Тайны прошлого - Имакаев Владимир (полная версия книги .txt) 📗
В кого он такой?
Бабушка называет его «кусочком солнышка», потому что волосы в детстве были ярко рыжими, а теперь просто светлые, а веснушки не один звездочет не взялся бы сосчитать.
Даже деревья, все такие разные, он знал и любил. Каждая безымянная травинка была для него, как подружка благодаря учебнику биологии.
Это подорожник, если его пожевать и приложить на ранку, то она быстро затянется и перестанет кровоточить. Он растет у протоптанных тропинок, чтобы раненый путник всегда мог его найти. Через пару минут будет опушка лесного щавеля. Как приятно летним утром, когда трава влажная от росы, прибежать сюда и нарвать полную сумку. Еще приятней есть мамины щи из этой кислятинки.
Тут прячутся и грибы…
Санек такой грибник, что любой мужик бы позавидовал его находкам, вот и сейчас маленькое семейство сереньких заставило его слезть с велосипеда и достать сумку из рюкзака.
Бабушка-то обрадуется.
Еще чуть дальше, за кустом ежевики, которая всеми своими лапами тянется из оврага, виднеются опята, вылезшие из сырого старика-пня. Для него дождь — очередной шаг к болезни и трухлявости, а для них, маленьких проказников — начало жизни. Да что ему жаловаться, старику-то, никто бы на него трухлявого и взгляд бы не кинул, а теперь каждый путник колено приклонит, да и похвалит: «Ай да, трухлявый, ай да, молодец! Таких ребят вырастил».
А тут, совсем не стесняясь, грузди замахали своими бордовыми шляпками: «Не забудь нас!» Санек и не рассчитывал на такой щедрый урожай. А какое разнообразие. Только в украинском лесу можно найти столько разных и красивых друзей-грибочков.
«Подлая» поганка, замерла в ожидании, не спутает ли грибник ее с кем-нибудь из родственничков, может и ей повезет оказаться в столь почтенном обществе груздей и опят. Грибник оказался хитрей.
— Ладно, расти вредина, только не вздумай других дурить, а то голову отрежу, — улыбнувшись, Саня погрозил ей своим перочинным ножом, который был хорошо заточен, на случай удачного грибного улова, как сегодня.
Саня только хотел обернуться, чтобы посмотреть, не далеко ли он отошел от тропы, как глаз грибника заприметил огромную грибницу маслят. Тут и засолить, и пожарить, и засушить на зиму хватит.
Одна семейка, другая, третья…
Опять грузди… Пару десятков шампиньонов… Бестолковые поганки и снова маслята… А тут и по соседству серенькие… И опять грузди… Саша не успевал работать ножом, это место надо запомнить, после следующего дождя тут улов будет раза в два больше. Уже набралась полная сумка, класть некуда…
Белый гриб, непонятно как попавший из бора в этот лиственный лес. Хотя нет, он рос посреди двух высоких сосен, таких высоких, что они, казалось, чесали бока солнышку, которое от удовольствия проливалось словно кисель через иглистую зелень. Санек аккуратно срезал гриб и не стал класть в сумку. Во-первых, не поместится, а во-вторых, чтобы не сломался.
Все надо ехать, а то бабушка переживать будет. Хотя она и не знает, что он приедет. Бывало, что он на выходных оставался дома, а телефона нет ни у него, ни у бабушки, так что для нее всегда загадка — приедет он или нет. Но ждет его каждую пятницу. И надо успеть приехать, пока бабушка не решила, что его не будет, и не раздала пирожки соседским сорванцам.
Стоп. А где велосипед? Да и тропинки нет.
«Ладно, вернусь по своим срезанным грибам».
Может он низко их срезал или они обиделись и спрятались, а может лес решил оставить его у себя как можно дольше. Если бы Саня не знал этот лес, то наверное бы сел и начал плакать, но он не из таких. Лес он знал, как свои пять пальцев, хотя эта часть ему была совершенно не знакома. Он нашел северную сторону дерева, поросшую мхом и направился, по его подсчетам, к бабушкиному дому. Рано или поздно он выйдет на знакомую опушку или рощицу и сориентируется.
Прошло около часа, а тропа словно растворилась в воздухе. Лес точно с ним играл, он то и дело наталкивался на свои зарубки, которые делал, чтобы не петлять, но оказывалось, что ходит кругами, хотя ни разу не свернул. Так, надо вернуться к соснам-великанам и посмотреть, где он находится, с высоты куда виднее, чем с земли, окруженному разными деревьями, игриво улыбающимися ему в алых цветах заходящего солнца.
