Большая книга ужасов – 16 - Усачева Елена Александровна (лучшие книги онлайн txt) 📗
– А при чем здесь кошки? – сбила его с патетической ноты Танька.
– Они любят обо все когти чесать, вот декорации от них и пострадали, – отмахнулся Тихомиров. Для него в этой жизни ничего непонятного не было.
– А третья вода?
– Про воду ты у моего деда спроси, – выкрутился Макс. – Может, он и объяснит. Хотя вряд ли – дед обыкновенный сумасшедший.
– Находимся-то мы где? – не унималась Фролова.
– А черт его знает, – пожал плечами Максим. – Может быть, в соседнем от твоего дома дворе. Ты со своими глупостями могла все до такой степени напутать, что знакомое место приняла бы за незнакомое.
Фролова обиделась на слишком умного Тихомирова и замолчала. Никогда она его не любила. И даже теперь, после спасения, он ей не нравился. Задается много. Так и хочется ему врезать.
Танька забралась по ступенькам в салон трамвая и сунула руки в карманы. Пальцы наткнулись на что-то жесткое.
Колечко!
Фролова повертела его в руках, надела на палец. Кольцо оказалось непривычно свободным.
– Что такое? – пробормотала она, крутя украшение вокруг пальца.
Вдруг ее пронзила догадка. Это было не ее кольцо. Гладкий блестящий ободок, красиво переливающийся зеленый камешек…
– Ой, мамочки, – ахнула Танька и дернулась было бежать обратно – ей только этого кольца не хватало. Ведь призрак, разобравшись в ошибке, непременно вернется за ним.
Но трамвай уже бежал через знакомую пустынную местность с чахлыми деревцами.
– Пусть только попробует прийти, – пробормотала Фролова, сжимая кольцо в кулаке. – Я ему такую встречу устрою!
И она уставилась в окно, за которым уже мелькали дома ее родного города.
Дом тысячи страхов
Глава I
Кукла с черными глазами
Все началось со сна. Самого обыкновенного кошмара, который может присниться каждому. Но не у каждого сон становится реальностью. А вот у Вовки Наковальникова стал.
Поверхность озера была где-то там, далеко-далеко вверху. Отсюда, с глубины, казалось, что над головой плавает сотня рыбок с серебристыми брюшками. Все они красиво переливаются на солнце, но смотреть на них неудобно, глаза режет от яркого света.
– Во-о-овка!
Сквозь толщу воды звук почти не проникает. Всплывать не хотелось, смотреть наверх было неудобно, поэтому Вовка поплыл вниз. Все глубже и глубже, навстречу темноте. На мгновение мелькнула тревожная мысль, что если он и дальше будет уходить от поверхности, то ему может не хватить воздуха на подъем. Но дышать было необязательно. Здесь вообще все было необязательно. Можно было не дышать, не шевелиться, закрыть глаза, заткнуть уши. И все равно попадешь туда, куда ты ДОЛЖЕН попасть.
Темнота обступила Вовку, втянула в себя. Наковальников дернулся обратно, но вокруг раздался дружный гогот.
– Не трепыхайся, малец, – прохрипели у него над ухом и больно толкнули в спину. Если бы вокруг не было воды, он, наверное, упал бы. А так – вода мягко подхватила его и вытащила на свет.
Вовка встал на ноги, провалившись по щиколотки в мягкий ил, убрал со лба длинные волосы, мешающие смотреть, и огляделся.
Дно было усеяно мусором, палками и досками. Среди всего этого безобразия стояло штук пять старых сундуков, стянутых железными лентами. Два передних были распахнуты, остальные закрыты на тяжелые висячие замки. Один из раскрытых сундуков был доверху наполнен чем-то блестящим, похожим на драгоценные камни. В другом если что и лежало, то на самом донышке – с Вовкиного места видно не было.
– Давай, иди! – снова прохрипели ему в спину.
Из-за сундука вынырнул спрут – гигантское чудовище с большими глазами, серым телом-мешком и постоянно шевелящимися мощными щупальцами с двумя рядами присосок. Чуть ниже глаз, сбоку, виднелась короткая трубочка, из которой вытекала тонкая струйка чернил. Но это происходило, только когда осьминог сердился.
Сейчас же он внимательно посмотрел на замершего Наковальникова и вдруг промурлыкал неожиданно ласковым голосом:
– Веселее, малыш! Покажи нам, что ты принес.
