Круги ужаса (Новеллы) - Рэй Жан (книга жизни .txt) 📗
Мисс Мессенджер приблизилась к остаткам изгороди, и в этот миг луна скрылась за облаками — далекую фигуру поглотила накрывшая пустырь тьма.
— Что за место для нежных свиданий, — с раздражением пробормотал я. И целых два часа расхаживал по пустырю, надеясь увидеть, как возвращается мисс Мессенджер.
Но увидел ее только утром на пороге дома, когда она бросала хлебные крошки воробьям.
Пора рассказать о своем сновидении. Оно связано с одним давним происшествием, и я напомню о нем.
Это случилось в Сиднее. Буревестник стоял в сухом доке, а я снял комнату на Уэйн-стрит. Окна выходили в парк Виктории, где — слава богу! — не росли ужасные эвкалипты, не имеющие листвы и не дающие тени. Из-за жары, спалось плохо. Вдруг я ощутил прохладное дуновение воздуха — лицо мое обвевали веером.
Я в полусне схватил благодетельную руку.
Услышал крик и получил пару пощечин.
Проснувшись, понял, что веду борьбу с лохматой и крикливой тварью, которая с яростью отбивалась от меня. Я дотянулся до выключателя у изголовья кровати — на потолке вспыхнула лампа.
Я едва не выпустил пленника, а вернее пленницу.
Меня атаковал огромный крылан, одна из гигантских летучих мышей Австралии, которую нередко называют летучей лисицей.
Ослепленное светом, ночное животное свирепо зашипело, морда ее напомнила Тину, собачонку, которая долго была амулетом Буревестника.
— Тина, — сказал я, — успокойся. Я не собираюсь убивать тебя.
И увидел в зеркале залитое свежей кровью лицо.
— Вот как, — воскликнул я, — ты, как и твои дрянные сестры, следуешь гнусным обычаям вампиров. Проклятая кровопийца! Но сегодня ночью я благодарен тебе, поскольку врач обнаружил у меня полнокровие и посоветовал сделать кровопускание. Ты сэкономила мне полкроны! Если хочешь еще порцию, прошу!
Она отказалась, но успокоилась и, похоже, прислушалась к моим словам и даже с удовольствием внимала им.
— Лети, Тина, и если тебе понравилось, до завтра…
С этими словами я вернул ей свободу, и она исчезла во тьме парка.
Верите или нет? Но Тина возвращалась все последующие ночи. Мы подружились, она будила меня, покусывая за нос и уши, иногда наносила легкие пощечины перепончатыми крыльями и тихо гавкала, как моя покойная собачка. Думаю, она сожалела о моем отъезде. Я не осмелился захватить ее с собой, поскольку жизнь на борту судна вряд ли подходила летучей мыши.
Вернемся к моему недавнему сну.
Я словно вернулся в прошлое, в Сидней, в комнату на Уэйн-стрит. Ласковый ветерок от веера обвевал мне лицо, потом я почувствовал легкий укол в горло.
— Тина, ты вернулась… пей, малышка! — ласково воскликнул я и схватил за лапку.
Услышал крик, она пыталась вырваться.
Сон окончательно отлетел. Я был не в Австралии, а в собственном доме в Уэстоне, кто-то во тьме отбивался от меня.
Я нажал выключатель, вспыхнул свет, из моей глотки вырвался удивленный вопль. В моих руках билась Мартина Мессенджер.
Огромные глаза, полные ярости и ужаса. В уголке рта блестела красная жемчужинка, а в зеркале отражалось мое окровавленное лицо.
— Тина… — пробормотал я, по привычке обращаясь к сиднейскому крылану.
— Не называйте меня Тиной, — хрипло проворчала пленница.
Я собрался с мыслями и сказал:
— Тина была крыланом, который подружился со мной, то была громадная летучая мышь, кровосос…
— Вампир, — сказала мисс Мессенджер.
— Как и вы?
— Как и я.
Я повидал многое, но ничего подобного ранее не случалось; однако ситуация мне нравилась.
Вампирша выглядела красавицей! Ее обтягивала серая шелковая туника, подчеркивая вызывающие округлости, а рот от крови соблазнительно припух.
