промежуток. Я понял, отчего стол был так странно исколот.
Я подошел поближе и стал наблюдать. Павел делал это очень быстро: у него была поразительная реакция. Лезвие j так и мелькало между пальцами.
Он резко остановился и посмотрел на меня.
– Зачем ты это делаешь? – спросил я.
– Бодрит. Как русская рулетка, только безопаснее. Хочешь попробовать?
Он смотрел на меня испытующе, и в его глазах явно читался вызов: слабо? На «слабо» я обычно не попадаюсь Но когда меня ловит вот такой парень, который силой мышц сгибает стальные прутья и уважает только таких же, я попадаюсь.
Я положил пятерню на стол.
Он начал очень медленно, чтобы я видел, как нож втыкается в крышку стола, перескакивает над фалангой пальца, втыкается, перескакивает, втыкается, перескакивает, втыкается, перескакивает…
Павел постепенно увеличивал скорость, и я начал нервничать.
– Только не дергайся, – тихо сказал он. – Иначе собьюсь.
Я вспотел. Но рука словно вросла в дерево. Лезвие замелькало с невероятной быстротой. Я с трудом удержался, чтобы не зажмуриться. Вдруг он поднял нож, занес над ладонью… и со всего размаху воткнул в мою руку!
Все происходило, как при замедленной киносъемке. Как тогда, на квартире Лизы. Павел все сделал очень быстро, молниеносно. Лезвие, сбившись с ритма, блеснуло в воздухе, замерло на терцию, сместилось и устремилось в центр моей кисти. Но этой терции мне хватило, чтобы отдернуть руку. Я никогда не подумал бы, что у меня реакция лучше, чем у него. Но оказалось именно так. И если учитывать, что я был совершенно не готов к такому повороту, то выходило, что она была намного лучше.
– Ты что, сдурел!!! – вскричал я, вскакивая из-за стола. Павел спокойно улыбался.
– Она тебя укусила, – утвердительно сказал он. – Успокойся, проверка на вшивость.
Я медленно приходил в себя:
– Что значит – укусила?
– То и значит. Как ты объясняешь себе такие рефлексы? Уж не собственной ли крутизной?
– А почему нет? – вызывающе спросил я. – У меня второй дан по тэквондо.
– Да хоть сто второй. Я себя знаю.
– А если бы она меня не кусала?
– Тебе ничего не угрожало.
Вошла Фаина.
– Что случилось? Кто кричал? – весело спросила она. Я посмотрел на Павла – тот равнодушно глядел в окно.
– Да так, – сказал я. – Уточнили кое-что.