Сосны он видел хорошо и отчетливо. Вмиг добежав до них, он увидел свою первую зарубку и пенечек от белого гриба, который не выпускал из рук.
Словно маленькая обезьянка, он перебирался с одного яруса на другой. Солнце заканчивало свои дела в этой части земного шара и не спеша собирало вещи. В последний раз, оглянув владения, окинуло их ярко оранжевыми лучами, коснулось горизонта и стало спускаться по ступенькам, понемногу пропадая из виду.
Почти одновременно с наполовину скрывшимся за горизонтом солнцем Санек взобрался на самую вершину.
Бескрайний лес и вечерний туман, это все что он видел. Скорей всего он где-то посредине леса. Велосипеда не видно, города и села тоже. Он еще раз оглянулся, и на миг отчаянье проникло в его сердце, но, вспомнив, что главное, когда заблудился не впадать в панику, взял себя в руки. Пока солнце не село надо попытаться разглядеть велосипед или опушку, ведь опушки он все знает, даже по именам.
Неужели он зашел так далеко, что не может узнать место.
Оранжевая вспышка ослепила его, отчего он чуть не отпустил руки и не сорвался. Словно кто-то пускал в глаза солнечный зайчик. Как только солнце еще немного спряталось, Санек увидел, что минутах в десяти ходьбы стоит сторожка лесника. Уставшее солнце, не имея больше времени освещать местность, показало Саше ночлег. Вдруг там кто-то есть, а может лесник — тот точно поможет ему найти тропу. Сам он идти не рискнет, — ночью опасно путешествовать, хотя волков тут давно не видели, зато дикие кабаны, с клыками которых ни один волк не захочет встретиться, снуют туда-сюда постоянно.
Когда Саша спустился, что как ни странно оказалось сложнее, чем подниматься, солнце уже спряталось, и в лесу смеркалось. Парень надел рюкзак, взял сумку с грибами, которые завели его в этот лабиринт и отправился на поиски сторожки, пока не стемнело вовсе.
Долго искать не пришлось. Окруженный дубами и осинами, сложенный из цельных бревен, как старая русская изба, домик выглядел здесь очень одиноко и забыто.
— Тут есть кто-нибудь?
Вряд ли. Окна выглядели очень серо, даже устрашающе. Разбитые стекла торчали в разные стороны как острые зубы. Они-то и пускали солнечных зайчиков ему в лицо. Распахнутые ставни замерли от съевшей петли ржавчины. Если кто-то и попытался бы их закрыть — скрип распугал бы всю живность в округе.
Раньше это была богатая изба и строили ее, по-видимому, много людей, ведь не так-то легко поднять цельное бревно высотою почти в три метра. Если бы сказки были правдой, в таком доме по праву могла бы жить баба Яга. А может это действительно ее дом? Померла бедная с голоду, а перед смертью сварила ножки от избушки, поела бульон и отошла в вечность.
Взбодрившись оттого, что чувство юмора не пропало и одновременно, нагнав на себя еще больше жути, Санек улыбнулся и замер как вкопанный. Сердце забилось чаще, когда легкий ветерок сдвинул с места до ужаса скрипучую дубовую дверь. Немного приоткрывшись, она резко захлопнулась, словно кто-то ее дернул с другой стороны.
Живая фантазия иногда большая проблема: в голове закрутились картинки, как страшная старуха в лохмотьях, с костылем под мышкой и почти прогнившими, но еще острыми зубами, выращивает грибы, которые ведут к ее ловушке. Одно неверное движение, и он опомниться не успеет, как будет вариться в огромном чугунном котле.
— Что за глупости, — сказал себе Санек, быстро полез в рюкзак и достал оттуда фонарик.
Все стало совсем по-другому. Недавнее жилище ведьмы превратилось в заброшенный дом, и открывшаяся сама собой дверь, была ничто иное, как проделка сквозняка. Посветив в проем, он увидел, что проход обильно порос паутиной. Здесь никого давно уже не было. Собравшись с силами, он сделал первый шаг и оказался на пороге странного, с архитектурной точки зрения, здания: создавалось такое впечатление, что внутри дом намного больше, чем снаружи. Осветив стены и убедившись, что никого нет, он вошел. Пол скрипел, пахло сыростью, паутина налипала на лицо и волосы — это было самое мерзкое место, которое он только видел. Но тут безопасней ночевать, чем снаружи. Решено, он тут ночует, а как только солнце встанет — двинется в путь.
