Демоны - Ширли Джон (читать книги полностью .TXT) 📗

Однако те, кто выходил сейчас из леса, чтобы заступить нам дорогу, были людьми – большинство из них. Правда, среди них были три Придурка, выглядевшие почти одинаковыми – они стояли спереди. Вокруг Придурков кипела толпа, состоявшая примерно из четырехсот мужчин и женщин, на многих из которых не было ничего, кроме сандалий и яркой нательной раскраски – похабных изображений, геометрических узоров и пентаграмм, а также грубых пиктографических изображений Пауков и Шлангов. У других были сделанные из папье-маше головы, изображавшие Зубачей, Молольщиков и Крокодианов; самодельные костюмы имитировали формы тела демонов.

Я подумал, что эти люди были запуганы до такой степени, что в отчаянии попытались по-своему приспособиться к новой демонической реальности.

У некоторых в руках были охотничьи винтовки, пистолеты, топоры, бейсбольные биты и стальные трубы.

Солдаты Национальной Гвардии, по всей видимости, были почти рады видеть их. По крайней мере этих людей можно было застрелить – и быть уверенным, что они останутся мертвыми.

Один из Придурков выступил вперед, держа руку на плече одного из людей и направляя его к нам, как родитель, мягко подталкивающий ребенка выйти вперед и прочитать стихотворение.

Человек, долговязый, с круглым пивным брюшком и клочковатой рыжей с проседью бородой, был почти полностью обнажен и выкрашен преимущественно в синий цвет, с ярко-красными полосами вдоль конечностей, его гениталии были вызывающе оранжевыми; на его голове был самодельный шлем, изображавший голову Крокодиана. В одной руке человек держал посох, когда-то бывший телевизионной антенной; на уцелевших перекладинах болтались мумифицированные части человеческих тел: высохшие пальцы, связка ушей, кисть руки, целая голова – впрочем, это был уже почти череп.

В лице человека с головой Крокодиана было что-то дразняще знакомое, несмотря на раскраску, бороду и худобу. Не этот ли человек перед вторжением был одним из наиболее значительных кандидатов в губернаторы?

Я инстинктивно обхватил рукой плечи Мелиссы; мы услышали фырканье, хлопанье крыльев и, подняв головы, увидели Крокодианов, круживших в нескольких сотнях футов над нами; увидели Пауков, скользивших к нам с трех сторон.

Один из солдат, увидев, что демоны собираются, громко заплакал.

– Скоро будет еще больше, – сказал человек с головой Крокодиана, выступая вперед; Придурок держался у него за спиной. Человек заговорил тихо и зловеще: – Здесь закончится затеянное вами разрушение нового мира.

– Мы ничего не разрушаем, – ответил Пейменц. – Мы лишь пробуждаем.

– А что происходит с теми, кому вы наносите вред своим пробуждением? – запальчиво спросил человек. – Они сходят с ума, они кончают самоубийством!

– Да, некоторые так и делают – пробуждаясь, подобные люди ощущают мучительное раскаяние – раскаяние, которое трудно перенести. И им есть в чем раскаиваться.

– Вы убиваете их с помощью своей черной магии! – заявил человек, ошеломив всех нас.

– Черной магии? – выпалил я.

– Ангелы, которых ваша магия губит и очерняет, были посланы просеять человеческую расу, убирая тех, чьи души недостаточно чисты для великого танца, который грядет!

Я не мог не расхохотаться – может быть, это была истерика, вызванная усталостью.

– Ангелы! Вот что они вам говорят?! Так значит, они просеивают? Очищают? Вы видите, как они мучают и калечат людей, и до сих пор верите в то, что у них есть какие-то добрые намерения?

– То, что мы видим, – это искажения, вызванные вашей черной магией!

Я перевел взгляд на остальную толпу. Я заметил, что там было по меньшей мере пятьдесят человек, одетых более или менее нормально, да и на раскрашенных лицах, кроме враждебности, были видны самые разнообразные выражения: испуг, смущение, замешательство, неуверенность. Это вселило в меня некоторую надежду.

– Да, Айра, – сказал Ньерца, отвечая на мои мысли. – Сомнение может внушать надежду – некоторые из них действительно сомневаются. Сомнение – это дверь, открывающаяся для истины.

