Квадрат для покойников - Арно Сергей Игоревич (книга регистрации .TXT) 📗
– Ищет, наверное, кого-нибудь, бедолага, – пожалел японца Владимир Иванович. – Далеко еще?
Но Захарий не ответил. Низко, над самыми крышами, пролетел вертолет, потом сделал круг и еще раз пролетел.
– Осторожно, ноги здесь переломать к чертовой матери можете, – предупредил Захарий, юркнув в заборную дыру.
Николай и Владимир Иванович последовали за ним. Здесь при свете фонаря по битому кирпичу они без членовредительства пробрались в следующий двор. Когда они пролезали в пролом, Николай пребольно ударился головой о бетонный выступ.
– Этот выступ мне знаком, – услышав стон Николая, бросил через плечо Захарий. – Бывало, тащишь усопшего – обязательно ударишься. Теперь-то не бьюсь уже: под свой рост раздолбал. Зато первый год лоб болел…
Они очутились еще в одном дворе. В его центре, как сказочное чудовище, возвышался темный силуэт дерева.
– Сюда, – сказал Захарий, останавливаясь возле щели между железными гаражами.
– Да как же в щель-то… – забормотал Владимир Иванович. – Ведь узкая, ведь не проберусь я…
– Вытащим, не дрейфь, – успокоил его карлик. – Ну я пошел.
Его маленькое тельце исчезло во мраке щели. Николай последовал за ним. Это оказалась очень узкая щель, вероятно, та, в которую Николай выбирался после подглядывания в оконце. И он жалел, что не снял куртку.
Делая небольшие приставные шажки, шурша одеждой о железные бока гаражей, в кромешной затхлой тьме он продвигался вперед. Сзади слышалось тяжелое сопение и постанывание. Там протискивал свое тело Владимир Иванович. Хотелось почему-то скорее преодолеть этот проклятый путь, и Николай из одежды лез вон, чтобы идти быстрее, но у него не получалось.
– Что такое? – пробормотал он, вдруг наткнувшись в темноте на препятствие. Николай протянул руку и нащупал голову, скорее всего, голова эта принадлежала карлику. Николай отдернул руку и замер. Гаражи спирали дыхание. Сзади прерывисто и тяжело сопел Владимир Иванович.
– Захарий, это вы? – наконец, набравшись смелости, спросил Николай.
– Да, погоди ты… Вот падла! – донеслось до него из тесной и душной тьмы, что-то зашуршало.
– Что случилось?
– Да что-что! Падла какая-то вход заткнула. Сейчас, может, выпихну… Вот падла! Держись крепко.
В бок Николаю что-то уперлось, дышать стало совсем невозможно.
– Сейчас, сейчас, – бормотал Захарий, пыхтя от натуги.
– Господи! Скоро этот коридор жуткий кончится?! – донесся стон Владимира Ивановича.
– Тут что-то проходу мешает, – сообщил ему Николай.
– Господи! Мука-то какая!
От напора, производимого Захарием, Николай отступил на приставной шаг.
– Нет! Не выпихнуть. Вот падла! Хорошо заткнули. Это, наверное, чтобы ребятишки не лазали. Вот падла!
– Что?! Что там?! – послышался плачущий голос со стороны Владимира Иванович.
– Чего же теперь делать? – во тьму с ужасом задал вопрос Николай. То, что нужно выбираться обратно, пугало его до спазм в горле. Ему безумно хотелось на волю. Вон из этой тесноты и затхлости. Но идти назад!..
– Назад придется идти, – сказал Захарий. – И фонарик что-то не зажигается, – он пощелкал выключателем на фонаре. – Назад идти придется… – повторил он с досадой, и слышно было, как он выплюнул.
Николаю пришлось вжаться затылком в стену гаража, чтобы повернуть голову в другую сторону. Все равно он больно протер носом стену, но зато теперь впереди он увидел свет. Конечно, свет этот был тьмою ночи, просто менее густой, но из этого мрака он чудился светом.
– Обратно вылезайте, Владимир Иванович, – сказал Николай. – Проход там заткнут.
– Господи! Обратно… – почти плакал Владимир Иванович. – Обратно-то… никак. Силы я потерял все…
Сделав несколько шажков, Николай добрался до занявшего проход Владимира Ивановича.
– Не могу я, не выбраться мне отсюда никуда, – вдруг совершенно бесстрастным гробовым голосом проговорил Владимир Иванович.
– Что?! Как не выбраться?! Да вы что говорите?!
