Юная шаманка Пом - Чо Раймонд (лучшие бесплатные книги txt, fb2) 📗
Ли покачал головой.
– Он…
Вдруг подул ветер. Листок в руке Хичжин задрожал. Бросив на него взгляд, она продолжила:
– Сначала надо разобраться с историей Миён. В двухтысячном году в своей статье она писала, что все живы и здоровы. Но она ошибалась – ее заметка датируется началом декабря, значит, год еще не закончился. Не все ученицы школы дожили до нового года. В канун Рождества кое-что произошло.
Углубившись в воспоминания, Хичжин убрала в сумку листок, который дал ей следователь.
– Жизнь непредсказуема. Иногда намерения хороших людей могут навредить, а намерения негодяев, которых интересуют только деньги, – изменить человечество. Миён написала эту статью, чтобы школьницы поменьше думали о проклятии, но именно из-за нее все еще больше уверовали в него. Они помешались на идее отыскать дневник. Несчастный случай произошел в канун Рождества. Две ученицы спрятались на ночь в школе. Ими двигало не любопытство и даже не смелость. Их поразила история Миён, но они неправильно ее поняли. Школьницы были убеждены, что она действительно читала тот дневник, и пришли, чтобы сжечь его. Они разделились. Одна обыскивала первый этаж, другая – второй. Одна из девочек оступилась, и от свечки, которую она держала в руках, загорелась штора. Начался пожар. Именно той ночью на помощь пришел наш благородный герой.
Следователь перестал писать:
– Охранник?..
Хичжин кивнула, посмотрев на него с видом: «А кто же еще?»
– На крики сбежались люди. Они стояли во дворе школы, но ничего не могли сделать. Тогда школьный сторож, работавший на полставки, бросился в огонь. Его пытались остановить, кричали, но он не слушал. Никто даже не надеялся, что он останется в живых. Я стояла в толпе и рыдала от страха. Но вдруг, вытерев слезы и бросив взгляд на горящее здание школы, я увидела посреди пламени темную фигуру. Охранник выбрался, неся на спине ученицу. Я снова разрыдалась, на этот раз от счастья. Взрослые тоже не могли сдержать слез. Произошло настоящее рождественское чудо. Где-то далеко выла пожарная сирена. Происходящее было похоже на последний кадр из фильма со счастливым концом.
Следователь застыл в изумлении. «Многие ли бросятся в огонь, чтобы спасти человека?» Он даже про себя не мог бы сказать точно, хотя и приносил присягу. Представив, как охранник бросается в огонь под звуки сирены, Ли проникся к нему глубоким уважением.
– Но… – продолжила Хичжин. – Когда пострадавшая пришла в себя, все поняли, что это еще не конец. «Сонён на втором этаже… Сонён», – рыдала она. Окна были разбиты, ситуацию усугублял сильный ветер. Во дворе было светло как днем. Все отговаривали охранника, когда тот собирался снова войти в горящее здание, убеждали, что это чистейшее самоубийство. А я стала молиться: «Пожалуйста, пусть случится еще одно чудо, умоляю, еще одно…» Я слышала, как трещали потолки в школьных классах. На меня навалилось отчаяние. Вдруг кто-то начал аплодировать. Я открыла глаза и увидела, как охранник бережно положил Сонён на землю. До сих пор помню, как все ликовали. Подъехали пожарные. Но ликование прекратилось, как только один из них осмотрел девочку. Стало очень тихо – будто кто-то выключил звук.
Голос Хичжин дрогнул. Следователь сидел с угрюмым видом.
– Сонён уже не дышала. А на следующий день пошел снег [38], впервые за последние десять лет на Рождество.
Хичжин посмотрела на небо, словно искала в нем кого-то. Там не было ни облачка.
– Уверена, вы знаете, что при пожаре люди в основном погибают от отравления угарным газом. Школа была старая, о какой огнестойкости можно говорить, если потолок был сделан из гипсокартона? Нужно быть героем, чтобы, рискуя жизнью, броситься в огонь. В тот день он спас человека. Когда в школу приехали журналисты, чтобы взять интервью и написать о нем в газетах, он отказался, как и от награды мэрии Сеула. Но все школьницы знали, что произошло в тот день. Не знаю, кто первым стал называть его охранником, а не сторожем, но остальные подхватили. Даже руководство школы в знак уважения специально переименовало его должность.
