Маракотова бездна. Страна туманов (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
– Вы упомянули о предостережении.
– Да-да. Я обязан предупредить вас. – Худое узкое лицо Марвина стало серьезным. – Если глубокие религиозные убеждения или другие укоренившиеся предрассудки заставят вас отвергнуть предмет уже после того, как вы его изучили, то не стоит браться за изучение совсем. Это слишком опасно.
– Что вы подразумеваете под словом «опасно»?
– Они ничего не имеют против искренних сомнений или искренней критики. Но если к ним отнестись с пренебрежением, могут жестоко отомстить.
– Кто «они»?
– Кто «они»? Я сам не знаю. Проводники, надзиратели, психические сущности в некотором роде. Кто является мстителем… я должен был сказать «судьей», не так важно. Самое главное, что они существуют.
– Какой вздор, Марвин.
– Я на вашем месте не был бы так уверен.
– Полный вздор! Неужели теологические ужасы средневековья возвращаются вновь? Удивительно, что об этом говорит такой разумный человек, как вы.
Марвин улыбнулся, но его глаза под желтыми кустистыми бровями оставались серьезными.
– Вы очень скоро измените свое мнение. Явление, которое вас заинтересовало, имеет темные стороны. Я как друг обязан поставить вас в известность.
– Я внимательно слушаю.
Приободрившись, Марвин начал рассказ. Он в нескольких словах обрисовал судьбы людей, которые, по его мнению, нечестно играли со сверхъестественными силами и в результате поплатились за это. Марвин говорил о судьях, которые вынесли несправедливые решения; о журналистах, перетасовывавших факты в угоду сенсационности; о тех, кто задавал каверзные вопросы медиумам с целью посмеяться, а также о тех, кто начинал расследование, настроившись заранее на негативный результат, прекрасно понимая, что искажает истину. Перечень на самом деле был устрашающим: длинным и подробным, но Мэлоун оставался невозмутимым.
– Не сомневаюсь, что подобный список может быть составлен по любому поводу. Например, мистер Джонс сказал, что Рафаэль мазила. Вскоре после этого мистер Джонс умер от рака. Вывод: критиковать Рафаэля опасно для жизни. Ваши примеры ничем не лучше.
– Если вы так считаете…
– Попробуйте посмотреть на это с другой стороны. Помните Моргейта? Он всегда был заклятым врагом спиритуалистов, потому что по мировоззрению убежденный материалист. Но он процветает, а его лекции пользуются невероятной популярностью.
– Он изначально скептик. Почему бы и нет?
– А Морган, который время от времени разоблачает нечистых на руку медиумов?
– Если они на самом деле мошенники, то его действия сослужат движению добрую службу.
– А Фальконер, который не устает поливать вас грязью?
– Фальконер? Вы что-нибудь знаете о личной жизни Фальконера? Нет? Тогда поверьте мне на слово: он получил все, что ему причитается. К сожалению, бедняга так и не понял, что является причиной его злоключений. В один прекрасный день все эти джентльмены захотят перечитать свои записи, тогда, возможно, на них снизойдет озарение. Каждый получит то, что заслужил.
В назидание Марвин поведал жуткую историю о человеке, который посвятил свой недюжинный талант борьбе со спиритуалистами, хотя сам никогда не сомневался в существовании высших сил. Таким образом несчастный зарабатывал себе на жизнь. Его ждал конец, показавшийся ужасным даже видавшему виды Мэлоуну.
– Избавьте меня от подробностей, Марвин! – нетерпеливо воскликнул он. – Я сказал то, что думаю; не больше и не меньше. Ваши страшилки не заставят меня изменить свое мнение.
– Я никогда не просил вас менять мнение.
– Вы были недалеко от этого. Я воспринимаю ваши истории как проявление суеверия. Если все рассказанное правда, почему вы не сообщили обо всем в полицию?
– Сообщал и не раз. К сожалению, полиция часто бывает бессильна. Мэлоун, я обязан был предупредить вас, дальше поступайте как знаете. Бай-бай. Если вам что-нибудь понадобится, звоните в редакцию в любое время.
