Римаут. Ледяной ключ (СИ) - Мори Юрий (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Хоть тресни.
Хотя он — вот он, руками трогай, ногами наступай. А его нет. Да и зачем он здесь, если задуматься? Есть другие мосты, Майн ими не обижен — езжай не хочу. На кой черт кому-то понадобилось воткнуть пешеходный переход при наличии новенького Гольбейнского мостика?
— Марта, я не знаю… — как-то смущенно говорит он, пряча карту. — И ведь выглядит не совсем… новым.
— А давай по нему пройдемся? — предлагает девушка. — Искупаемся на том берегу, какая разница. Зато — приключение!
Она прекрасна сейчас. Ветер с реки распушил темные волосы, туго обтянул платьем стройную фигуру. Марта мечтательно смотрит мимо Карла туда, над водой, вдоль моста. Она словно видит другую жизнь, еще более прекрасную, чем их общая молодость.
— Ну… — с сомнением тянет отец. — Да можно… Опасно только: вдруг он не достроен. До середины дойдем, а дальше — пусто.
— Вернемся тогда, подумаешь. Да и ограждение было бы.
Они поднимаются по ступенькам, словно служащим связкой этого берега, заросшего травой, с другой реальностью. Мосты и перекрестки — они этим славятся, какой-то странной границей между «где-то здесь» и «уже там».
Сумка снова на плече у Карла, он держит маму за руку. За перила хвататься смысла нет — грязноваты они. Да и так идти вполне нормально, не сдует. Мостик под ногами поднимается над водой, пологой дугой уходя вверх. Яркое солнце отсвечивает от мелких волн под ногами, слепит глаза, если посмотреть вниз.
— Карл, а ты меня любишь? — внезапно спрашивает мама. Она поворачивает голову и смотрит на него в упор.
— Конечно, моя дорогая!
— Точно?
— Да…
Ответ отца эхом звучит над водой, как крик заблудившейся речной птицы, хотя он отвечает тихо и с нежностью. Через пару десятков шагов Карл понимает, что что-то не так. Над водой стоит тишина: ни ветра, ни плеска волн. Мертвый штиль, как будто кто-то выключил весь звук на свете. Разом.
— Странно как-то… — говорит Марта. — Слишком здесь все… не так.
В ее голосе что-то изменилось. Неуловимо. Еле заметно. Только Карл бы и смог заметить. Она стала говорить более печально и как-то… взрослее, что ли? Он смотрит на маму и замечает, что она и внешне стала чуть-чуть иной. Волосы немного короче, появилась рыжеватая прядь, как случайный мазок краски. Вместо платья на ней немного смешной офисный наряд — белый верх, темный низ.
— Ты тоже изменился… — шепчет мама, заметив его внимательный взгляд. — Галстук только слишком яркий.
Только сейчас он обращает внимание, что одет не в любимые рваные джинсы и майку с Че Геварой, а в серый с блеском костюм и рубашку с галстуком. Ничего подобного у него никогда не было. Галстук действительно яркий, но… В общем, такой бы он и купил, если бы пришла в голову столь странная идея.
Рядом с мамой по мосту смешно вышагивает неведомо откуда взявшийся рыжий котенок. Тонкий хвост вверх как антенна, и слишком большие уши.
— Его зовут Фрик, — говорит Марта. Она смотрит куда-то за перила, на застывшее полотно бывшей реки, но откуда-то знает, что думает Карл. — Мы когда квартиру сняли — завели. Он большой вырастет.
С каждым шагом котенок действительно растет, превращаясь в роскошно лохматого зверя. Наряд мамы тоже немного меняется: пиджак, более узкая юбка.
Отцу почему-то становится страшно. Он оглядывается и понимает, что они прошли уже почти половину. Треть — точно. Парк за спиной слился в мутно-зеленую полосу, но и дома впереди, кажется, не приблизились. Они идут и идут над застывшей водой, и вокруг них ничего не меняется. Изменения происходят с ними самими: кот перестал расти и просто идет рядом с хозяйкой, ровно и молча, как заводная игрушка.
Достаточно было Карлу на мгновение отвернуться, чтобы обнаружить: мама теперь катит впереди себя коляску. Модная трехколесная конструкция иногда чуть подпрыгивает на перемычках между цементными участками.
— Манфред, — ровно говорит мама. На ней теперь не офисная роба, а что-то уютно-домашнее. — Манфред Вильгельм Лири. Ты рад?
