Американские рассказы и повести в жанре «ужаса» 20-50 годов - Каттнер Генри (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
(The Dark Man)
Пронизывающий ветер подхватывал и кружил хлопья снега сверкающим вихрем. Прибой с ревом бил о скалистый берег, а далеко в океане протяжно стонали гигантские свинцовые волны. В это хмурое утро, в час, когда скупые лучи рассветного солнца осветили побережье Конахта, сюда, с трудом передвигая ноги, пришел рыбак, такой же суровый и нищий как земля, что вскормила его. Ноги его были обмотаны грубо выделанной кожей; тело едва покрывал кусок оленьей шкуры. Тяжело ступая, он шел вдоль берега, не обращая внимания на жестокий холод, словно и в самом деле был лохматым ободранным зверем, на которого походил. Внезапно он замер на месте. Завесу клубящегося снега и морских брызг разорвала человеческая фигура. Перед рыбаком стоял Турлох.
На голову выше коренастого рыбака, этот человек обладал статью и повадками воина. Трудно не задержать на нем взгляд — каждый, мужчина или женщина, увидев Турлоха, долго не отводил бы глаз. Ростом более шести футов, он казался худощавым; массивный, но пропорционально сложен. Могучий разворот плеч и широкая грудь. Длинноногий и крепкий, он соединял в себе силу быка с ловкостью и быстротой пантеры. Движения его, точные и слаженные, как неумолимо сжимающийся стальной капкан, отличались идеальной координацией, свойственной лишь лучшим бойцам. Турлох Дубх — Черный Турлох, некогда принадлежавший к клану О’Брайана. Черными были его волосы, а коже — смуглой. Из-под густых бровей сверкали горячим синим огнем глаза. Безбородое лицо сурово, как мрачные молчаливые горы, как полуночный океан. Он, как и рыбак, был сыном этой холодной северной страны.
Он носил простой открытый шлем без гребня или эмблемы. Тело до середины бедер надежно прикрывала плотно прилегающая стальная кольчуга черного цвета. Традиционная юбка под доспехами, которая доставала ему до колен, сделана из простой серой ткани. Ноги обмотаны полосами широкой грубой кожи, способной защитить от ударов меча, а сапоги изношены за годы дальних странствий.
Стройную талию охватывал широкий пояс, с него свисал кинжал в кожаных ножнах. На левую руку надет маленький круглый щит из дерева, покрытый кожей и твердый как железо, скрепленный стальными пластинами, с коротким острым выступом в центре. С запястья правой руки свисал боевой топор; он и приковал к себе взгляд рыбака.
Это оружие с трехфутовой рукояткой отличалось изящными линиями и казалось легким и маленьким по сравнению с чудовищными орудиями смерти норманнов. Но рыбак хорошо знал его силу: не прошло и трех лет с тех пор, как такие топоры искромсали в груды кровавого мяса отряды северных пришельцев, навеки покончив с властью язычников.
Оружие, как и его владелец, обладало своей неповторимой индивидуальностью. Рыбаку никогда не приходилось видеть подобного ему. С одной стороны лезвие, с другой — короткое трехгранное острие, и такое же сверху. Как и его хозяин, топор лишь с первого взгляда казался легким. Искусно выкованный, со слегка загнутой рукояткой, в руках опытного воина он разил врага насмерть с быстротой змеи и неотвратимо как смерть. Топор сделали лучшие оружейники Ирландии, а в те годы это значило — лучшие в мире. Рукоятка, вырезанная из сердцевины векового дуба, обожженная на огне и обитая сталью, была крепка как железный прут.
— Кто ты? — спросил рыбак с грубоватой прямотой северянина.
— А ты кто, чтобы спрашивать меня? — отозвался воин.
Рыбак пригляделся к единственному украшению, что носил незнакомец — массивному золотому браслету на левой руке.
— Безбородый. Волосы обрезаны коротко, как у норманна, — пробормотал он. — Ты — Черный Турлох, объявленный вне закона кланом О’Брайана. Далеко же ты забрался: в последний раз я слышал о тебе, когда ты промышлял разбоем в горах Виклоу, не щадя ни О’Рейли, ни тамошних жителей.
— Каждый нуждается в пропитании, даже отверженный, — прорычал воин.