Для того чтобы понять, кто является истинным ирландцем, следует провести небольшой эксперимент. Поместите на вращающейся двери две надписи: «тянуть» и «толкать». Законопослушный англичанин беспрекословно подчинится инструкции. Бунтарь-ирландец сделает все наоборот. Характер Мэлоуна как нельзя лучше соответствовал национальному стереотипу. Высказанные из лучших побуждений рекомендации Марвина пробудили в нем дремавшее до сих пор упрямство. Поэтому, когда Мэлоун заехал за Энид, чтобы захватить ее на сеанс Болсовера, в его душе не оставалось и капли от зарождавшейся симпатии к спиритуализму. Челленджер вышел проводить молодых людей. Профессор не смог удержаться от насмешек. Его борода агрессивно торчала вперед, глаза выкатились, брови высоко поднялись.
– Ты не забыла прихватить пудреницу, дорогая Энид? Если увидишь особенно интересный образец эктоплазмы {89}, порадуй им отца. А я пока приведу микроскоп, химические реагенты и инструменты в лаборатории в рабочее состояние. Не стоит пренебрегать даже самым маленьким полтергейстом {90}. Я буду рад любой мелочи.
Раскаты его громового хохота были слышны даже на улице.
Определение мистера Болсовера – «небольшой магазинчик» – оказалось эвфемизмом {91}. На самом деле это была старомодная бакалейная лавка в самой оживленной части Хаммерсмита. Колокол на близлежащей церкви пробил без четверти восемь, когда к заполненному людьми магазину подъехало такси. Энид и Мэлоун остановились перед входом. К тротуару подъехала еще одна машина. Грузный, не очень опрятный человек с густой бородой неуклюже выбрался наружу. Человек взглянул на часы и заспешил вверх по ступенькам. Увидев Энид и Мэлоуна, он подошел к ним.
– Если я не ошибаюсь, вы журналисты, которых пригласили посетить сеанс?.. Старик Болсовер – чрезвычайно занятой человек. Вы поступили очень разумно, оставшись ожидать его снаружи. Благослови его Господь, в некотором роде он святой человек.
– А вы, полагаю, мистер Мэйли?
– Да, я тот самый человек, чье легковерие с некоторых пор стало вызывать серьезную обеспокоенность у некоторых моих друзей. Именно так выразился мой старый знакомый. – Смех мистера Мэйли оказался таким заразительным, что его собеседники не смогли удержаться и последовали его примеру. Действительно, глядя на атлетическую фигуру мистера Мэйли, его волевое лицо, слушая низкий мужественный голос, трудно было заподозрить этого человека в нестабильности и излишней доверчивости. – Оппоненты навесили на всех нас ярлык, – добавил он. – Хотел бы я знать, что вы думаете по этому поводу.
– Мы не собираемся прикрываться чужим флагом, мистер Мэйли, – ответила Энид. – Мы пока не принадлежим к числу ваших последователей.
– В этом нет ничего удивительного. Вам понадобится время. Важность предмета, с которым вы собираетесь познакомиться, невозможно переоценить, поэтому он требует постепенного погружения. Мне самому потребовались годы. Кого-то можно обвинить в пренебрежительном отношении, но никого нельзя осуждать за осторожность в оценках. Сейчас я яростный сторонник спиритуализма, как вам хорошо известно, лишь потому, что убедился в его истинности. Существует разница между верой и знанием. Мне пришлось прочитать огромное количество лекций, но я никогда не пытался обратить аудиторию в свою веру. Я не верю в одномоментное превращение, оно всегда неискренне и поверхностно. Я лишь стараюсь изложить факты настолько последовательно и ясно, насколько это в моих силах. Я пытаюсь говорить правду и объяснять, почему это правда, в этом и заключается смысл моей работы. Каждый вправе принять мои слова или отвергнуть. Если человек окажется достаточно мудрым, он ступит на указанную тропу, если нет, навсегда утратит свой шанс. Я не желаю оказывать давление или обращать в свою веру. Каждый принимает решение самостоятельно. Это их выбор, а не мой.
– Звучит очень убедительно, – сказала Энид.
Девушку привлекла искренность нового знакомого. Мистер Мэйли и журналисты стояли на хорошо освещенном участке. Из широкого окна лились потоки света. Энид смогла рассмотреть адвоката более внимательно: высокий лоб, вдумчивые серые глаза, соломенного цвета бороду, которая скрывала волевой подбородок. Этот человек совершенно не походил на безумного фанатика, каким она его себе представляла. Последнее время его имя не сходило с газетных страниц. Мистер Мэйли являлся давним протагонистом ее отца. Каждый раз, встречая имя Мэйли в публикациях, профессор Челленджер насмешливо хмыкал.
