Руки, полные бури - "-Мэй-" (читать книги полностью txt, fb2) 📗
Хотя успехов не было. Никто не мог отыскать Персефону и Нефтиду.
Амону нравились они обе, хотя он относился к ним совершенно по-разному. Персефона стала королевой Подземного мира весной в обрамлении костей. Как сестра, которой у Амона не было.
Согласно древнеегипетским текстам, Нефтида – спутница Ра по Подземным водам. И хотя на самом деле Амону вовсе не приходилось днём и ночью путешествовать на барке, освещая мир, ему казалось, в утверждении есть доля истины.
Если Сет был защитником, единственным, кто может победить тёмного змея, то Нефтида оставалась той, кто готов залечить раны и успокоить.
Когда-то давно Исида строила очередные козни и отравила Амона, кажется, после этого он и стал окончательно избегать её общества. Тогда ему было очень плохо, и Нефтида поила какими-то снадобьями. Амон запомнил их горький вкус и испуганное лицо Анубиса, когда наконец-то пришёл в себя. Потом явился мрачный Сет и заявил, что Исида больше не посмеет вредить. Амон порадовался, что не знал деталей их «разговора».
Сейчас Сет снова уехал в клуб, Анубис дремал в гостиной, свернувшись на диване, Амон сидел напротив, водрузив ноги на столик, пока Сет не видит. В дверях Гадес прощался с Деметрой.
Союз, после которого кто-то из богов начал клепать мемы в чатике, над ними особенно смеялись, чтобы снять напряжение: если Гадес и Деметра объединяются, то Кроносу проще сдаться добровольно.
Хотя Амон не видел тут ничего удивительного. Гадес и Деметра могли не любить друг друга, но они оба любили Персефону.
Гадес вернулся и устало уселся рядом с Амоном:
– Она пытается отыскать, но не выходит.
– Значит, они в тенях Гекаты.
– Скорее всего.
Амон не стал озвучивать мысль, что тогда их невозможно найти. Уткнулся в планшет.
Так они и молчали, пока Анубис резко не сел. Он ничего не сказал и тут же исчез, куда-то переместившись. Не прошло и минуты, как зазвонил телефон, и Амон коснулся гарнитуры, чтобы услышать голос Сета:
– Инпу?
В этот момент Анубис снова появился в облачке тёмной пыли, в которой иногда мерещились мёртвые оскалы. Обессиленно упал на диван.
– Он здесь, – сказал Амон в телефон. – Они все здесь.
Нефтида лежала, залитая кровью, но Амон ощущал, что с ней всё в порядке, мёртвое тело, он наверняка сможет позвать, чтобы она вернулась побыстрее.
Персефона сидела рядом, кажется, ещё ошарашенная переходом. Она не успела ничего сказать, как Гадес уже оказался рядом. Опустился рядом с ней на колени, взял её лицо в ладони, шептал её имя.
12
Анубис ждёт у костра, обхватив руками колени и положив на них голову. Наблюдает за танцем пламени, хотя мысли блуждают далеко. Нефтида уговаривала пойти в дом, заверяя, что он и так всё услышит.
Их скромное жилище из песчаника на краю пустыни. Когда кто-то придёт, Анубис и вправду не пропустит. Он предпочитает разжигать костёр и ждать, пока глаза не начинают закрываться.
Сегодня он наконец-то слышит шум. Пару ночей назад он уже так обманулся, приняв порыв самума за чужое присутствие. На этот раз действительно шаги, торопливые шаги по песку.
– Амон? – зовет Анубис.
Тот вскоре появляется. Тенью подходит к костру и замирает. В пламени его силуэт выглядит странно, одежда кажется потрёпанной. По прикидкам Анубиса, ему пришлось идти несколько дней от лагеря бедуинов.
– Анубис? Ты не спишь?
– Тебя ждал.
Это правда. С того момента, когда в Дуате Анубис понял, что случилось, он упросил Осириса отпустить его, пришёл к Сету с Нефтидой и стал ждать.
Он надеялся, что Амон придёт именно сюда.
– Я убил их, – сказал Амон.
Ночью рядом с пустыней холодно, но после этих слов становится совсем зябко. Даже костёр, кажется, начинает гореть тише.
