Последний Поезд с Платформы “Погибель” (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик (книги txt) 📗
— Мы побеждали в некоторых незначительных стычках и научились пить из наших врагов, когда это возможно, — кивнул Годфри. — На вкус это мерзкая жидкость, но мы обнаружили, что она действительно дает силы. Хотя, разумеется, с человеческой кровью это не сравнится. Ты никогда не пробовал ихор на вкус?
— Лишь однажды…
— Послушайте… пожалуйста… может, мне не стоит слушать все это? — страдальчески спросил Рустер.
— Я бы тоже не хотел быть свидетелем этой беседы, — поддержал его Матиас. — Мне кажется, обычному человеку знать такие вещи вредно для здоровья…
— Мы должны доставить эту девушку в госпиталь в Хелене, — сообщил Лоусон майору. — Рустер, ты можешь управлять поездом?
— В принципе могу, но нужен кто-то, кто займется топливом.
— Я могу попробовать, — вызвался Эрик. Он оторвал кусок от своего пальто, чтобы перехватить рану на плече. Заметив сомнение в глазах товарищей, молодой человек решительно сказал. — Я ранен не настолько сильно, чтобы сказываться больным, садиться и ждать.
— Пути все еще заблокированы, — заметил Матиас. — С этим что делать будем?
— Среди этих валунов нет ничего, что мы не могли бы сдвинуть. Как я и сказал, мы привели остальных. Они уже стоят снаружи, охраняя поезд… ну… то, что от него осталось, — он огляделся по сторонам, исследуя развороченный вагон. — Я думаю, что следует убрать отсюда эти тела до того, как вы прибудете в Хелену. Вам и так придется объяснять шерифу и работникам железной дороги, что случилось с поездом.
— Святой Боже! — воскликнул Рустер, в голосе его вновь взметнулась тревога. — А я ведь единственный, кто остался из экипажа! Они меня на куски разорвут, а потом каждый из этих кусков повесят!
— Мы что-нибудь придумаем, — заверил Лоусон. — Энн и я останемся в Хелене и будем свидетельствовать о бандитском налете.
— Что же это за кусающиеся бандиты? Нет, меня прямо с платформы бросят в камеру и больше оттуда не выпустят!
— Я лично поговорю с шерифом. Я могу быть очень убедительным, когда это необходимо, — заверил Тревор. Сейчас он лишний раз порадовался, что его нынешнее состояние наградило его Взором, который может сломить волю жертвы и превратить ее разум в податливую глину, коей можно придать любую угодную форму. Так или иначе, он понимал, что им с Энн придется довольно активно поработать с глиной там, в Хелене.
— Я подтвержу все, что скажет Лоусон, — с уверенностью произнес Эстерли. — Мы не можем позволить кому-то еще пострадать в этой истории.
— Мы? — Лоусон недоуменно приподнял брови.
Эстерли подошел к нему и остановился в паре шагов. Его пронизывающий взгляд упал поочередно на Уайлдера, Дыма и Годфри перед тем, как обратился к Лоусону.
— Обо мне вы уже все знаете, — кивнул он. — Я жил в чернейшей из теней. Я делал ужасные вещи собственными руками во имя Бога. Я потерял… самый драгоценный дар, который был дан мне: мою семью, — он опустил голову, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами и заговорить снова. — Теперь у меня ничего нет, — продолжил Эстерли, и голос его зазвенел от плохо скрываемых эмоций. — Я был вором и шарлатаном, избивал жену, пил, насмехался над отцом, изображал фальшивого пророка… а позже подался в охотники за головами.
Тревор терпеливо вздохнул, выдерживая взгляд проповедника.
— Но, мистер Лоусон, — продолжил тот, находя взгляд Тревора. — Я никогда не был солдатом. Вы окажете мне такую честь?
— Сомнительная честь, — отозвался Лоусон. — Честь, ради которой вы можете умереть… или получить нечто похуже, чем смерть.
— Я уже перешел эту черту, — покачал головой преподобный. — Я уже мертв сейчас… и вряд ли моя душа когда-нибудь сумеет вернуться к тому, что называется жизнью.
Эстерли знал, что говорит. Лоусону даже не потребовалось использовать Взор, чтобы убедиться в этом.
— Поговорим, когда доберемся до Хелены, — неопределенно покачал головой он.
— Ну, что, стоит начать убирать этот мусор? — спросил Годфри. — А потом приступим к работе с завалом.
