Твин Пикс: Тайный дневник Лоры Палмер - Линч Дженнифер (книги полностью TXT) 📗
Я поцеловала маму, пробормотала что-то сонным голосом и, после того как она удалилась, подождала еще минут сорок, прежде чем встать с постели. Разложив все «гостинцы» на одеяле, я некоторое время играла с ними в темноте и только потом, заложив щель под дверью полотенцем, решилась снова зажечь свет. Правда, зажгла я один лишь ночник: так было больше интима, потому что верхний свет чересчур ярок.
Наркотики привели меня в состояние задумчивое и одновременно радостное: грезы мои были и сладостно-порочны, и столь же сладостно невинны… Подробнее я расскажу тебе о них попозже… сейчас я такая сонная… Еще бы, две таблетки транквилизатора, «полоска» коки, а в довершение всего — половинка сигареты с травкой. От всего этого получился, конечно, перебор, но будь я проклята, если не нахожусь наверху блаженства!
Наверно, стоит перелистать номера «Мира плоти», пока на дворе окончательно не посветлеет. Потом я расскажу тебе или про свою идею, которую я намереваюсь отослать в журнал, или про какую-нибудь новую фантазию, которая придет мне в голову, в то время как я перелистываю страницы журналов.
Спокойной ночи, спокойной,
Л.
Канун Рождества, 1987
Дорогой Дневник!
Я ушла на застекленную террасу, чтобы не слышать звуков рождественских гимнов, которые целое утро играет на пианино мама. Мне нравится Рождество, но голова у меня и так гудит, так что выносить еще и музыку у меня нет сил. Папа поймал меня в тот момент, когда я выходила, и пригласил на танец свою «любимую маленькую дочурку». По-моему, мы с ним уже целую вечность не танцевали.
На меня разом нахлынули воспоминания обо всех тех вечеринках в «Грэйт Нозерн», на которых мы с папой кружились в бесконечных вальсах: в голове полный ералаш от полотнищ с праздничными приветствиями, хрустальных бокалов и буфетных стоек. Папа вальсировал со мной как опытный танцор, так что в животе у меня все сладко замирало — и мы смеялись, смеялись, смеялись…
А сегодня утром мы протанцевали с ним в гостиной. Огоньки на рождественской елке уже были зажжены, так что мама могла печь с соответствующим праздничным настроением. Передо мной проносились красные, зеленые, синие и белые огоньки. Я старалась смотреть папе прямо в глаза, чтобы у меня не закружилась голова, и видела, как они лучатся. Вот в уголке глаза появилась слезинка и медленно поползла по щеке. Мало-помалу мы замедлили кружение, папа крепко обнял меня и прижал к себе, словно боясь чего-то.
Из кухни вышла мама и, увидев нас, сказала:
— Знаете, для меня это лучший подарок к Рождеству, какой вы могли мне сделать.
Как много странного происходит в жизни. Я имею в виду свою собственную. Всего за несколько часов до того, как мы танцевали с папой, я была у себя в комнате — и совсем, совсем в другом мире. От души надеюсь, что мне никогда не придется выбирать между двумя этими мирами. Каждый из них делает меня счастливой, но по-своему.
Я пришла сюда для того, чтобы описать свою фантазию, но здесь, на террасе, слишком прохладно, да и вид, который отсюда открывается, слишком красив, чтобы думать о своих грезах. По крайней мере, в данный момент.
Схожу-ка я лучше в бар к Норме и выпью чашечку горячего кофе. Может быть, там найдется свободное местечко, чтобы немного посидеть одной.
Скоро вернусь.
Л.
Канун Рождества, 1987
(Я уже вернулась)
Дорогой Дневник!
Как только я вошла в бар, Норма тут же налила мне чашечку кофе. Прекрасно. Я сказала ей, что хотела бы немного поработать — сделать письменные задания, которые нам дали в школе. Поэтому мне лучше было бы посидеть в кабинке в дальнем углу зала, а не у стойки.
