Правда об «Орловском инциденте» - Нойманн Клаус (книга регистрации txt) 📗
По-хорошему, стоило бы сходить за словарем, но Пете, во-первых, было лень, а во-вторых, кому нужен словарь, когда и так всё ясно. Сыпешь три ложки порошка в воду или молоко, и выпиваешь за 20 секунд.
Петя сорвал целлофан, плотно обтягивавший банку, отвинтил крышку, вскрыл защитную мембрану. В банке, из розового порошка торчала пластиковая рукоятка. Юный бодибилдер потянул за неё, и вынул мерный стаканчик с ручкой.
— Ого! Удобно англичане придумали, — произнес Петя вслух. Иногда он говорил сам с собой, когда дома никого не было.
Он насыпал в чашку три ложки порошка с горкой. Сойдёт. Открыл подвесной шкафчик, привстал на цыпочки, и затолкнул туда банку.
— А это что такое? — такого пузырька раньше в шкафчике не было. Петя достал его. Слава труду, хоть надписи на русском есть.
— «Х-тровит» — комплексное поливитаминное средство, оказывает метаболическое действие. Эм-Гэ-Два-плюс уменьшает возбудимость нервных клеток и нервно-мышечную бла-бла-бла…
Дальше читать было непонятно, а значит и не нужно. Главное, что витамины и метаболизм. То, что надо настоящему бодибилдеру.
В пузырьке оказался тоже порошок. Правда, в этот раз белый. Петя с сомнением посмотрел на этикетку, потом насыпал в чайную ложку немного порошка и добавил его к «Массаросту» в стакане. Заглянул в холодильник. Молока в холодильнике не оказалось. Ну и ладно.
Петя открыл кран, подставил стакан под струю холодной воды. Взболтал полученную смесь, и выпил, постаравшись уложиться в двадцать секунд. Порошок, собравшийся в сухие комки, с трудом проходил в горло, но Петя мужественно проглотил его. Надо преодолевать себя, чтобы быть сильным.
Уфф. Петя выдохнул, и тут же издал долгую громкую отрыжку. Ничего. Сегодня просто первый день. Со временем желудок привыкнет. А сейчас пора на тренировку.
Он закинул на плечо приготовленную с вечера сумку, и вышел из квартиры. До центрального проспект-коридора добрался без нежелательных встреч и прочих приключений. Пять минут быстрым шагом привели его к главной лифтовой.
Лифт вёз его вниз, на первый подземный уровень, вместе с зашедшей на рыночных этажах толпой покупателей. Петя не любил рыночные этажи по выходным. Там всегда было очень много людей. Они набивались в лифт плотно, как сельди в бочке.
Зажатый со всех сторон телами, терпя бьющие по ногам сумки с продуктами, Петя почувствовал дурноту. Перед глазами замелькали белые пятнышки, все больше и больше, как во время сильного снегопада. Он «поплыл», пошатнулся, но, к счастью, в этот момент лифт остановился. Раздался громкий короткий звонок. Двери открылись.
«Разрешите!» Петя проталкивался к выходу, работая локтями, ощущая запахи перегара, духов, пота, дешевой колбасы, и другие, происхождение которых он не мог, да и не хотел определять.
К счастью, на первом подземном выходили многие. То есть, все, у кого не было собственных машин. Счастливые обладатели автомобилей спускались на автостоянки на втором и третьем подземных уровнях.
Вместе с людским потоком Петя на автомате дошел до автобусных остановок. Несмотря на жар и выхлопы, исходившие от постоянно курсирующих автобусов, на первом подземном было довольно свежо. В прошлом году, после нескольких смертельных случаев, городские власти всё-таки выделили деньги на реконструкцию систем вентиляции подземных уровней части городских высоток. Не сказать, что автобусами стало пользоваться удобнее, но, в любом случае, безопаснее.
Петя дождался «первого», проходящего через весь город, от Знаменки до Сталепрокатной, и удачно пристроился в уголке около открытой форточки.
Попетляв между колоннами, автобусными и трамвайными остановками, «первый» выехал вверх, навстречу уже неяркому осеннему дневному свету. Автобус покатил по Комсомольской в сторону центра. Петя смотрел в окно, ловя поток воздуха. Становилось легче.
