Финт хвостом (сборник) - Вейд Сьюзан (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Никто из нас не мог заставить себя говорить в машине, и большую часть пути я слышал только шелест колес по дороге. Было темно и не успели мы выехать на дорогу, как начался дождь. Когда мы проехали первый поворот на холме, мне показалось, что маки склонили свои головки под каплями дождя. Алиса повернулась ко мне.
— Я знала.
— Как? — спросил я, стараясь не плакать и следя за движением машин.
— Когда ты сказал, что любишь меня, твой голос был таким несчастным.
Я высадил ее в городе, на том углу, где встретил. Она сказала мне несколько фраз, чтобы мне было не так больно за то, что я сделал. Затем она зашла за угол и больше я ее не видел. Когда я припарковался возле дома, я еще немного посидел в машине, пытаясь привести себя в чувство. Ненси должна была увидеть, что я целиком в ее распоряжении. Я вышел из машины, запер ее и посмотрел по сторонам в надежде увидеть кошку. Ее нигде не было. Ненси встретила меня с улыбкой, и я пошел за ней на кухню. Я обнял ее и сказал, что все в порядке, потом оглядел через плечо всю комнату. Кухня была вылизана, не было никаких следов пиршества. Мусор был убран и что-то булькало на плите. Она готовила для меня обед.
Ненси не ела, просто сидела за столом напротив меня. Курица была великолепной и приготовлена не так, как обычно. Мяса было много, но оно было немного жестким, а иногда мне казалось, что специй слишком много. Честно говоря, вкус был странноватый. Она заметила выражение моего лица и сказала, что ходила к другому мясник}. Мы поговорили о том, как прошел день, но она чувствовала себя гораздо лучше. Ей было интересно обсудить со мной, как реорганизуется ее офис. Потом она вышла в гостиную и включила телевизор, а я принялся готовить кофе и стал мыть посуду, механически передвигаясь по кухне, как по рельсам. Как только я услышал звуки любимой передачи Ненси, я огляделся в поисках пакета, куда можно выбросить остатки еды, но, видимо, она использовала все пакеты. Вздохнув, я открыл дверь и спустился по лестнице, чтобы выбросить все прямо на помойку. Возле помойки лежало два пакета, завязанных так, как это обычно делает Ненси. Я взял ближайший из них и раскрыл его. Но прежде чем я выбросил содержимое тарелки, мой взгляд привлекло что-то в пакете. Темные пятна среди остатков высококалорийной пищи. И тщательно завернутая толстая материя. Я подтянул пакет поближе, чтобы взглянуть получше, и тут свет из окна осветил его содержимое.
Темнота превратилась в каштаново-коричневый мех с оттенками рыжего, и я увидел, что это вовсе не материя.
Мы переехали через шесть месяцев, после того как поженились. Я был рад этому. Квартира никогда не казалась мне домом. Иногда я приезжаю туда и стою на улице, вспоминая те недели, когда я выглядывал из окна, бесцельно глядя на улицу. Через пару недель я позвонил в курьерскую службу. Я предполагал, что мне не дадут ее адрес. Но они просто сказали, что такая у них никогда не работала. Через пару лет у нас с Ненси родился ребенок, и в ноябре нашей девочке исполнится восемь лет. Теперь у нее есть сестренка. Иногда вечером я оставляю их с мамой и выхожу прогуляться. Я спокойно иду по темным улицам, склонившимся под тяжестью домов, и иногда подхожу к каналу. Я сажусь на скамейку и закрываю глаза, и мне кажется, что я вижу это снова. Иногда я думаю, что чувствую те времена, когда здесь был холм и проходили тайные встречи.
Потом я медленно встаю и возвращаюсь к дому. Холма больше нет, многое изменилось и сейчас здесь все по-другому. Но сколько бы я ни сидел, кошки никогда больше не придут ко мне.
Уильям Берроуз — РУССКИЙ
Прозвали этого парня — Великий Гэтсби. Приперся из ниоткуда, арендовал шикарную виллу и принялся давать крутые вечерины, пьяни и дури — хоть заливайся-зашибайся. Не сразу, но осознали гости — ничто хорошее за так не дается. Хозяин дома с ними еще ту феню крутил, и имя фене было — Русский. Русский. Эдакий лиловато-серый котяра, окраса, известного как «русский голубой», потому и дал парень коту имя — Русский.