Взяв свой кофе, я собиралась уже идти, как вдруг заметила пожилую женщину. Она сидела одна недалеко от буфета и была поглощена чтением книги, название которой бросилось мне в глаза: «Покров невинности». Казалось, для нее ничего не существовало вокруг. На ее конце стойки я увидела тарелку с остатками вишневого пирога и несколько чашечек из-под кофе, которым она явно злоупотребляла.
Я посмотрела на улыбающуюся Норму и выразительно покачала головой: ну и старушенция! Такое милое, приятное лицо, а таскается по закусочным, чтобы выпить кофе, съесть пирог и прочесть душещипательную книжку. Я прошла мимо нее в свою кабинку и удобно расположилась там. Но только я собралась начать описывать тебе свою фантазию, как обещала, когда в дверях кухни появилась Шелли Джонсон.
Жена Лео гораздо симпатичнее, чем мне казалось. Стараясь не выдать своего интереса, я посматривала в ее сторону, отмечая про себя каждое ее движение, улыбку, прислушиваясь к интонации ее голоса. Меня разрывали противоречивые чувства: то мне казалось, что я ни в чем ей не уступаю, то, наоборот, что она не оставляет мне, как говорится, никаких шансов. Но вот я услышала, как она бросила что-то насчет Лео. Вроде того, что его никогда не бывает дома, а как только заявляется, тут же тащит меня в койку. Что ж, я победила. Я чувствовала себя как последняя сука из-за этих своих мыслей, но мы с ним делаем это регулярно и довольно давно… И лично я собираюсь продолжать это и дальше, если она не хочет.
Конечно, Шелли имела в виду нечто совсем другое, но у меня не было к ней жалости. Ведь иначе я никогда больше не смогла бы видеться с Лео, а этого мне меньше всего хотелось.
Тем временем пожилая женщина встала с табурета перед стойкой и двинулась к выходу. Было видно, что каждый шаг дается ей с трудом, и мне захотелось встать и помочь ей… Однако меня опередила Шелли.
Норма принесла мне еще кофе и рассказала, что эта женщина бывает здесь довольно часто, хотя ей и трудно ходить. Конечно, специальная инвалидная трость помогает, но все равно, как я могла заметить, дело это для нее непростое.
В Твин Пикс, по словам Нормы, довольно много пожилых людей, у которых нет никого, кто мог бы о них позаботиться. Им в сущности некуда деться… если, правда, не считать Монтаны. Большинство не хотят ехать в этот соседний штат, предпочитая оставаться здесь. Им тут спокойно. И большей частью они вполне счастливы.
Я начала обдумывать услышанное. Ведь это целая проблема. Я бы сделала для таких вот стариков куда больше, чем просто помочь одному из них дойти до двери! 0-го-го. Прежняя отзывчивая Лора, готовая услужить всем и каждому. Такой я не была с тех пор, как училась в начальной школе. Сейчас я так и горела желанием сделать хоть что-нибудь для тех людей, о которых рассказала Норма.
Заплатив по счету, я оставила Норме записку, где поделилась своим желанием обсудить с нею, как лучше помочь этим старикам, и просила ее звонить мне, когда будет время. Надо попробовать, чтобы меня подвезли до Джонни. Там за окном я вижу машину Эда Хэрли. Надеюсь, он едет в том направлении.
Скоро поговорим.
Лора.
Р. S.
Канун Рождества. Поздний вечер. Потом я расскажу поподробнее, но там, в баре, я слышала, как Норма говорила с кем-то по телефону грустным голосом.
Занимаясь с Джонни, я невольно подслушала, как Бенжамин разговаривал с шерифом. Потом он рассказал мне всю историю, потому что она его очень расстроила.
Норма вряд ли мне вскоре позвонит. Дело в том, что Хэнк, это ее муж, который никогда мне особенно не нравился, вчера ночью задавил на хайвее человека, возвращаясь, очевидно, от канадской границы по 21-у шоссе.
В общем, ему придется отбывать срок за наезд со смертельным исходом. Честно говоря, я даже рада, что он на какое-то время исчезнет. Норма всегда выглядит такой печальной, когда они вместе. Конечно, мне жаль Норму. Но не Хэнка.