Николая охватила паника.
– Что за задержка? – послышался хриплый голос добравшегося до Николая карлика. – Что там еще случилось?
– Да вот, – ответил Николай, обливаясь потом ужаса, не поворачивая головы. – Владимир Иванович застрял.
– Что, здорово застрял?!
Владимир Иванович не отвечал.
– Эй, ты живой?! – снова крикнул карлик.
– Может быть, ему плохо? – предположил Николай. – Эй! Владимир Иванович!
Он поближе притиснулся к его боку и, нащупав руку, ущипнул.
– Я всегда чувствовал, что конец мой будет ужасен, – донесся до Николая замогильный голос. – Всегда.
"Господи! Это мне кажется или нет? Это во мне кто-то говорит, – пронеслось в голове Николая. – Неужели это конец?.."
– Чушь свинячья! Я тебе дам "конец"! – вдруг раздалось с другой стороны Николая. – Вылезай! Я тебе дам "конец"! Я до ста лет жить буду и между гаражами подыхать не собираюсь!
– Я чувствовал, что конец мой близок, – опять донесся загробный голос. – Вчера на лестнице кто-то звал меня по имени… Это был голос моего покойного дяди… Я узнал его.
И тут пробуждающий хоть какую-то слабую надежду в этом душном кромешном мраке, голос:
– Ерунда! Вылезай сейчас же!!
"Что же это такое? Мерещится это мне или нет?!
Стекая по лицу, пот попадал в глаза, но Николай не чувствовал боли, он был близок к обмороку.
– Давай поднапрем! Вытолкнем его вместе! – пихнул его в бок Захарий.
Этот толчок вернул Николаю возможность соображать. Он изо всей силы ущипнул Владимира Ивановича за руку.
Владимир Иванович вскрикнул от боли и, кажется, придя в себя от легкого помутнения рассудка, заерзал и застонал, пытаясь выбраться. По мере сил Николай помогал ему одним боком, с другого на него давил Захарий. Казавшееся безнадежным положение придавало Николаю силы, он кряхтел, стонал. Было страшно остаться тут спрессованным гаражами и людьми. Было страшно до ужаса, до душевной паники. Вот она – смерть – иногда казалось Николаю. Все! В отчаянии он напрягал грудь, силясь сдвинуть, хоть на немного сдвинуть гаражи, чтобы дать груди пространство вздохнуть. Он не хотел, не мог оставаться здесь больше! Николай изо всех уже сил, не задумываясь над тем, что причиняет ему боль, пихал плечом, руками заткнувшего проход Владимира Ивановича и ненавидел, люто ненавидел его в эту минуту.
Общими усилиями они, наконец, вытолкнули мешавшее проходу тело наружу, и Николай вырвался из узкого жуткого пространства на волю. Свежий воздух ударил в потное лицо. Он, широко открыв рот, дышал; рядом, прислонившись плечом к гаражу, стоял Владимир Иванович.
– Передрейфили, небось? – из щели выбрался Захарий. – Вижу, передрейфили. Ну теперь все. Туда больше не полезем… Не думал я, что вы такие тучные, а то б с другого хода повел. С другой стороны тоже лаз есть, он поширше будет. Обходить, правда, придется далеко, минут десять потеряем.
– Сколько же мы там пробыли? – спросил отдышавшийся Николай.
– Всего минут пять, – ответил карлик, взглянув на часы. – Не больше. Ну, вперед.
Он дружески похлопал Владимира Ивановича по сгорбленной спине и пошел куда-то. Николай с вялым Владимиром Ивановичем поплелись вслед. На ходу Захарий отвернул крышку фонарика.
– Ну так и есть – контакт отошел, я так и думал. Надо же, в самый ответственный момент отказал…
Снова оглушительно зажужжало, и опять над крышами пролетел вертолет, но на него уже не обратили внимания. Николай наслаждался жизнью. Вонючие дворы-колодцы, по которым они брели, казались ему чудными, полными цветов полянами; и даже зловонные помойки в этих дворах, словно цветочные клумбы, вызывали симпатию и приятное чувство умиления. Ему казалось сейчас, что в том обреченном на отчаяние пространстве он вдруг понял то, что не понимал раньше, наконец, ощутив сладостный вкус жизни.
От парадной навстречу им метнулась человеческая тень. Это оказался обыкновенный японец. Он снова что-то сказал, но потому как никто не понял, японо-язычный гражданин махнул рукой и скорбный отошел к помойному баку.