Маша остановила «Москвич 712» перед въездом на парковку Гак-клуба. Нашла тумблер включения фар и дважды мигнула. Открылась маленькая дверца рядом с въездными воротами. Из неё вышел Николай Степанович. Формально он числился старшим охранником, носил специально пошитую форму и фуражку, а в его каморке даже где-то лежала дубинка. Фактически же, Николай Степанович был властителем парковки. Он распределял места, следил, чтобы все работало, периодически сам даже что-то чинил, и сам же наводил порядок в своих владениях, объезжая их на специальной уборочной машинке.
— Привет, Степаныч! — опустив окно сказала Маша. — пустишь меня?
— Здравствуйте, Маша! — ответил Степаныч. — Извините, не узнал Вас. Новая машинка?
— Нет, просто моя поломалась. Эту вот дали на замену.
— Ну… — протянул охранник. — Не так уж, чтобы плохо заменили.
«Семьсот двенадцатый» был самой бюджетной моделью МЗМА. Однако, небольшой автомобильчик, который дали Маше на замену, имел максимальную комплектацию: двухлитровый дизель, автоматическая коробка, две подушки безопасности, кожаный салон и радио с четырьмя динамиками. Обтекаемый кузов двухсторонней оцинковки был выкрашен в вечно модный цвет кофе с молоком, а капот, крыша и крышка багажника — в цвет темного шоколада. Хромированная решетка радиатора, ободки фар, колпаки на дисках, звезда на капоте и множество мелких деталей весело сверкали под лучами осеннего солнца.
— Ох, что ж это я? Сейчас открою.
Николай Степанович быстро вернулся назад. Через несколько секунд автоматические ворота поднялись. Маша въехала на парковку. Степаныч ждал её около въезда.
— Подъезжайте на обычное место, Маша. — сказал он.
— Спасибо!
Маша припарковала «Москвич» недалеко от лифтов. Поставив специальный тяжелый замок на педали, ведь предосторожность никогда не бывает лишней, она нажала на кнопку вызова. Мелодичным перезвоном лифт возвестил о своем прибытии. Двери неторопливо разъехались в стороны, приглашая Машу войти.
Лифт Гак-клуба производил, наверное, самое сильное впечатление на посетителей, затмевая своим убранством и мраморный холл, и душевые с дизайнерской сантехникой, и раздевалки с венецианской штукатуркой на стенах и деревянными шкафчиками. Верхняя часть стенок лифта была зеркальной, нижняя — отделана под мореный дуб. На уровне стыка дерева и зеркал располагался начищенный до блеска бронзовый поручень. Бронзовые накладки закрывали стыки между зеркалами, потолочными пластинами, а четыре светильника на бронзовых же ножках, вырастающие из стен, заставляли сиять металл и искриться зеркала.
Никто не мог объяснить, почему у лифта в спортивном сооружении дизайн, который намного уместнее смотрелся бы в одном из закрытых джентельменских клубов викторианской Англии. Наиболее популярной версией было обычное разгильдяйство, когда архитектурное бюро в современный проект спортивного центра по недосмотру включило часть из какого-то архивного проекта. Некоторые, правда, считали, что это был вовсе не недосмотр, а сознательный ход, чтобы уложиться в срок. Так или иначе, эти версии никто не мог подтвердить или опровергнуть, а лифт исправно ходил вверх и вниз, радуя глаз посетителей, и смущая умы некоторых из них.
Стойка администратора клуба располагалась точно напротив дверей лифта. Девушка на ресепшне приветствовала Машу дежурной улыбкой.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте! — ответила Маша, передавая членскую карточку.
Администратор сделала отметку в книге посетителей, и выдала ключ. Маша прошла в раздевалку. На сегодня она планировала чуть-чуть побегать, немножко позаниматься на силовых тренажерах, а потом основное — час степ-аэробики в группе Оли. Ей нравилась молодая, улыбчивая, вечно в движении инструктор, и импонировала её манера вести программы. Иной раз Маша подумывала, что было бы неплохо им подружиться, но каждый раз оставляла на потом. Всё-таки она клиент, а Оля — работник. Немного неправильно заводить дружбу с человеком, которому ты, так или иначе, платишь деньги.
Самый современный спортивный бюстгальтер из ткани с микроотверстиями плотно обхватил грудь. Маша надела поддерживающие трусики-шорты, потом облегающие бриджи и топ глубокого черного цвета, и черные же кроссовки. Цвет был не очень функционален, но шикарно контрастировал с Машиными светлыми волосами. Маша давно взяла за правило, что хорошо выглядеть нужно всегда, даже во время тренировки. Особенно, во время тренировки. Ведь вокруг много мужчин, и среди них наверняка есть свободные и достаточно состоятельные.