Рыбак пожал плечами. Тяжко приходится человеку, который лишился своего места в жизни. В те годы господства системы кланов, отвергнутый своими родичами становился изгоем; все обращались против него. Рыбак слышал о Турлохе — угрюмый и странный, он приобрел известность как искусный стратег и был страшен в битве; но внезапные приступы дикой ярости обрекали его на одиночество, вызывая всеобщий страх даже в эту эпоху кровавого безумия, в стране бесконечных войн.
— Холодно сегодня, — произнес рыбак.
Турлох угрюмо смотрел на нечесаную бороду и копну спутанных волос на голове рыбака. — Есть у тебя лодка?
Тот кивнул в сторону берега, где, надежно укрытая скалами от бешенства волн, было привязано аккуратное суденышко, сработанное с умением, доставшимся в наследство от многих и многих поколений людей, добывавших свой хлеб в вечном единоборстве с морем.
— А удержится она на воде? — произнес Турлох.
— Удержится на воде? Ты, рожденный на западном берегу, мог бы не говорить такого! Я один проплыл в ней до бухты Драмклифф и обратно, хотя все дьяволы раздували волны до небес.
— Ты не можешь выйти в море в такую погоду.
— Думаешь, только вы, знатные господа, умеете рисковать своей шкурой? Беру в свидетели всех святых — я проплыл до Баллинскеллинга в шторм, — туда и обратно, — просто так, потехи ради!
— Ладно, ты меня убедил, — сказал Турлох. — Я заберу ее.
— Дьявола ты себе заберешь, а не лодку! Что это за разговоры такие? Если хочешь покинуть Эрин, отправляйся в Дублин, садись на корабль и плыви себе вместе с твоими дружками датчанами.
Гримаса ярости превратила лицо воина в страшную маску. — Я убивал людей за меньшее, рыбак!
— Разве ты не якшался втайне с датчанами, разве не за это твой клан изгнал тебя, чтобы ты высох и сгнил от холода где-нибудь в зарослях вереска?
— Зависть родича и злобная месть женщины — вот причина, — прорычал Турлох. — Ложь, — все грязная ложь. Но хватит об этом. Скажи, видел ты, как несколько дней назад с юга проплыл большой дракон?
— Твоя правда: три дня назад мы заметили корабль с изображением дракона на носу, как раз перед бурей. Но он не пристал к нашему берегу — клянусь верой, от рыбаков пираты всегда уносили одну добычу — следы их крепких ударов!
— Это был Торфел Прекрасный, — произнес вполголоса Турлох, покачивая своим топором. — Я так и знал.
— Что, на юге разграбили чей-то корабль?
— Банда разбойников ночью напала на замок Килбах. Много пролилось крови — и пираты захватили Мойру, дочь Муртага, вождя далкассийцев.
— Я слышал о ней, — пробормотал рыбак. — Теперь на западе будет работа мечам. Разольются моря крови, так ведь, мой черный алмаз?
— Ее брат Дермонд лежит в беспамятстве с глубокой раной в ноге. На востоке земли клана опустошают набеги Мак-Марроу, на севере — О’Коннора. Нелегко сейчас найти людей, чтобы отправить на поиски Мойры, мужчины защищают свой род: клан борется за существование. Весь Эрин трясет под далкассийским троном с тех пор, как пал великий король Бриан. Несмотря ни на что, Кормак О’Брайан сумел снарядить корабль на поиски похитителей, но он идет по ложному следу: виновными сочли датчан из Конингбега. Так вот (у отверженных есть свои способы выведывать истину) — Мойру похитил Торфел Прекрасный, владыка острова Слейн, который норманны называют Хельни, это один из Гебридских островов. Туда он увез ее — туда я отправлюсь по его следу. Одолжи мне свою лодку.
— Ты спятил! — пронзительно вскрикнул рыбак. — Что ты такое говоришь? От Коннахта до Гебрид в открытой лодке, в такой шторм? Да, конечно ты спятил.
— Я не буду спорить с тобой, — безмятежно откликнулся Турлох. — Ты одолжишь мне лодку?
— Нет.
— Я могу убить тебя и забрать ее.
— Можешь, — упрямо произнес рыбак.
— Ты, ничтожная свинья! — прорычал отверженный в порыве ярости. — Принцесса Ирландии бьется в лапах рыжебородого северного разбойника, а ты мнешься, словно презренный сакс!
— Я должен на что-то жить! — вскричал рыбак с неменьшей страстью. — Отними лодку — и я подохну с голоду! Где я потом достану такую? Она жемчужина среди лодок, второй такой не найти!
