Незаметные - Литтл Бентли (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
И лишь тогда я чувствовал себя живым, когда был с другими террористами. Мы были оправданием существования друг друга. Мы были островком реальности в нереальном мире, и по мере того как во мне росло чувство отчуждения от мира людей, я все больше и больше времени проводил с террористами и все меньше и меньше – один. Приятно было, когда остальные были рядом как доказательство, что я не одинок. Шли дни, недели, мы все чаще ночевали друг у друга, не расставаясь на ночь, а держась вместе круглые сутки.
И не то, чтобы мы, все одиннадцать, сбились в кучку в холодном и враждебном мире. Нам было весело вместе. Были плюсики, небольшие преимущества жизни. Мы заходили в рестораны, заказывали что душа пожелает, сидели сколько хотели, и ни разу нам не пришлось платить. Мы заходили в магазины и брали любые вещи, которые нам были нужны. Мы бесплатно ходили в кино и на концерты.
Но во всем этом было что-то неспокойное; чего-то не хватало – по крайней мере мне. И несмотря на все наши попытки убедить себя в обратном, несмотря на все наши усилия уверить себя, что мы довольны, что мы счастливее кого угодно, я не думаю, что хоть кто-нибудь из нас искренне в это верил.
Конечно, мы никогда не скучали, никогда не томились бездельем. Мы были средними представителями нации, и Америка была создана для нас. Мы любили ходить по магазинам. Мы любили есть в ресторанах. В парках развлечений мы развлекались, приманки для туристов нас манили, популярная музыка была у нас популярна, впечатляющие фильмы впечатляли. Все это было рассчитано на наш уровень.
А когда нам надоедала законопослушная жизнь, мы могли всегда грабить, красть и громить. Мы всегда могли быть террористами. После изнасилования мы на пару недель затаились. О нем не сообщали в газетах или по телевизору – вряд ли о нём вообще знали; но не опасность поимки заставила Филиппа взять тайм-аут.
Он хотел вновь завоевать мое доверие. Глупо, но это было так. Ему было важно мое мнение. Почти все остальные от этого события пришли в восторг. Они листали «Плейбой» и «Пентхауз», «Хастлер» и «Кавалер», выбирая тип женщин, которые будут следующими, но Филипп ясно дал им понять, что больше сексуальных нападений не будет. По крайней мере пока. Тем временем он пытался меня убедить, что изнасилование – вполне законное оружие в нашем арсенале. Он, кажется, сознавал, что мое мнение о нем сильно упало, что у меня нет того уважения к нему, какое было раньше, и он очень старался восстановить себя в моих глазах.
Это не был, конечно, взрыв самолюбия. Такое личное отношение заставляло меня ощущать собственную важность. И должен заметить, что его доводы были убедительны. Я понимал его логику, и даже соглашался с ней – на теоретическом уровне. Но я твердо верил, что нельзя наказывать невиновных одиночек за зло, приносимое той группой, к которой они принадлежат, и, мне кажется, я сумел дать ему понять мою точку зрения. Я заставил его согласиться, что к изнасилованию азиатки политика имела лишь очень малое отношение, и он заявил, что теперь мы будем использовать изнасилования лишь тогда, когда оно будет полностью и конкретно отвечать какой-то нашей цели.
А если надо будет сбросить пар, будем ходить к проституткам или еще что-нибудь вроде этого.
Мы согласились, что это правильно.
В июле мы совершили наш первый крупный теракт и попали на телевидение.
Мы ночевали у Билла в его комфортабельном доме на три спальни в Фаунтейн-Вэлли, и утром проснулись от шума бензопилы. Шум был оглушительно громким и пугающе близким. Я выскочил из спального мешка и открыл дверь спальни.
В коридоре стоял Филипп, держа пахнущую горелым маслом бензопилу, и размахивал ею, как Человек С Кожаным Лицом. Увидев меня, он широко улыбнулся.
Из спальни вслед за мной выскочил Джеймс с перепуганными глазами. Остальные повыскакивали из гостиной и других спален.
Филипп опустил пилу и выключил ее. Улыбка его стала еще шире.
– Одеваться, ребятишки! Мы едем в город.
У его ног лежали молотки и отвертки, монтировка, топор и бейсбольная бита. У меня в ушах еще стоял визг пилы.
– Чего? – спросил я.
