Шаги за спиной - Веркин Эдуард (книги онлайн .txt) 📗
– «Бука»? – спросила девушка. – Ты что, серьезно? Это же для детей, это же сказки…
– Как раз то, что надо. Любая сказка построена на архетипе…
– Чего? – не поняла она.
– Ну да, это я сгоряча, пожалуй, буду по-простому. Самые примитивные страхи – самые действенные. Темнота, ночные звуки, шорохи в стенах – они не на разум воздействуют, сразу на чувства. А в страшилках собраны как раз самые примитивные страхи. Вот для чего нужны сказки? – Круглов уставился на Сомёнкову. – Ну, отвечай? Зачем нужны сказки?
– Сказки нужны… – Она почесала затылок. – Не знаю…
– Сказки учат детей бояться, – объяснил Витька. – Не открывайте дверь чужаку – это волк, он вас съест. Не ходи одна в лес – там Баба-яга. Не ходи к реке – там водяной. Дети читают – и трясутся от страха. И не открывают, не гуляют, не лезут, не тонут. Вполне утилитарные функции. У страшилки, в принципе, то же. Только на современный лад. Буку, бабая, Бабу-ягу человек начинает бояться раньше всего. И именно это глубже всего в мозги и въедается. – Круглов постучал себя по голове. – На этом и сыграем. Нужна только точка кристаллизации…
– Что?
Сомёнкова чувствовала себя законченной дурой, это было весьма неприятное чувство.
– Зацепка, – пояснил парень. – Кино про вампиров видела? Вампир не может войти в дом без приглашения, так и тут. Она должна впустить нас. То есть она должна, сама того не ведая, вовлечься в нашу игру. Для этого и понадобится «Бука». Это как раз то, что надо. Ты будешь это читать при каждой вашей встрече и делать вид, что тебе очень-очень интересно. Она попросит…
– Она не попросит, – сказала гостья.
– Она должна попросить. И она попросит. Сначала поинтересуется, что это, а ты не ответишь. И ей станет гораздо интереснее, и в конце концов она возьмет эту книжку почитать. А потом… – Круглов почесал нос. – У меня есть некоторые интересные идеи, потом тебе расскажу. А пока книжка. Скажешь, что эта книжка неизвестная, от неизвестного автора.
– Так в Интернете же легко все проверить, – попыталась возразить девушка.
– Ничего она не найдет в Интернете. – Он помотал головой. – Во-первых, я слегка доработаю текст. Упрощу, поменяю имена и прочее, опознать его будет нелегко. Во-вторых, мы его распечатаем на принтере без начала и конца – для загадочности. В-третьих, ты скажешь, что нашла книжку на кладбище.
– Как?
– Нашла на кладбище. Не на могиле, конечно. В портфеле. Черный такой портфель, новенький, лакированный, ты как увидела, так он тебя к себе как бы поманил.
– Я что, дура, по кладбищам гулять? – спросила гостья.
Круглов потер лоб.
– Трудно нам с тобой будет, Сомёнкова, – сказал он. – Дремучий ты человек, точно Изергиль.
Она в восьмой раз пожалела, что связалась с этим Кругловым. Все шло не так, как она предполагала, как-то совсем уж по-дурацки, по-глупому. Она хотела даже встать и уйти, но потом вспомнила Любку. Ее торжествующее лицо, и как все смеялись, а она стояла дура дурой…
– Понимаю, – покачал головой Круглов. – Этот человек должен быть строго наказан. Мести резоны перевешивают разума бозоны. Хвалю, ты просто вылитая Хель в профиль.
– Какая еще Хмель…
– Хель, – поправил он. – Богиня смерти и мести у древних скандинавов. В твоей родне нет викингов?
– Я…
– Тсс! – Витька приложил к губам палец. – Тише, голубушка, тише. Не надо слов, надо дел. Вернемся к нашему кладбищу. Это неважно, гуляла ты или не гуляла. Скажешь, что ходила навестить прадедушку. Возложить цветы, омыть обелиск. А потом возвращалась – и увидела портфель. А вокруг никого совсем, то есть кладбище словно вымерло. Ты походила туда, походила сюда, а потом решила поглядеть, что там. А там рукопись в бутылке… То есть в папке. В папке еще записка лежала, от руки написана. А в записке предупреждение – что эту книгу нельзя читать и все такое прочее, что все восемнадцать человек, которые эту книгу прочитали, все они померли. Ясно?
– Да.
– Все, это твое первое задание.
