Дюжина черных роз - Коллинз Нэнси (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Она так и останется старой?
— Я бы не назвала твою маму старой, — криво улыбнулась неизвестная. — Но она действительно останется такая, как есть. Что, быть может, и хорошо. Говорят, что чем старше, тем мудрее.
— И это правда?
— Для некоторых. Но ты запомни вот что: что бы ни случилось с тобой и с мамой, важно только одно — Эшер не смог заставить ее разлюбить тебя. Он сделал все, что было в его силах, чтобы стереть ее прошлое и сделать ее такой, как он, — но она не предала тебя. Вот почему она смогла остаться человеком.
— Знаю, — сказал Райан так тихо, что едва можно было расслышать в гуле аэропорта. Он серьезно посмотрел в зеркальные глаза неизвестной. — Я тебя еще увижу?
Неизвестная пожала плечами, вставая, и потрепала мальчика по волосам.
— Кто знает, малыш? Мне еще осталось сколько-то там лет, и я много путешествую. Может быть, как-нибудь загляну и в ваш уголок леса. А вон смотри — мама идет.
Никола улыбалась еще шире, чем раньше, и глаза ее искрились.
— Я нашла сестру! Я ей сказала наш номер рейса, и она нас встретит в аэропорту! Ты ведь никогда не видел тетю Кэти, Райан?
Мальчик покачал головой.
— У нее есть сын — твой кузен Джереми, он на год или два старше тебя. Будете играть вместе, он будет твоим другом.
— Мой друг — Клауди, — ответил Райан, прижимая к груди «Уступи дорогу утятам».
— Тогда он будет твоим новым другом, — сказала Никола, и улыбка ее как-то вдруг стала деланной.
Неизвестная протянула Райану горсть четвертаков.
— Куда-то надо девать время до посадки в самолет. Вон видишь, там игровые автоматы? Пойди постреляй малость.
Райан сунул книгу под мышку и с радостью взял протянутые монеты, а потом побежал через проход, виляя, как на улицах Города Мертвых.
— Чудесный малыш, — сказала неизвестная, глядя, как мальчик кидает монеты в ближайший автомат. — Ты счастливица, Никола.
— Я знаю.
Неизвестная повернулась к ней. Зеркальные стекла обратились прямо к танцовщице. Вдруг исчезла небрежная разговорная интонация, голос женщины зазвучал холодно и твердо, как закаленная сталь.
— Вот что усвой: я все это сделала не для тебя. А для Райана. И если до меня дойдет, что ты в чем-то предала этого ребенка, как-то его забыла, любым образом и в любом смысле, — я приду с тебя за это спросить. Тебе это не понравится. Я понятно говорю?
С лица Никола сбежала даже та скудная краска, что была. Она тупо кивнула, не в силах оторвать взгляда от зеркальных очков.
— Мама, мама! Смотри! — звал Райан, подпрыгивая около автомата.
Неизвестная взглянула через его плечо на пару компьютерных динозавров, вышибающих дух друг из друга и рассыпающих брызги зернистой крови по всему экрану.
— Круто!
С усталым вздохом неизвестная погрузилась на заднее сиденье ожидающего такси. Она выполнила свой долг, проводила Никола и Райана в Калифорнию. В окно она выглянула посмотреть на взлетающий Боинг-747. Интересно, занят сейчас Райан чудесами салона первого класса или таращится в окно, в последний раз глядя на мир, который знал?
Не следовало вмешиваться в разум Никола, но она не могла вызвать в себе по этому поводу угрызений совести. Что такого плохого, если она влезла ей в мозги и подкрутила на пару делений чувство ответственности? Она же не заставила ее заниматься разбоем на больших дорогах. У этой женщины хороший материнский инстинкт и настоящая любовь, она могла бы стать достойной матерью — если бы не ее неприспособленность к жизни и слабость характера. Эшер первым делом заметил эти черты и играл на них. Что-то ей подсказывало, что он был не первым — но точно самым большим — монстром из тех, кто это делал.
На закате Никола и Райан уже будут в безопасности и покое в доме сестры Никола в Сан-Луис-Обиспо. Перед ними откроется новый мир, свободный — по крайней мере внешне — от кровососов-чудовищ, а ей тем временем придется осушать это болото, стоя по пояс в аллигаторах.
Она скривилась и подавила желание почесать обрубок левого мизинца. Эти сволочные штуки чешутся дьявольски, когда отрастают.