– Одевайтесь – и на выход, – повторил он. – У меня есть план.
Мы поехали в Лос-Анджелес тремя машинами, Филипп на своем «додже» вел колонну. Дело было в воскресенье, на дороге было свободно. Ночью было ветрено, и сейчас одновременно были видны и горы Сан-Габриэль, и Голливудские холмы. Горизонт Лос-Анджелеса выглядел, как в кино или в телевизоре на фоне бледно-голубого неба, и только легкая дымка скрывала детали домов.
Следуя за машиной Филиппа, мы съехали с фривея на Вермонт-Авеню, проехали через исписанные ребячьими бандами кварталы, мимо дышащих на ладан бакалейных лавок и обветшалых гостиниц сомнительной репутации. Потом мы свернули на Сансет и через Голливуд проехали в Беверли-Хиллз. Бензопила с инструментами лежали у меня в багажнике, и на каждой выбоине они грохали, на каждом повороте перекатывались. Бастер сидел рядом со мной на пассажирском сиденье, держа на коленях фотоаппарат «никои». Филипп велел ему принести фотокамеру.
– Как ты думаешь, что он задумал? – спросил Бастер.
Я пожал плечами:
– Кто может знать?
– А здорово, правда? Тебе нравится? – Старик хохотнул. – Сказал бы мне кто, что я в моем возрасте буду разъезжать с... с бандой, устраивая драки и поднимая шум, я бы ответил, что... что человеку надо прочистить у себя на чердаке.
Я засмеялся.
– Я такой сейчас молодой! Ты понимаешь? Правду сказать, я ощущал то же самое. Я был молод – по крайней мере, если сравнивать с Бастером, но быть террористом – это дело другое. Это возбуждало, радовало, наполняло восторгом. Хорошо мне было в это утро, просто танцевать хотелось, и я знал, что у других так же.
– Ага, – сказал я и кивнул. – Понимаю. Мы проехали коричневый плакат ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БЕВЕРЛИ-ХИЛЛЗ, миновали несколько магазинов импортных автомобилей. Филипп замигал сигналом правого поворота и высунул руку из окна, показывая через крышу на указатель на углу: РОДЕО-ДРАЙВ.
На эту улицу он повернул и припарковался. Я встал за ним и вышел. Конечно, о Родео-Драйв я слыхал, но никогда не был, и это было не совсем то, что я думал. Магазины выглядели обыкновенно, буднично, похожие на магазины в деловой части любого большого города, без того блеска и роскоши, которые ожидаешь от самого эксклюзивного торгового района в мире. Все это вместе било чуть более убого, чем внушала репутация этого места, и, несмотря на имена на вывесках -
Гуччи, Картье, Армани, – я все равно был слегка разочарован.
Филипп подошел к моей машине в сопровождении Дона, Билла и Стива.
– Открывай багажник, – сказал он. – Будем доставать барахло.
– А какой у нас план? – спросил я, открывая багажник.
– Ограбим магазин «Фредерикс».
– "Фредерикс"? – нахмурился я. – Зачем? С какой целью? И куда денем краденое белье?
– Зачем? Для смеха. С какой целью? Показать им, что мы можем. Белье? Оставим себе, что захотим, а остальное выбросим. Подарим. Оставим на улице, отдадим на благотворительность.
– Как Робин Гуд! – встрял Стив.
– Ага, как Робин Гуд. Отберем у известных и отдадим Незаметным. – Филипп вытащил из багажника бензопилу. – «Фредерикс» известен по всей стране, а поскольку он торгует сексуальным бельем, достаточно известен, чтобы попасть в новости. Это будет замечено.
Тут как раз подошли остальные террористы.
– Чего? – спросил Джон. – Грабим «Фредерикса»?
– Ага, – сказал я, беря бейсбольную биту.
– Давайте почистим всю эту гребаную улицу! – предложил Джуниор, и в глазах у него появился блеск, которого я раньше не видел и который мне не слишком понравился.
Филипп отрицательно мотнул головой.
– Копы появятся к тому времени. Мы берем один магазин, делаем, что успеваем, а потом уносим ноги.
Я посмотрел вдоль Родео-Драйв. Уже было больше десяти утра, но все магазины были еще закрыты. Было непонятно, то ли они открываются после полудня, то ли вообще в воскресенье не работают. По тротуару дали две пары и одинокий прохожий. Иногда проезжали машины.