Анубис кивает. Он знал об этом. Все мёртвые бедуины прошли в Дуат. Они рассказывали о карающем солнце, которое явилось к ним в лагерь. Наказывало за междоусобную распрю, но выжгло едва ли не всё поселение.
– Я не хотел, – тихо произносит Амон.
– Знаю, – кивает Анубис.
Он не ожидает, но Амон внезапно садится рядом с костром и порывисто обнимает Анубиса. Тот не ожидал такого, вздрагивает и напрягается, слишком непривычный к яркому выражению чувств. Неуклюже обнимает в ответ и шепчет, будто заклинание, которое произносит вместе с ушебти во время обрядов:
– Отдай мне свою тьму. Отдай свою боль. Я выпью их, и ты снова будешь свободен.
– Не нужно, – отвечает Амон. – Спасибо.
Анубису несложно. Он проводник, он частица тьмы и воплощённая смерть. Его не трогали убийства смертных так, как Амона.
– Это моя тьма, – отвечает Амон. – Моя боль. Но я буду рад, если ты составишь мне компанию до восхода солнца.
Распахнув дверцу, Анубис нырнул в машину. На улице накрапывал дождь, но внутри работала печка и пахло восточными благовониями вперемешку с терпким древесным запахом.
– Пристегнись, – бросил Сет и тут же начал выводить машину, вливаясь в поток движения.
Анубис послушно пристегнулся, потёр шею, по которой стекали неприятные капли. Между сиденьями сунулся Амон, который не мог молчать сзади:
– Не мог побыстрее? Мы тут давно ждём. Скажи спасибо, что Сет нас подбросит.
Светлые волосы Амона от дождя слегка вились кудряшками, в машине он недавно. Анубис глянул на Сета:
– Ты не в клуб?
– Нет, завезу вас, и за Гадесом.
На ухе Сета висела беспроводная гарнитура, он внимательно следил за дорогой, а под пальто виднелся строгий костюм. Он мог бы сойти за обычного лондонского бизнесмена.
Если бы не был древним богом.
– Там Зевс, – снова вклинился Амон. – Кажется, он всерьёз строит планы по захвату мира.
– Всего лишь распределяет силы, – отозвался Сет. – Ацтеки всерьёз угрожают остальным, а Зевс после похищения Неф и Персефоны настроен решительно.
Амон откинулся на спинку заднего сиденья. Ему без проблем удалось быстро вернуть Нефтиду, как раз к моменту, когда до дома добрался Сет.
С тех пор прошла пара дней, и Анубис не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Нет, ничего не изменилось, всё в относительном порядке. Но Анубис не отмахивался от скребущего изнутри ощущения – а может, это навязчивые мертвецы.
Он смотрел на мать, и ему казалось, Нефтиду что-то мучает. Что-то такое мелькало в выражении её лица, когда она думала, что никто не видит. В чуть прищуренных глазах – затаённая печаль.
Но если она ничего не рассказала Сету, то делиться с Анубисом точно не станет.
Он пощёлкал музыку, выбирая что-то из классики рока, посмотрел в окно, наблюдая, как сквозь капли дождя на окне размывается Лондон. Глянул на Амона: тот сидел, рассматривая пальцы, легонько ими шевелил, и множество светлых пылинок покорно танцевали вокруг руки. Анубис видел, как Амон проделывал такое в солнечном свете, и тогда это действительно выглядело красиво и впечатляюще.
Анубис не обратил внимания, что произошло или кто кого подрезал на дороге, но со стороны другой машины послышался громкий сигнал.
– Идиот, – мрачно сказал Сет и, глядя на дорогу, показал водителю средний палец.
Пока он набирал скорость после светофора, Анубис фыркнул:
– И ты мне ещё что-то говоришь про вождение!
– Мне можно. По крайней мере, я не гоняю по мокрым дорогам на мотоцикле.
– Потому что тебе на них холодно.
Сет не удостоил его ответом и обратился к Амону:
– Ты узнал о Тиамат?
Прекратив играться с пылью, Амон скривился:
– Ты давно с шумерами общался? Они вечно нагоняют тумана, а на самом деле сидят где-то на юге и пьют пиво последние пять тысяч лет.
– Ты явно хорошо знаком с тем, как они проводят время, – заметил Сет.
