Давилка - Кинг Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
— Ну вот, например: можно считать мох, собранный ночью, ночным?
— Наверно, да.
— Вот и я думаю, — сказал Джексон, — Магические формулы часто двусмысленны и непонятны. Черная магия всегда оставляла место для творчества.
— Что до конских копыт, то это, может быть, желе. Часто попадается в обеденных наборах. Я нашел баночку за панелью машины в тот день, когда погибла миссис Фроули. Желатин делается из конских копыт.
Джексон кивнул:
— Так. А остальное?
— Кровь летучей мыши… да, с этим тоже понятно. Место темное, мыши такие любят. Хотя я сомневаюсь, что начальство их терпит. Но одна вполне могла залететь в машину.
Джексон наклонил голову и потер глаз.
— Совпадает. Все совпадает.
— Думаешь?
— Да. Кроме славной руки, конечно. Вряд ли кто-нибудь подбрасывал такое в машину до смерти миссис Фроули, и белладонна в этих местах в самом деле не водится.
— А земля с кладбища?
— Есть такая?
— Какое-то дьявольское совпадение. Ближайшее кладбище в Плизент-Хилл, всего в пяти милях от прачечной.
— Ладно, — сказал Джексон, — попрошу компьютерщика, — он думает, что я готовлюсь к Хэллуону, — просчитать все элементы списка, главные и вторичные. Надо выявить возможные сочетания. Я выписал две дюжины наиболее обычных. Другими вызывают разных редких демонов. Но похоже, тот, с кем мы имеем дело, как раз из таких.
— И кто же это?
Джексон усмехнулся:
— Все очень просто. Этот миф берет начало в Южной Америке и распространяется на Карибские острова. Он связан с культом воды. Литература, которую я смотрел, говорит о демоне-воре, его имя Саддат или Тот, кого нельзя назвать. То, что сидит в машине, забралось туда по-воровски.
— Ну, и что нам с ним делать?
— Нужны святая вода и частица причастия. И прочитать над ним места из книги Левит. Христианская белая магия.
— Ты уверен, что не будет хуже?
— Лучше не думать о том, что будет, — грустно сказал Джексон, — Я не сказал тебе, что очень плохо, если там окажется славная рука. Это очень сильная магия, джу-джу.
— На нее святая вода не подействует?
— Демон, вызываемый славной рукой, может съесть на завтрак целую стопку Библий. Если нам попадется такой, это может плохо кончиться. От него лучше держаться подальше.
— Значит, ты думаешь…
— Да ничего я не думаю! Слишком уж хорошо все сходится.
— Так когда?
— Чем раньше, тем лучше, — сказал Джексон. — А как нам попасть туда? Разбить окно?
Хантон улыбнулся, полез в карман и покрутил перед носом Джексона ключом.
— Где ты его взял? У Гартли?
— Нет, — сказал Хантон, — Мне его дал государственный инспектор по фамилии Мартин.
— Он знает, что мы делаем?
— Я думаю, догадывается. Он пару недель назад рассказал мне занятную историю.
— Про давилку?
— Да нет, — сказал Хантон, — про холодильник. Ну, пошли.
Адель. Фроули умерла. Кое-как собранная в одно целое, она покоилась в гробу. Но если бы что-то от ее духа осталось бы в машине, которая убила ее, она бы закричала. Она предупредила бы их. У нее часто было расстройство желудка, и она принимала таблетки E-Z, продающиеся в любой аптеке за 79 центов. На коробке содержалось предупреждение: больным глаукомой не рекомендуется принимать таблетки, поскольку их составляющие могут усугубить болезнь. К сожалению, Адель Фроули не страдала глаукомой. Она могла бы вспомнить, что за день до того, как Шерри Уэлетт порезала руку, она уронила полную коробку E-Z в давилку. Но она умерла, и никто теперь не знал, что средство, которым она лечила изжогу, содержало производное белладонны, известное в странах Европы как славная рука.
И внезапно в ночной тишине прачечной раздался пронзительный писк — летучая мышь камнем упала в дырку в изоляции машины, сложив крылья на слепых глазах. И тогда послышался звук, напоминающий хихиканье. Неожиданно давилка заработала со страшным скрежетом; ленты уходили в темноту, детали сталкивались и расходились, тяжелые цилиндры набирали обороты.