Хичжин была убеждена, что охранник не мог быть убийцей. Ли наконец-то начал понимать, почему она спустя много лет продолжает в это верить: его поступок действительно был достоин восхищения. Но следователь постарался не поддаваться эмоциям и лишь холодно сказал:
– Благодарю за содействие.
У Хичжин оставалось немного времени перед лекциями, поэтому она решила проводить Ли до машины. Там они попрощались. Он сел, завел двигатель и пристегнулся. В этот момент Хичжин постучала в стекло. Ли опустил окно:
– Вы хотите еще что-то рассказать?
Он достал блокнот, но Хичжин попросила его не записывать.
– Вы спросили, о чем мы говорили с Миён во время нашей последней встречи, – ее голос дрожал. – Перед смертью – ни о чем, но… она сказала мне кое-что после смерти.
После смерти? Ли убрал блокнот обратно в карман.
– Вы же знаете, когда проходит День науки? Двадцать первого апреля. В две тысячи девятнадцатом году я читала в школе Чонмун лекцию на тему «Женщина в науке». Тогда в ней еще учились одни девочки, а среди выпускниц не было никого, кто занимался точными науками или имел ученую степень в этой области. У меня была уникальная возможность выступить с докладом в родной школе. Школьный фонд выделял средства на развитие обучающихся, и я получила хорошее вознаграждение за лекцию. Я была рада повидаться со своими учителями, а после мероприятия решила пройтись и вспомнить былые времена. Выйдя на улицу, я прошла мимо баскетбольной площадки и пальмы и вдруг… услышала голос Миён. Двадцать первого апреля, в День науки в Корее.
На лице Хичжин читался внутренний конфликт, как у атеиста, который ощутил присутствие Бога.
– И что сказала вам… мертвая Син Миён?
Хичжин вздрогнула и прошептала:
– Она умоляла: «Освободи меня, освободи…»
Ли не знал, как отреагировать.
Встретившись с ним взглядом, Хичжин рассеянно улыбнулась:
– Но, может, это была лишь иллюзия, которую из чувства вины породило мое подсознание?
– Чувства вины? За что?
– Именно я распространила в школе листовки со статьей Миён. Она раздавала их окружающим, потому что статью главы театрального кружка никогда в жизни не напечатали бы в школьной газете. Так она стала независимым борцом за справедливость. Это был ее протест. Но если бы я не согласилась тогда, Сонён была бы жива. А под влиянием чувства вины люди могут видеть призраков. Даже ученые.
Ближе к Сеулу движение на дороге стало плотнее. Ли возвращался в час пик. Он проверил навигатор – ориентировочное время прибытия в полицейский участок 10:12. Он понимал, что опоздает, но не собирался придумывать оправдания. Ли не мог написать в отчете, что встречался с Чан Хичжин, потому что это не относилось к делу. «А что писать? Я спросил ее о проклятом дневнике, а она призналась, что слышала голос погибшей Син Минён. Реакция начальства будет куда серьезнее, чем если я просто опоздаю. Хичжин просила забыть все, что она сказала на парковке: галлюцинации к делу не пришьешь. Для полной картины надо будет добавить в отчет еще и то, что я сам призраков вижу», – рассуждал он с иронией.
У следователей много обязанностей. Они выполняют роль обвинителей и адвокатов, становятся объектом обвинений со стороны населения. На Ли нападали в подворотне, ругали на чем свет стоит, ему приходилось выслушивать жалобы на тяжелую жизнь, разбираться с обращениями, которые не относились напрямую к зоне ответственности полиции, а теперь вот еще и участвовать в авантюре школьных детективов. И так каждый день. «Почему я здесь работаю?» – думал он. Ему казалось, что его способность видеть их что-то значила. «Иногда этому миру нужен человек, который видит невидимое», – успокаивал себя Ли. Без этого он чувствовал себя монстром и ничего не мог с этим поделать. Работа следователя похожа на обруч, надетый на царя обезьян Сунь Укуна [39]. Только в мире царя обезьян духи не умели разговаривать. Сколько бы Ли ни просил призраков уйти, они снова появлялись и нашептывали ему на ухо.
