P&S - агентство "пережить смерть" (СИ) - "Дионмарк" (онлайн книга без TXT) 📗
У меня появился отдельный кабинет, у Антона тоже, так же как и у Лизы, как говориться — даешь квадратные метры каждому трудящемуся.
Всё складывалось как нельзя лучше, только одно гложило меня — дар так и не вернулся. Эти игрушки да вещи, пропавших без вести, лежали в столе. Я периодически брал их в руки, пытался сфокусироваться, впасть в транс, даже старый проверенный способ попробовал использовать — поэзию… бестолку… как отрубило. Правда после зачитывания этих стихов меня потянуло на поэтические сайты, лирика из меня пёрла со всех щелей… проникся, что ли… Про любовь стал читать, если строки были про детей, умилялся… А потом дошло до того, что сам стал пописывать, надо же сколько я упускал… поэтического… Пока Антон занимался, от моего имени, бизнесом, а Лиза — бухучётом, я стал посещать вечера околотворческого бомонда уральского пошиба. Оказалось, наш город просвещён и насыщен культурой. Жена с подозрением смотрела на мои эксперименты, но мирилась, и даже иногда слушала свежесочинённые «шедевры», наиграно умиляясь. Пару раз сам устраивал встречи местных поэтов и прозаиков, оплачивая закуски и напитки. Когда зачитывал свои тексты, все присутствующие с восторгом хлопали в ладоши и хвалили — тешили моё тщеславие.
Прошло ещё полгода, бизнес наш с Антоном стал приносить хороший доход, не сопоставимый с прошлыми временами, когда я был в «контакте» с потусторонним миром, Василь со своими шашками не в счёт. Как говориться, жизнь была налажена и в творческом плане и в финансовом. И ничего не предвещало беды…
* ***
Пока она не пришла, вальяжно выбивая ворота ногой…
Я сидел в своём кабинете, близился конец рабочего дня. Сегодня хотелось найти поэтический ритм для небольшой строки «бьёт в грудь твоя кибернетика взгляда…», казалось, столько мудрости в этих нескольких словах, но дальше муза зевала и филонила. Периодически забегали Антон или Лиза с кипой документов, для подписей, прерывая моё вдохновение. Конечно же, они со своей работой отвлекали меня от поэзии, пришёл я к мысли в конце дня, спокойно обвинив их в своём рифмовом бессилии. И потом зазвонил сотовый, глянув на экран, увидел неизвестный номер и почему-то, почувствовал первобытный страх, до дрожи в коленях.
— Алло? — тихо прошептал я в трубку, все романтические глупости вылетели из головы безвозвратно.
— Здравствуйте, Сергей, я старший лейтенант Семён Анатольевич Макаров — тон неизвестного мужчины был нарочито печален, — вам знакома Анна Геннадьевна Дещенко?
— Да… это моя жена… — в глазах стало мутнеть, сердце в груди чуть не выскакивало.
— Мне очень жаль… но час назад на неё и, наверно, вашего сына, наехала машина… Они переходили через доро…
Дальше не слышал, что говорил лейтенант, мозг отключился. Я не мог поверить в происходящее, как будто это было не со мной, и я смотрел сюрреалистичный фильм про белые панели на стене моего офиса. Надо же, зачем я выбрал белый цвет? Почему не выбрал серый или чёрный? И вообще, зачем панели, а не обои? А ещё эта бесявая люминесцентная лампа над потолком?
— …вам надо подъехать в больницу…
— Они живые? — выловила моя подкорка слово «больница» и схватило его двумя руками.
— Видите ли, Сергей…
— Они живые? — закричал я истошно, меня начинало трясти.
— Жена ваша умерла на месте, защитив сына собой… И теперь он в реанимации… врачи всё делают, чтобы спасти его…
Часть 6 Глава 7
А вы спрашиваете, есть ли АД? Нет, не так… Вы спросите: есть ли АД?.. Тоже не то… Ну может тогда по-другому подойти к вопросу… Есть ли ТУТ АД? Я отвечу вам — ДА! И я в него ворвался с разбегу — дальше начались футуристические дни в кошмарном обрамлении. Маленькие сцены сменялись тьмой и провалом памяти.