Все было готово.
Когда Хантон заехал на стоянку у прачечной, было за полночь, и над цепью облаков светилась луна. Он выключил фары и посмотрел на сидевшего сзади Джексона.
Когда он заглушил мотор, стал слышен ровный свист — стук-гуд.
— Это давилка, — прошептал он.
— Да. Сама работает. Среди ночи.
Они посидели молча, чувствуя, как их ноги сковывает страх. Потом Хантон сказал:
— Ну что, надо идти.
Они вышли и направились к зданию, в котором все громче гудела давилка. Когда Хантон вставлял ключ в замок служебного входа, он подумал, что машина напоминает живое существо — в гудении будто слышались тяжелые вздохи и бормочущий ехидный шепот.
— Вот когда я рад, что со мной полиция, — сказал Джексон. Он перекладывал из руки в руку коричневую сумку. В ней были банка со святой водой, завернутая в вощеную бумагу, и том Библии.
Они поднялись в рабочее помещение, и Хантон повернул выключатель у входа. Флуоресцентные лампы зажили своей холодной жизнью. В тот же миг давилка замолчала.
Облако пара поднялось над цилиндрами. Она поджидала их в пугающем безмолвии.
— Боже, какая мерзость, — прошептал Джексон.
— Пошли, — сказал Хантон, — не том мы совсем раскиснем.
Они подошли ближе. Планка безопасности была опущена к лентам, ведущим внутрь.
Хантон положил на нее руку.
— Пора, Марк. Давай банку и говори, что делать.
— Но…
— Не спорь.
Джексон дал ему сумку, которую Хантон поставил на панель управления. Он достал Библию и вручил ее Джексону.
— Я начну читать, — сказал Джексон, — Когда дам знак, брызни пальцами святой воды на машину и произнеси: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, изыди, нечистый!» Понял?
— Да.
— Когда я дам знак второй раз, полей водой и еще раз скажи молитву.
— А как мы узнаем, если подействует?
— Увидишь. Эта тварь выбивает все окна в здании, которое покидает. Если не сработает в первый раз, будем повторять еще.
— Что-то мне страшно, — сказал Хантон.
— Это естественно. Мне тоже.
— Если мы ошиблись насчет славной руки…
— Мы не могли ошибиться, — сказал Джексон, — Начнем.
Он начал читать. Голос его эхом отдавался в пустоте прачечной.
«Не молись идолам, и не твори себе богов. Я есть твой Господь и Бог…» — слова, как камни, падали в темноту машины, откуда внезапно пахнуло зябким, могильным холодом. Давилка стояла спокойно и молчаливо в синеватом свете, и Хантону казалось, что она издевается.
— «И земля изблюет тебя из недр своих, как изблевала племена, бывшие до тебя», — читал Джексон, лицо его напряглось, и он подал знак.
Хантон брызнул святой водой на ленты. Раздался внезапный жуткий скрежет терзаемого металла. Дымок пошел от брезента там, где на него попали капли. Давилка вдруг снова заработала.
— Действует! — прокричал Джексон сквозь нарастающий гул, — Зацепило!
Он начал читать снова, повышая голос из-за шума машины. Когда он снова дал знак, Хантон вылил воду. Тут его охватил внезапный, пробирающий до костей, ужас, ощущение, что он зря сделал это, что машина сильнее и просто играет с ними.
Голос Джексона становился все громче, достигнув предела.
В арке между моторами запрыгали голубые искры, воздух заполнил запах озона, похожий на запах теплой крови. Главный мотор дымился, давилка работала с ненормальной, бешеной скоростью; палец, прижатый к одной из лент, мог затянуть все тело в машину и за несколько секунд превратить его в кровавую кашу. Бетон у основания трясся и гудел.
Главный механизм озарился пурпурным светом, наполнив воздух дыханием грозы; давилка работала быстрее и быстрее; ленты, цилиндры и передачи двигались с такой скоростью, что казалось, они плавятся, перемещаются, преобразуются во что-то иное и невероятное.
Хантон, который стоял, как зачарованный, внезапно отшатнулся.
— Беги! — крикнул он сквозь невыносимый грохот.