«Он у нас, понимаете ль, полковник КГБ, вот и хочет дослужиться до генерала».
Сначала всем казалось смешно — кто-нибудь что-нибудь говорит, а парень спрашивает: «А ты что по этому поводу думаешь, Русский?» — и вроде как переводит кошачьи ответы, всегда, между прочим, бестактные и хамские.
А еще у Русского всегда было, о чем спросить гостей.
Насчет личной жизни...
— Русскому интересно — вы двое наконец-то помирились? — Вопрос сильно благообразной парочке геев, уверенных, что уж про них точно никто не догадывается.
И насчет медицины...
— Он хочет знать — как, нормально это для квалифицированного хирурга — перепутать вену с сухожилием?
Доктор Штайн краснеет от бешенства. Его не лишили права на практику только благодаря круговой поруке коллег-врачей.
(Русский ЗАШ-Ш-ШИПЕЛ на доктора. Похоже, между парнем и его зверюгой существовал какой-то жутковатый договор.)
И насчет финансов...
— Русскому любопытно — успеешь ли ты свалить рудники Парк-Юта на своих приятелей и слинять, пока им еще все на голову не рухнуло?
И насчет закона и порядка... Надо ли объяснять, что весьма скоро Русский всем уже под завязку осточертел?
Но кое-кто продолжал являться на халявные жратву и выпивку. Уж наверное, желали присутствовать при финале.
— Да избавят ли нас от этого поганого Русского?
— Русский дуется, потому что никак повышения в чине не получает. Говорю ему — ты должен рассекретить какой-нибудь шикарный заговор.
— Видите парней из «Пять-двадцать шесть» с их... — парень наклоняется к Русскому, — ...родственниками? Да, конечно... с АМЕРИКАНСКИМИ родственниками... как-то Русский неясно выражается... которые крутят очень прибыльную аферу с утечкой газа из страны в сторону... Лаоса? Нет, Гонконга.
Ну, так вот. Уж если Русскому удастся вмешаться в операцию «Утечка газа»... Он, кстати, ее называет «Утячьи Глазки», не правда ли, мило?..
В комнате — сплошь одни шпионы, как флаги, вывесившие напоказ открыто-равнодушные лица. А Русский прыгает за диван, вылезает с кусочком отравленного мяса в зубах и швыряет его к ногам мужика из ЦРУ. У того физиономия чернеет от ярости, из пасти вырывается нечленораздельный рык, кажется, над башкой вздымается грибоподобное ядерное облако — и он обрушивает на голову Русского тяжеленную трость. Кошачий череп разбивается, точно яичная скорлупа, на гостей брызжет кровью и мозгами. Женщина судорожно хватает свою норковую шубку.
— Ты животное! — визжит она цэрэушнику, и начинается бегство с места преступления. Все мечтали увидеть, как Русский сдохнет, но не хотели лично вмешиваться в это дело, и
правильно, Генрих II тоже не хотел, чтоб его втягивали в убийство грязного вшивого Беккета (говорят, Беккет под власяницей так и кишел вшами, не человек — живая пощечина общественной санитарии).
Год спустя я натолкнулся на этого парня из ЦРУ в танжерском баре «Парад». Худой стал, как жердь, и руки тряслись. Я заметил — он все время к полу тянется, словно бы гладит кого-то.
Какого, думаю, хрена, с чего бы я должен миндальничать с этим долбаным привидением на шарнирах?
— Скажи, а ты про Русского не забыл?
Он улыбается:
— Конечно, нет. Пора нам с тобой идти домой ужинать, да, Русский?
Он уходит. Бармен пожимает плечами:
— Кот-призрак. Никто не может понять, правда он верит в это... или, может, просто придуривается.
— Он правда верит, — говорю. — Понимаешь, я Русского отлично знаю. Русский — мой кот... и всегда был моим, старичок.
Джейн Йолен — УДИВИТЕЛЬНАЯ ФАУНА. ГЛАВА № 37: КОШАЧЬЯ
1