Лоусон все еще был не в том состоянии, чтобы передвигать тела. Рана на боку, пусть она и заживала, все еще была тяжелой и болезненной, а кости правой руки не успели срастись в достаточной мере. Он неуверенно окинул взглядом вагон, однако преподобный будто уловил его мысль и пресек ее на корню.
— Вам лучше отдохнуть, мистер Лоусон. Присядьте.
— Он прав, Тревор, — сумрачным голосом поддержала его Энн.
Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому Лоусон сел, пока Годфри, Дым, Уайлдер и Эстерли начали перетаскивать тела убитых вампиров на улицу и сталкивать их в подлесок, что стелился ниже.
Энн присела напротив, по щекам ее струились слезы, но выражение ее лица было пугающе спокойным. Однако чувства прорвутся в какой-то момент, в этом Лоусон не сомневался. Сегодня или завтра — обязательно прорвутся…
С этой мыслью он, казалось, начал проваливаться в забытье…
— Тревор? — окликнула девушка. Ее голос казался таким далеким. Однако поняв, что он может ее не слышать, она повторила с чуть большим нажимом. — Тревор?
— Да? Прости я…
— Я действительно убила своего отца?
Он посмотрел ей прямо в глаза, стараясь дать ей столько поддержки и силы, сколько только мог.
— Мне очень жаль, — искренне произнес он. — Но ты знаешь ответ.
Энн кивнула, и две свежих слезинки сбежали по ее щекам.
— Мне жаль… — повторил Тревор.
— Я знаю, — отозвалась она.
Он потянулся своей здоровой рукой и накрыл ее ладонь своей. Он больше ничего не мог сказать и ни о чем не мог спросить. Энн вздрогнула от холода, в тот же момент снег агрессивно бросился ей в лицо из разбитого окна, и пламя уцелевшего фонаря дрогнуло. Девушка заметила через окно, как их спасители выбрасывают тела убитых вампиров в подлесок. Что-то заставило ее извлечь свой пистолет из кобуры и положить на сидение рядом с собой. Она уставилась на оружие так, словно это был ее самый ненавистный враг из всех, с кем она когда-либо сталкивалась. Затем, выждав несколько мгновений, Энн убрала пистолет обратно в кобуру, где ему и было самое место.
Когда вагон был очищен от тел, пришедшие вампиры сопротивления вместе с Илаем Эстерли приступили к расчистке путей. Эрик и Рустер отправились понаблюдать за прогрессом, а заодно проверить состояние локомотива и двигателя.
— Тревор, — обратилась Энн, кивнув в сторону раненой девушки. — Она снова приходит в себя.
Лоусон молча поднялся и, подойдя к ней, опустился на колени.
Она все еще была очень бледна и явно нуждалась в срочной операции, но голос ее показался удивительно сильным, когда она заговорила. Ее взгляд, казавшийся поначалу рассеянным, нашел Лоусона.
— Я з…з. здесь умру?
— Нет. Мы отвезем тебя в больницу в Хелене. Очень скоро. Ты только держись, хорошо? Осталось немного.
Она издала слабый смешок, который, очевидно, причинил боль, потому что лицо ее тут же исказилось страдальческой гримасой. Затем девушка набралась сил и сказала:
— Если ч…ч…что… Ке… Ке… Кейси Фредрикс…. И я с. сделаю все, чтобы… де…держаться…
— Кейси, — тихо произнес Лоусон, приложив руку ко лбу раненой девушки. — Так звали мою дочь.
С усилием она постаралась уйти от этого прикосновения.
— Ох…. — прошептала она. — Твоя рука такая х…холодная.
— Прости, — печально улыбнулся он. На какой-то миг Тревор, казалось, забыл, кто он. Он дождался, пока Кейси Фредрикс снова уснет, затем поднялся на ноги. В поле зрения попал Дьюс Матиас, сидящий на остатке сидения, склонив лицо к сложенным на коленях рукам. Он не сразу понял, кто к нему движется. Лишь когда хруст половиц и разбитых стекол стал слишком громким, бандит поднял взгляд и тут же оторопел. Лоусон чуть склонился, и страх в глазах Матиаса заблестел еще ярче.
— Когда доберемся до Хелены, — строго сказал он. — Ты уйдешь. Пойдешь в любом направлении, которое выберешь, но оглядываться не смей.
