Противостояние - Кинг Стивен (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗

Глава 1

Заправочная станция «Тексако» Хэпскомба располагалась на шоссе 93 чуть севернее Арнетта, захудалого городишки из четырех улиц, в ста десяти милях от Хьюстона. В тот вечер на заправке собрались завсегдатаи и, усевшись рядом с кассовым аппаратом, пили пиво, лениво болтали и наблюдали, как мотыльки кружат у большой освещенной вывески.

Заправка принадлежала Биллу Хэпскомбу, так что все прислушивались к его мнению, пусть он и был круглым идиотом. Каждый рассчитывал на такое же отношение и к себе, если б все собирались в принадлежащем ему заведении. Да только ничего им не принадлежало. Арнетт переживал трудные времена. В 1980 году в городе работали два промышленных предприятия: фабрика бумажных изделий (главным образом одноразовой посуды для пикников и барбекю) и завод электронных калькуляторов. Теперь бумажную фабрику закрыли, а калькуляторный завод дышал на ладан – выяснилось, что делать калькуляторы на Тайване было гораздо дешевле, равно как и портативные телевизоры, и транзисторные радиоприемники.

Норман Бруэтт и Томми Уэннамейкер, раньше работавшие на бумажной фабрике, жили на социальное пособие. Хэнк Кармайкл и Стью Редман работали на заводе калькуляторов, но им редко удавалось простоять у конвейера больше тридцати часов в неделю. Виктор Полфри вышел на пенсию и курил самокрутки из вонючего табака – ничего другого он позволить себе не мог.

– И вот что я вам скажу. – Хэп положил руки на колени и наклонился вперед. – Они просто должны заявить: в жопу всю эту инфляционную хрень. В жопу весь этот государственный долг. У нас есть печатный станок и есть бумага. Нам надо напечатать пятьдесят миллионов тысячедолларовых банкнот и запустить их, мать вашу, в оборот.

Только Полфри, который до 1984 года работал у станка, демонстрировал достаточно самоуважения, указывая на особенно глупые утверждения Хэпа. И теперь, скручивая очередную вонючую сигарету, он ответил:

– Нас это никуда не приведет. Попробуй – и получишь Ричмонд в последние два года Гражданской войны. В те дни если ты хотел коврижку, то давал пекарю конфедеративный доллар. Он клал его на коврижку и отрезал кусок шириной с этот самый доллар. Деньги – всего лишь бумага, знаешь ли.

– Я знаю, что некоторые с тобой не согласны, – кисло сказал Хэп, взяв со стола красный пластмассовый держатель для бумаги, заляпанный маслом. – Я задолжал этим людям. И они все сильнее из-за этого нервничают.

Стюарт Редман, возможно, самый тихий человек во всем Арнетте, сидел на треснувшем пластмассовом стуле «Вулко» с банкой пива «Пабст» в руке и через большую витрину смотрел на шоссе 93. Стью знал, что такое нищета. Он вырос в этом городе, сын дантиста, скончавшегося, когда мальчику едва исполнилось семь, и оставившего жену и еще двоих детей.

Мать нашла работу на стоянке грузовиков «Красный шар», расположенной неподалеку, – Стью мог бы видеть стоянку с того места, где сидел, если б она не сгорела в 1979 году. Денег хватало на еду для четверых, но не более того. С девяти лет Стью пришлось работать, сначала – на Роджа Такера, которому принадлежала стоянка «Красный шар»: после занятий в школе мальчик помогал разгружать грузовики за тридцать пять центов в час. Потом он перешел на скотобойню в соседнем городке Брейнтри, солгав насчет своего возраста, чтобы трудиться двадцать изнурительных часов в неделю по минимальной ставке.

Теперь, слушая, как Хэп и Вик Полфри спорят о деньгах и об их загадочной способности исчезать, лишь только появившись, Стью вспоминал о том, как кровоточили поначалу ладони от бесконечных тачек с внутренностями и шкурами. Он пытался прятать руки от матери, но не прошло и недели, как она все увидела. Немного поплакала, хотя была не из плаксивых. Однако упрашивать его оставить работу не стала. Понимала, в каком они положении. Реалистично смотрела на жизнь.