Посещение морга. Санитар под лёгким шафе, с резиновым фартуком, замазанным в крови, ведёт меня к столу. На нём лежит кукла, очень похожая лицом на мою Анночку, но из-за рваной раны на щеке, не уверен. Я ему говорю, она не похожа на мою жену. Тогда этот «добрый» самаритянин, сплёвывая под ноги, стаскивает с тела покрывало. У неё переломаны конечности, из кожи на левом боку, торчит острый обрубок ребра, а левая нога вывернута наоборот, пяткой вверх, на большом пальце другой ноги весит бирка. Она ужасно обнажена, я кричу этому извергу, чтобы он накрыл её… Да, да, да — это она! Ты сука, ты нелюдь… что же ты творишь?.. Санитар безразлично отвернулся от меня и задвинул труп в ячейку холодильника. Конечно, же, он-то уверен, что всех нас так «задвинет» в своё время… Будь ты проклят, урод… Он только кивает и суёт мне документ для подписи… извращенец… маньяк… я дрожащими руками оставляю бессмысленную загогулину… И пустота…
Посещение больницы. Идёт операция, меня не пускают к сыну. Я сижу в приёмном покое и мучительно жду, потеряв понятие времени. Ко мне подходил Семён Макаров, тот самый лейтенант, который и звонил. Что-то мне говорил про несчастный случай, о чём-то спрашивал, кому-то давал указания по телефону… все эти действия были как во сне, я не мог ни о чём думать. Где-то взор выхватил Лизу с красными глазами, потом мелькал Антон, о чём-то он договаривался, кто-то меня обнимал, другие, как в немом кино, говорили, беззвучно открывая рот.
— Ты меня оставил без ребёнка… убил мою дочку… — в какой-то момент ворвалась Валентина Ивановна, несколько раз она ударила меня по щекам… Я, немного сконцентрировал внимание и смотрел сквозь пелену на свою тёщу. Она рыдала… после она меня обнимала и просила прощение, потом опять проклинала… Я себя тоже…
Наконец доктор вышел к нам, сказал, что ребёнок прооперирован удачно и он жив… только маленькая такая проблема осталась, мальчик без сознания… И сейчас он в коме, и когда придёт в себя — неизвестно…
Потом небольшой провал… и вот мы уже стоим в палате… На кровати лежит маленькое тельце, от него выходят какие-то трубки, провода, он весь перебинтован. Большая махина с поршнем, возвышается над ребёнком, прокачивая воздух в Богдана, грудь которого, как волна ходит то вверх, то вниз. На мониторе прыгают электрические дуги, я смотрю и говорю врачу, чтобы он разбудил сейчас моего сына, вы зачем так издеваетесь над малышом? Он же просто ребёнок, дайте мне его, я сам его разбужу, раз вы, идиоты не можете… Я пытаюсь подойти к кровати, меня хватают какие-то люди, среди них узнаю Антона, врача… Кричу им — вы изверги, что же вы делаете? Это же мой сын и он меня зовёт… отпустите меня… Кто-то мне поставил укол, пока держали. И опять пустота…
Похороны и кладбище… идёт дождь, мокро, слякотно… Мы стоим у вырытой ямы, священник читает молитву, бабы кругом плачут. Подходим и кидаем вниз поднятую с кучи, грязь. Валентина Ивановна у края застывает и падает на колени, с головы соскальзывает чёрный платок и устремляется к красному гробу. Я как сомнамбула подхожу к тёще, и так же встаю на колени, беру её за руку. Мы вдвоём плачем, она навзрыд стонет, я беззвучно сотрясаюсь, не в силах издать звук. Работники похоронного бюро, сплюнув на руки, дружно стали закапывать. Один из них, подошёл к берёзе и обвязал ствол полотенцем. Хруст от лопат, вгрызающихся в землю, скребёт мои нервы — испытываю почти физическую боль. Вдохи, выдохи работников, стоны и плач окружающих людей, все эти звуки вбиваются в мой мозг, как гвозди в дерево. Я теперь знаю, какие буду видеть сны в ближайшем будущем. Попозже, после того как последняя глина легла на свежий холмик и притопталась лопатой, ко мне подходит бригадир копателей и таким наглым тоном просит своим напарникам по сто рублей, каждому поверх, видите ли, сильный дождь и очень тяжело… Я дал ему тысячу без сдачи и пожелал счастье… Установили большой деревянный крест. С удивлением смотрю на даты… тридцать три года, всего лишь тридцать три года, а нет… она два месяца не дожила до тридцати трёх лет… Дальше провал…
Опять больница. Мы с тёщей практически живём в палате, периодически сменяя друг друга, без лишних слов, в молчании. Один раз пришёл мужчина с цветами и апельсинами, извинялся за случившееся, просил прощения, говорил, что теперь не сможет жить… Я ему сказал, что сможешь, у тебя ведь жена и дети живые, и вообще, сука, зачем ты принёс цветы и апельсины? Неужели тебе не сказали, что малыш в коме? Он пятился к двери, отводя свой взгляд. И вообще, чтобы мои глаза больше не видели тебя, иначе я могу впиться зубами в твою шею. Он больше не появлялся в больнице. Где-то там шли расследования да суда, но это в параллельном мире, не в моём. Мне глубоко было ср…ть что с ним будет, посадят его или нет, ведь он уже сделал своё дело… разбил мою жизнь на осколки…