– И хер ш ними, штоб их! – сказал Придурок. Он махнул рукой троим людям с винтовками, стоявшим рядом. – Бей шволочей!

Ньерца хотел что-то сказать, но в этот момент раздался гулкий грохот, и колонна гвардейцев взорвалась автоматическим огнем.

Трое с винтовками упали на землю.

Толпа отпрянула – попятившись, но не рассеиваясь: наэлектризованная неуверенность держала нас всех на своих местах.

Я сделал попытку увести Мелиссу в безопасное место, но она мягко отвела мои руки. Внезапно она опустилась на колени, лицом к толпе, и ее губы зашевелились – она молилась. Священники, бывшие с нами, присоединились к ней; каждый молился в позе, предписанной его традицией.

Из толпы раздался одиночный винтовочный выстрел – стрелял голый худосочный юнец, он стоял с раскрытым ртом, трясясь всем телом; пуля просвистела у нас над головами. Его пробный выстрел был возвращен гвардейцами – и возвращен решительно. Стрелявшего развернуло вокруг оси дюжиной пуль. Толпа закричала и попятилась еще дальше, оставив упавшего перед собой; большинство людей кидалось на землю или пряталось за стволами деревьев. Несколько человек бросили оружие и подняли руки.

Другие, спрятавшись за древесными стволами, приготовились к стрельбе.

Демоны в небесах подлетели поближе. Придурки подняли кулаки.

Гвардейцы вскинули винтовки; стрелки из толпы вскинули винтовки.

В этот момент небо начало темнеть.

Туч не было. Но в объятой страхом тишине небо начало темнеть само собой. Я посмотрел на солнце – это было не затмение. Скорее можно было сказать, что затмилось само небо – не почернело, но потемнело настолько, что на земле воцарились глубокие сумерки.

А потом из Мелиссы вышло Золото в Чаше.

Золото мерцало и искрилось в воздухе перед ней, а она все продолжала молиться. Шар начал расти – вот он уже тридцать, сорок футов в поперечнике [37]. И по мере того как он рос, становились видны детали. Мне показалось, что я различаю внутри его сияния круговорот лиц – мужчин и женщин всех рас, народов древних и современных, азиатов и европейцев, африканцев и латиноамериканцев. А это кто – Мендель? Мне показалось, что это был он.

Все смотрели на Золото. Оно было здесь самым ярким источником света, поскольку небо потемнело; даже Придурки застыли, терзаемые дурными предчувствиями, уставившись в вихрящееся излучение чистого сознательного бытия.

Голос Мелиссы донесся до нас – он исходил от Золота настолько же, насколько от нее, – и в нем звучал тот самый сверхчеловеческий резонанс, отдававшийся в сердце и голове не меньше, чем в ушах.

– Здесь есть такие, кого держат лишь собственный страх и неуверенность; им я скажу – молитесь о самоосознании, молитесь о том, чтобы увидеть себя такими, какие вы есть, молитесь, чтобы увидеть свою связь с Высшим и увидеть ложь такой, как она есть. Молитесь о том, чтобы увидеть свою укорененность во вселенском сознании, в том «я», которое не является индивидуальным, но радуется вашей индивидуальности; молитесь, чтобы увидеть свою суть; молитесь, чтобы увидеть свой сон; молитесь о пробуждении. Молитесь за убийц и за убиенных. Молитесь за Несомненного; молитесь за демонов и за одержимых демонами; молитесь за своих врагов; и вновь молитесь за себя. Если вы знаете, что не знаете ничего, ваши молитвы о знании будут услышаны. Молитесь о том, чтобы увидеть себя такими, каковы вы есть в действительности.

Многие люди в толпе откликнулись немедленно, отчаяние парадоксально смешивалось в их криках с неожиданной надеждой. На моих глазах почти половина людей опустились на колени. Они молились – молились о том, чтобы увидеть себя такими, каковы они есть в действительности; увидеть плохое вместе с хорошим. Я видел их муку и их облегчение. Я слышал их крики – каждый кричал свое, но все они кричали об одном. Я слышал, как Шеппард, плача, выкрикивал что-то нечленораздельное. Я видел, как Придурки прыгают вверх-вниз от ярости. Я видел, как Зубачи пробираются сзади сквозь толпу, разрывая на куски тех, кто стоял у них на пути… и застывают на месте, готовясь к тому, что собиралось произойти.