Отчасти молчаливость Стью объяснялась тем, что у него никогда не было ни друзей, ни времени для них. Сначала школа, потом работа. Его младший брат Дев умер от пневмонии в тот самый год, когда он начал работать на скотобойне. Стью так и не смог его забыть. Может быть, из чувства вины. Он любил Дева больше всех на свете… но с его смертью одним ртом стало меньше.

В старшей школе Стью увлекся футболом, и мать поддержала это увлечение, пусть даже оно отнимало время у работы.

– Играй, – заявила она. – Если ты и сумеешь выбраться отсюда, Стюарт, то лишь благодаря футболу. Играй. Помни об Эдди Уорфилде.

Речь шла о местном герое. Он вырос в еще более бедной семье, чем Стью, прославился как квотербек региональной школьной команды, по спортивной стипендии поступил в Техасский сельскохозяйственный и машиностроительный университет и десять лет играл за «Грин Бэй Пэкерс», главным образом запасным квотербеком, но в нескольких памятных матчах выходил на поле в основном составе. В настоящий момент Эдди принадлежала сеть ресторанов быстрого обслуживания на западе и юго-западе, и в Арнетте он стал легендой. Произнося слово «успех», местные подразумевали Эдди Уорфилда.

Стью не стал ни квотербеком, ни вторым Эдди Уорфилдом. Однако ему казалось, что у него есть хоть какой-то шанс получить маленькую спортивную стипендию… ведь существовали программы совмещения работы и учебы, а школьный психолог рассказала ему о ссудной программе закона об образовании для нужд национальной обороны…

Но тут заболела мать – у нее обнаружили рак. За два месяца до того, как Стью окончил старшую школу, она умерла, оставив его с братом Брайсом на руках. Стью отказался от спортивной стипендии и пошел работать на калькуляторный завод. А ведь в конце концов именно Брайс, на три года младше брата, сумел выбраться из этого дерьма. Теперь он работал в Миннесоте системным аналитиком в компании «Ай-би-эм». Писал редко, и в последний раз Стью видел Брайса на похоронах своей жены, умершей от той же самой разновидности рака, что убила их мать. Стью размышлял о том, что Брайс, наверное, тоже испытывает чувство вины… и, возможно, немного стыдится того, что его брат превратился в очередного добродушного старожила умирающего техасского городка и проводит свои дни, работая на заводе калькуляторов, а вечера – у Хэпа или в баре «Голова индейца» за пивом «Одинокая звезда».

Семейная жизнь – самый счастливый период жизни Стью – продлилась только восемнадцать месяцев. Утроба его жены породила лишь одного безнадежно больного ребенка. С тех пор прошло четыре года. Стью думал о том, чтобы уехать из Арнетта, поискать что-нибудь получше, но его удерживала инерция маленького городка – тихая песнь сирен, завлекающая знакомыми местами и лицами. В Арнетте Стью любили, а Вик Полфри однажды одарил его самым большим комплиментом, назвав «наш главный старожил».

Вик и Хэп продолжали разговор о деньгах и инфляции, небо еще не совсем потемнело, но земля уже спряталась в сумерках. Автомобили по шоссе 93 нынче проезжали редко – именно по этой причине у Хэпа накапливались неоплаченные счета, – однако сейчас к автозаправочной станции приближалась машина, Стью ее видел.

До нее было еще четверть мили, и остатки дневного света отражались от хромированных деталей. Стью отличался острым зрением, а потому определил, что это очень старый «шевроле», возможно, семьдесят пятого года выпуска. Ехал автомобиль с выключенными фарами, не быстрее пятнадцати миль в час, и его мотало из стороны в сторону. Кроме Стью, никто «шеви» пока не заметил.

– Допустим, тебе надо платить по закладной на эту автозаправочную станцию, – говорил Вик, – и пусть выплата составляет пятьдесят долларов в месяц.

– Она гораздо больше, черт побери.

– Понимаю, но пусть это будет пятьдесят долларов, для примера. И, допустим, федеральные власти последовали твоему совету и напечатали вагон долларов. Так банкиры тут же все переиграют и запросят с тебя уже сто пятьдесят. Ты от этого ничего не выиграешь.