Глава 10
Эшер вынырнул из спячки, и его мысли побежали сразу так же быстро, как когда он закрывал глаза на рассвете. В мозгу не угасла свежесть событий предыдущей ночи. Надо будет действовать быстро, чтобы укрепить свою позицию в борьбе с Синьджоном и с Советом. Из этих двух Совет — куда большая забота. Хотя Эшер не сомневался в своих способностях как чародея, он все же один. Но за много лет он создал многочисленные заклинания и связи, и у него хватало друзей, так сказать, на низших постах. Пусть он не в силах свергнуть Венский Совет, но не приходится сомневаться, что противостоять Совету он может.
Так он размышлял, вылезая из своего гроба навстречу грядущему вечеру. Гроб был специально сконструирован так, чтобы крышка на петлях откидывалась в сторону от давления изнутри, когда гроб не заперт. Открывая ее, Эшер подумал, что надо будет сделать такой же побольше, чтобы спать в нем вместе с Никола. Конечно, ее необъяснимое старение сбило его с толку и разозлило, но страсть, которую он испытывал к бледной танцовщице, не ослабела.
И он не мог объяснить свою одержимость человеком даже самому себе. Но так всегда бывает у Своего и его консорта. Увлечение вспыхивает ярко и сильно, и пусть это даже не настоящая любовь, света и тепла в ней столько, что может сойти за нее. Только в эти мимолетные мгновения сумасшедшей фантазии Эшер ощущал себя живым. Было когда-то время, много десятков лет назад, когда он так же был одержим Децимой — а до нее Бакиль.
Вспоминать о Бакиль он не любил. Она была первым его потомком — и величайшей его ошибкой, а он не любил напоминаний об ошибках прошлого. Может быть, больше всего его беспокоило, что лицо ее иногда являлось незваным в мгновенной тишине. При жизни она была уличной певицей, выступавшей за медяки в пивнушках Бауэри. Тогда ее звали не Бакиль — это имя она взяла при воскресении как знак разрыва с миром живых. В те дни она называлась Черная Нэн. Волосы у нее были чернее воронова крыла, а кожа, если отскрести угольную пыль и грязь Нижнего Ист-Сайда, белее мякоти яблока. Но привлек его к ней прежде всего ее голос. Он шел тогда по людному тротуару — было это в 1879 году, — выискивая вечернюю добычу, и услышал, будто поет ангел, заблудившийся среди погибших душ. Он миновал мириады забегаловок этой улицы, пока не нашел одну, где пол был устлан соломой и опилками — от пива, блевотины и крови, которые здесь могут пролиться. И там, среди пьяни, стояла на стойке одиннадцатилетняя девочка и пела за медяки, которые бросали ей окосевшие гости, а папаша ее тут же успевал их пропивать. Этот тупой от пьянства олух был счастлив ее продать любому клиенту, который даст ему на бутылку крепкого.
В тот же вечер Эшер прикончил мерзкого папашу и взял к себе Черную Нэн в будущие невесты. Но он совершил ошибку, пытаясь сделать ее равной себе. За шесть лет, которые она провела с ним, путешествуя по миру, он научил ее таинствам Тремере, как когда-то учил его Каул. И ошибка оказалась почти роковой, когда через много лет Бакиль попыталась обратить свою магию против него. Она влюбилась в человека-мужчину и хотела взять его себе, но Эшер запретил. Она не уступала, и потому человека пришлось убить. Бакиль в ярости бросила Эшеру вызов, и он уничтожил ее — примерно так же, как вчера ночью избавился от Каула.
Это было в 1910 году. Только через шестьдесят лет он осмелился на новую попытку — и в результате появилась Децима. Но Эшер усвоил урок. Децима возродилась в вечном мире Своих, не ведая кровавых таинств, дающих клану Тремере его власть. Когда он ее встретил, она хипповала, девочка из пригородной семьи среднего класса, убегающая от чего-то — или бегущая к чему-то, — чего не могла описать. Под его руководством она выросла из детей-цветов в дитя луны, и несколько лет он был доволен.
Пока не увидел Никола.
Что-то в ее движениях в танце включило в нем ту бешеную жажду обладания, которой не было у него с тех самых пор, как он услышал пение Бакиль. Быть может, даруя Объятие тем, кто был обласкан музой, он Обнимал нечто для себя потерянное. Но нет — это означало бы слабость. Сожаление. А принцу Своих чуждо само это понятие.