Вовка машинально сделал еще один шаг и оказался около сундуков. Только сейчас он разглядел, что в них, помимо драгоценных камней, лежат блестящие желтые монеты и украшения.
Впереди материализовался тощий тип в драном пиджаке и стоптанных штиблетах. В костлявом кулаке он сжимал весело позвякивающую диадему. Дойдя до пустого сундука, он размахнулся и со злым уханьем бросил свою ношу внутрь.
Настала очередь Вовки. Спрут подполз поближе.
Наковальников не шевелился.
– Но у меня… ничего нет, – прошептал он, чувствуя, как по спине начинают бегать противные мурашки, как холодеет внутри и этот холод распространяется по рукам и ногам.
– А ты посмотри внимательней, – вкрадчиво посоветовал спрут, мигая огромными невинными глазами.
– Нет у него! – недовольно хмыкнули сзади. – Чего тогда торчишь здесь? Тоже мне – покойничек!
Вовка обернулся.
За ним стояло странное существо, получеловек-полускелет, закутанный в саван. Под мышкой он держал небольшой гробик, обитый желтенькой тканью с бахромой. Монстр нетерпеливо топтался на месте, и гробик с легким звоном гулял из одной его руки в другую. В выцветших губах чудовища тлел грязный окурок. Вовка просто обалдел, потому что впервые видел сигарету, горящую в воде.
– Давай, шевелись! – Скелет грубо толкнул Вовку в грудь. – А то второй раз утонешь.
«Утону?» – хотел спросить Наковальников. Только сейчас страшная догадка потрясла его.
Вот почему ему не надо дышать, смотреть и даже шевелиться! Он утонул! Нырнул слишком глубоко и не смог вынырнуть. Вокруг него покойники. Они зачем-то здесь собрались… Видимо, затем, чтобы оставить накопленное за всю жизнь в этих сундуках.
От расстройства Вовка сжал кулаки. В правую ладонь врезалось что-то острое.
Не веря своим глазам, Наковальников поднес находку чуть ли не к носу. Не будь вокруг столько свидетелей, он бы ее лизнул, чтобы удостовериться в том, что она существует на самом деле.
Это были три крупные монеты тусклого желтого цвета, стесанные по краям наподобие восьмигранников. На обеих сторонах когда-то что-то было изображено. Но сейчас все стерлось, остались только неровности, напоминающие о бывшем узоре.
– Дорогой ты наш! – ринулся вперед спрут, но добежать до Вовки не успел.
– Сколько можно с ним возиться! – возмущенно заорал стоящий сзади скелет. Гробик полетел на землю, углом стукнулся об удачно подвернувшуюся деревяшку и распахнулся. Колыхнулась разорвавшаяся желтая ткань. Из-под нее вынырнула небольшая кукла в пышном голубом платье, со светящимися черными глазами и бросилась к сундукам.
Когда ил осел, стало видно, что в гробу остался еще кто-то.
«Не смотри!» – приказал себе Вовка, но любопытство взяло верх. Он качнулся вперед.
В гробу лежала еще одна кукла. Это был мальчик, одетый в водолазку и вельветовые штаны, непокорные светлые волосы зачесаны назад. Как только Вовка склонился над ним, мальчик открыл огромные кукольные глаза. Тонкий рот дернулся, растягиваясь в кривую усмешку. Кукла стала подниматься. И чем больше она вставала, тем яснее становилось Вовке, что это не просто кукла.
А точная его копия.
Вовка Наковальников в уменьшенном варианте.
– Нет! – завопил Вовка, закрывая ладонями лицо. Забытые монеты скатились на землю. – Убирайтесь!
Но даже сквозь зажмуренные глаза и ладони он видел, как поднимается двойник, как тянутся его руки к нему, настоящему Вовке Наковальникову.
Одного касания этих кукольных пальчиков будет достаточно, чтобы Вовка умер второй раз… Теперь уже окончательно и бесповоротно.
Надо бежать!
Ноги задеревенели и не слушаются.
Кричать, звать, чтобы помогли!
Вода залила рот и легкие – ни крикнуть, ни вздохнуть не получается…
Хотя бы отодвинуть гроб со страшной куклой подальше от себя!
– Подбери что кинул, змееныш! – прошипел сзади хозяин гроба.