— Тина, — сказал я, не выпуская ее запястья, — хочу рассказать небольшую историю. Однажды в Марселе я застал в номере воровку, которая пыталась завладеть моим кошельком. Я мог сдать ее в полицию, но не сделал этого — красивая и отлично сложенная чертовка сочла справедливым, что должна рассчитаться удовольствием, а поскольку острота наслаждения превзошла ожидания, я оставил ей кошелек. Та история закончилась, наша — начинается. Гостиничная воровка и вампир платят одной и той же монетой.
И потянул Мартину в постель.
Но ее глаза выражали такую мольбу, что я сжалился.
— Нет… нет, — простонала она, — пока не могу вам объяснить… Нет, нет, я ни в чем не отказываю, но только… не здесь!
«Здесь» было постелью, на которую она смотрела с нескрываемым ужасом.
— Пошли, — шепнула она, — любовь возможна только… там.
Там… Она вывела меня в сад и, держа за руку, бросилась вперед с такой скоростью, что я несколько раз едва не упал. Мы пересекли коммунальный луг и остановились перед Гровсом.
Мартина обогнула несколько черных стел и остановилась перед разверстой могилой.
— Только здесь духи ночи позволяют мне забыться сном и насладиться любовью. Я мертва… Я была уже мертва, когда пятнадцать лет назад прибыла сюда…
Серая туника распахнулась, меня обожгло ее жаркое дыхание.
Открытая могила приняла нас.
От могильных стенок, окружавших нас, как стенки саркофага, веяло любовным пылом многих свадеб, состоявшихся в глубинах земли. К этим черным свадьбам добавилась и наша.
— Иди, — сказала она, — дай мне выспаться.
Она положила палец мне на губы, в ее глазах читался вопрос.
— Бог, ты и я — единственные, кто будет знать об этом, — шепнул я, обязуясь хранить тайну будущих ночей.
И выбрался из могилы. Невидимая рука накрыла ее плитой.
Моя глупость привела к фатальной развязке. Женщина, которая вела хозяйство в доме, заболела и прислала вместо себя дочь.
Черноволосая наглая девчонка была отлично сложена. Встав передо мной, она вонзила в меня черные глаза и выставила грудь вперед, словно фигура на носу корабля.
— Правду ли говорят, — спросила она, — что вы можете купить мне меховую шубу, золотые наручные часы с бриллиантами и шелковые чулки, не став менее богатым?
— Истинная правда, — ответил я.
— Так чего вы ждете? — хихикнула она.
Я не стал ждать.
Но в день, когда она появилась на публике в роскошных нарядах и весь город начал сплетничать, ставни соседки остались закрытыми. Звонок тщетно посылал звонкие ноты в глубины дома — мои призывы остались без ответа.
Вечером я перемахнул через ограду сада, но, переступив порог задней двери, ощутил, что дом давно пуст и тонет в пыли забвения.
Ночью я поспешил в Гровс.
Ужасное зрелище — в открытой могиле скалился череп, к бесформенному гнилью прилип клочок шелка, рубиновые всплески на обглоданной кисти и невероятное зловоние, поднимавшееся из глубины земли.
Я всю ночь умолял и ад, и небо, пока вдали не пропел зарю петух.
Буревестник выглядит как новый.
Но внешность обманчива, впрочем, такое положение дел устраивает меня. Я набрал экипаж из самого гнусного портового отребья. Вскоре мы выйдем в море, и в первую же бурю мой латаный-перелатаный кораблик уйдет под воду.
…Слишком тяжело всю жизнь делить тайну с Богом и останками трупа.
Я убил Альфреда Хивенрока!
Я прислонил велосипед к километровому столбу и развернул карту, которую мне вручили у «Колсона, Миввинза и Миввинза».
Это была карта Кента и части Саррея, но служащая уверила меня, что в Кенте заработать легче.
Она соврала, ибо мне никогда не приходилось встречать людей, почти не расположенных приобретать шеффилдские бритвы, тюбики с мыльным кремом и пузырьки с освежающей туалетной водой — все то, что позволяет получить гладкую и чистую кожу на лице.
Карта была достаточно подробной, чтобы вывести меня к Сент-Мэри-Грей при выезде из Лондона через Левисхэм, но после Орпингтона она пестрела возмутительными ошибками и пробелами. А потому я понапрасну искал Челсфилд, который служащая отметила красным карандашом, чтобы заставить меня поверить в то, что там был рай для торгов-ли. К счастью, мне на помощь пришло встрепанное худое существо.