– И все? – удивилась Сомёнкова.
– Пока да.
– И как скоро? Ну, как быстро все это случится? Когда Любка перепугается?
– Месяца полтора-два, не меньше.
– Не пойдет, – помотала головой гостья. – Полтора месяца – слишком долго, у нас соревнования через месяц…
– Ах вот как оно! – рассмеялся Круглов. – Так, значит, все гораздо прозаичнее. Я думал, ты пышешь праведным гневом, а ты всего-навсего вульгарно завидуешь. Это все осложняет.
– Почему осложняет? – не поняла девушка.
– По банально-энергетическим причинам, – ответил он. – Месть – очень сильное чувство, его разыграть легко. Энергетический потенциал зависти почти нулевой, если не отрицательный…
– Нет, я ей именно отомстить хочу! – возразила Сомёнкова. – Она меня… меня… А если она еще в соревнованиях проиграет, то это ей очень не понравится! Очень! Я все равно в тройку не войду, а Любка может и первое место занять. А соревнования через месяц как раз…
Витька задумался. Достал свечу, зажег, по комнате поплыл запах воска.
– Месяц… Это, конечно, сложнее. Придется, проводить обряд.
– Ка-акой еще обряд? – насторожилась девушка.
– Самый простой. Ты кровь сдавала?
– Да, все сдавали…
– Тогда не испугаешься. – Круглов подмигнул. – Надо немного, граммов пятьсот.
– Для чего? – Сомёнкова погладила предплечье.
– Я же тебе говорю – для обряда. Чтобы пугнуть твою Любку по полной, до ногтей чтобы пробрало. Разбудим властителя четырех стихий…
– Какого еще властителя?
– Того самого.
Она открыла рот.
Парень расхохотался.
– Тебя как зовут, кстати, Сомёнкова?
– Аня.
– Анна с Магадана, очень приятно. Так вот, Анна, в твоем возрасте пора понимать юмор. Никому не нужна твоя драгоценная кровь, это я так, в порядке нагнетания. Не переживай, ввергнем твою Любку, займет пятое почетное место. Но твоя помощь все равно понадобится.
Гостья кивнула.
Круглов вернулся к компьютеру.
– А ты кем хочешь быть? – спросила Аня. – Потом, после школы?
– Монстрологом, – ответил он.
– Это кто?
– Тот, кто ловит монстров. Видит – монстр – и ловит, видит, и ловит, а потом им раз – и… Разбираюсь подручными средствами. Понятно.
– Понятно. А это? – Сомёнкова указала на стену. – Что за осьминог?
– Это не осьминог, дура, это Ктулху.
– Кто?
– Ктулху, демон вод. Ладно, тебе лучше не знать.
– Ничего картина, поганая…
Картина ей не то чтобы понравилась, скорее произвела впечатление. Напугала. Нарисовано было очень и очень. В мрачно-болотных, чрезвычайно депрессивных тонах. Вообще сначала она не очень поняла, что на картине изображалось, какие-то горы, камни, огромные черви, кишащие в смрадных ямах, жирные глаза, похожие на озера гноя, и перепончатые крылья, похожие на сгнившие паруса затонувших кораблей, в один момент зрение Сомёнковой расфокусировалось, и все эти детали сложились в картину ужасного существа, спящего на стенах чудовищного города, едва просматривавшегося сквозь толщу моря.
– А кто нарисовал?
– А, был один художник… Сейчас в твоей любимой психушке.
– Почему?
– Такие картины даром не рисуют.
– Ясно. А написано там что? Ктулху Р’льех вгах, нагл фхтагн… Что за бред?
– Перевожу для несведущих. Ктулху видит тебя, жалкая креветка. И в урочный час он наколет всех грешников на пронзительный шип и утащит в сумрачный город Р‘льех, где они будут мучиться вечно. Примерно так. Но ты не об этом думай, ты пока книжку читай, а я распечатку приготовлю.
– Ясно…
Дурак, подумала Аня. Ну и пусть. Зато Любка перепугается.
– Ясно, – повторила она. – А вообще… Бука – это кто?
Глава III
Bloop
– Так кто такой бука? – спросила Сомёнкова. – Нет, я понимаю, он под кроватью сидит…
– Под кроватью бабай, – поправил Круглов. – Бука – он везде. Но обычно он стоит у тебя за спиной. Поэтому, кстати, в Древнем мире не принято было резко оглядываться – чтобы не увидеть буку. Потому что если ты его увидишь – все, смерть.