У отца пережимает горло, он ничего не может сказать, только кивает в ответ.
— Ты слишком много работаешь, любимый… — шепчет она, на ходу поправляя что-то в коляске. — Зато своя квартира.
Отец опускает взгляд и понимает, что одет уже не в костюм: что-то удобное, обычное и не столь официальное. Он машинально расстегивает пуговицу и видит свою руку, а на безымянном пальце — сверкнувшую полоску кольца.
Марта избавилась от коляски и ведет теперь за руку мальчишку лет четырех-пяти. Он до ужаса напоминает самого Карла на детских фотографиях: те же растрепанные светлые волосы, та же готовность к улыбке и что-то неуловимо-хитрое в выражении лица.
— Привет… Вилли! — наконец произносит отец. Мальчуган серьезно кивает в ответ, почему-то не говоря ни слова. Возле ноги матери кот прямо на ходу начинает словно таять в воздухе, становясь все более прозрачным с каждым шагом.
— Девять лет прожил зверь… Жалко, мог бы больше. — Она говорит как диктор на вокзале, четко, но без интонаций. Словно читает заранее заготовленный текст.
Сын заметно вытягивается, на вид уже класс третий-четвертый. Растрепанные волосы теперь коротко подстрижены, выбриты по бокам. Странно, но ему идет.
Тишина продолжает давить. Еле слышны только шаги — самих родителей. Манфред Вильгельм, несмотря на внешнюю материальность, ступает абсолютно беззвучно.
— Ты меня любишь? — спрашивает мама.
— Да, моя хорошая… Но мне что-то страшно. Вот честно. Где мы? Что это все?!
— Это все?.. Жизнь. — Помолчав, отвечает она.
Сын уже почти с нее ростом, а перед мамой снова коляска. Другая, не та, что в первый раз. Да и сама Марта заметно изменилась — она явно лет на десять старше, чем была совсем недавно. Сильно обрюзгла, на руках заметные морщины.
— А у тебя — живот и повышенное давление, — немедленно откликается она на взгляд Карла. — Ничего страшного, возраст. Зато — Алиса. Хорошая девочка, давно бы надо было…
Возле ее ноги снова топает котенок, теперь серый с полосками.
Рядом с испуганно оглядывающим себя отцом — черт, правда живот толстый! — появляется незнакомая женщина. Ей лет двадцать пять, вряд ли больше. Не очень яркая, но что-то в ней цепляет. Он смотрит краем глаза, пытаясь понять, кто это.
— Это Фрик Второй. А это — Матильда. Ты с ней работаешь. И спишь. Ты же большой мальчик, пора заводить новые игрушки.
— Я… Да нет же!
— Ну почему нет, когда — да. Не волнуйся так сильно, давление же…
Вилли уже совсем взрослый. Дочка — подросток. Матильда, прошагав немного, исчезает. Была — и нет. Ее сменяет еще несколько женщин, ни одну из них Карл пока не знает. Он боится спрашивать, а мама молчит.
Карл замечает, что ему становится тяжелее идти. В руке откуда ни возьмись — тяжелая трость с лакированной изогнутой ручкой. Он опирается на нее, стараясь не останавливаться. Почему-то нельзя ни на секунду остаться на месте.
— Авария. — Так же пугающе ровно говорит мама. — Ничего страшного, но ногу повредил. Так и будешь хромать дальше.
Марта начинает стремительно худеть. С каждым шагом. Сперва ей это даже к лицу, но потом она болезненно высыхает, выглядя старше и старше.
— Это рак, любимый. Слишком поздно обнаружили. И даже не взялись оперировать, да. Так случается даже в Германии.
Он, тяжело наваливаясь на палку, бросается к ней, проходя сквозь совсем взрослую дочку, сквозь подругу сына, но не успевает. Мама тает в воздухе, напоследок грустно ему улыбнувшись. Карл понимает, что кричит, но не слышит даже сам себя.
Отец отворачивается и на ходу тычет палкой в очередную незнакомку сбоку от себя. Воздух. Просто воздух. Все эти фигуры — просто непонятные призраки. А рядом с сыном теперь идет совсем молоденькая девушка, неуловимо напоминающая Марту. Алиса, выглядящая старше своей спутницы, переглядывается с ней, обе безмолвно над чем-то смеются.
Кажущиеся огромными дома на том берегу нависают над ним, равнодушная сетка балконов и слепых окон, в каждом из которых отражается солнце.
