Жажда справедливости. Избранный - Кунцевич Алексей (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗

Олег Геннадьевич завершил работу над чертежом и отошел подальше полюбоваться поистине ласкающим взор зрелищем. При этом он наступил ногою на карандаш, который на свою беду валялся в неположенном месте, и конечно раздробил его, даже не обратив внимания на жалобный хруст, издаваемый так и не использованным по назначению предметом.

Сбединский разыскал в стопке нераспечатанной бумаги лист формата А2 и приколол его к чертежной доске, стоявшей тут же, возле стены на четырех ногах. Переносил на лист чертеж с доски Сбединский в приподнятом настроении.

И в самый разгар трудоемкой работы Олег Геннадьевич, как не был увлечен делом, а все же услышал подозрительный шум в прихожей. Такой шум могло издавать только зеркало трюмо, когда трюмо трясли. Сбединский уже начал грешить на свою память, решив, что то, что он выбросил кота, ему привиделось. Однако перед глазами постоянно имелась картина выдворения Маркиза, и Олег Геннадьевич отринул мысль о нахождении оного в квартире. А зеркало всё продолжало звенеть, что в не малой степени действовало на нервы.

Наконец потерявши терпение, Сбединский выскочил в прихожую, заглянул в зеркало. Конечно, Олег Геннадьевич привык ко всяким происшествиям и был готов ко многому, но к такому... Он понял, что сейчас случится самая грандиозная неприятность, которая видимо будет венцом его насыщенной жизни.

В зеркале отражался небольшой коридорчик и клочок кухни. Также преподаватель начертательной геометрии увидел себя с широко раскрытыми испуганными глазами и отвисшей нижней челюстью. Однако за его спиной в зеркале виднелся какой-то подозрительный господин с веселенькими глазками. Совладав с собой, Сбединский обернулся, надеясь увидеть гражданина за своей спиной, что было бы вполне нормально, ежели не принимать во внимание тот факт, что дверь сей таинственной личности Олег Геннадьевич не открывал, и уж тем паче не впускал в квартиру. Но местность за спиною была пуста, то есть совершенно отсутствовал источник отражения. Сбединский вновь глянул в зеркало— гражданин был там. Гражданин сцепил руки на груди, а Олег Геннадьевич подумал о том, что все ему известные законы физики летят, образно выражаясь, к черту. Гражданин за стеклянной перегородкой громко икнул, зеркало вступило в резонанс со звуком и звякнуло, зазеркальный человек прикрыл рот рукою и произнес (зеркало соответственно задрожало) :

—Ох, извините, мосье Сбединский.

Сбединский попятился, ударился спиною о стену и буквально прилип к ней, одновременно с некоторой долей иронии подумал:

«А бог-то существует. И вот предо мной явление, доказывающее именно это, если я только не сошел с ума. Интересно, почему меня не смущает, что ему известна моя фамилия?»

—Уверяю вас,— высоким голосом сказала личность благодушно,— вам сумасшествие не грозит. Ну, разве что, самую малость, а это такой пустяк.— Гражданин указательным и большим пальцами показал, какой это пустяк.

Усмехнувшись, Сбединский решился на маленький эксперимент: протянул правую руку к зеркалу, и рука со своим отражением соединилась. Дальше поверхности стекла ладонь не прошла. Гражданин по ту сторону радостно пискнул и захлопал в ладоши.

—Нет, нет, вам нельзя,— сказал он.— Я, ежели вы позволите, войду к вам. Можно?

—Отчего же,— молвил Сбединский, наплевав на страх, одно живейшее любопытство светилось в его карих глазах,— вы же... э... некоторым образом уже здесь.

—Что ж, благодарствую.

Господин подошел к перегородке, с каждым шагом нарушая спокойствие стекла, и ловко прыгнул в прихожую. Когда он миновал перегородку, раздался тихий свист. Гражданин перед Олегом Геннадьевичем вытянулся по стойке смирно со словами:

—Здравия желаю.

—И вам того же,— Сбединский бесцеремонно разглядывал человека, а в голове постоянно крутилась строка из песни «Блестящих»

[8]

Человек из Зазеркалья был весьма интересной внешности. На живом лице имелись торчащие во все стороны усы и козлиная неопрятная смешная бородка. Черные волосы были хорошо уложены в прическу с ровным пробором. Одежда состояла из серого пиджака в мелкую полоску и таких же брюк. На ногах блестели великолепные лакированные туфли. Поверх белейшей накрахмаленной сорочки висел дорогой красный галстук, конец коего скрывал пиджак. Одним словом,— это был Козлов.

Гражданин протянул правую руку, Сбединский пожал ее. Рука гражданина была сухой с длинными узловатыми пальцами.

—Ипполит Ипатьевич Козлов,— представился он.— Весьма рад, что не слишком сильно напугал вас. Вы уж извините мою слабость знакомиться подобным способом. Я приступлю сразу к делу: меня отправили к вам с маленьким разговором и кое-каким предложением. И, если вы будете столь любезны и предложите мне чашку чая с крекером, я с радостью все расскажу. Я, знаете ли, питаю давнюю слабость к крекеру.— Ипполит замолчал, набирая в грудь воздуха, чтобы разразиться новой тирадой, но тут заговорил Олег Геннадьевич:

—Прошу, прошу разделить со мной мою холостяцкую трапезу. Вы— один из редких посетителей. Кроме студентов, ко мне никто не заходит. Был, правда, не так давно заведующий кафедрой, но он попросил в долг и смылся.

Сбединский провел гостя на кухню и усадил за маленький стол.

—Ну-с, я доволен, что мы поняли друг друга,— сказал Козлов и допил чай.

Олег Геннадьевич чуть заметно улыбнулся и произнес:

—Да, я сделаю то, что вы меня просите. Хотя, признаюсь, мне было не легко поверить во все это.

—Как же,— приглаживая усы, проговорил Ипполит,— это похоже на доказательство того, что белое на самом деле является черным. Но вы выдержали испытание. Поздравляю вас!

—Не хотите ли еще чаю? Может быть, коньяку?— предложил Сбединский.

—Благодарю покорнейше, этого было предостаточно,— отказался Ипполит.— Огромное спасибо за всё. А коньяк, должен вам сказать, отменный. Вряд ли когда-либо пробовал нечто подобное.

—Сдается мне, вы и не такое пробовали.— Прищурил глаз Олег Геннадьевич.

Ипполит усмехнулся:

—Да уж, чего я на своем веку не перепробовал. Ну что ж, как ни хорошо с вами, а мне еще чертову прорву дел требуется завершить.

—Надеюсь, мы еще увидимся,— сказал Сбединский.

—Так же, как и я,— сказал Ипполит и, подняв указательный палец, добавил тоном более серьезным: —Учтите: то, что это труп, еще не означает, что с ним можно легко справиться. Он проворнее и изобретательнее любого живого. И единственное средство, могущее вернуть его туда, откуда он взялся — это приказ его сущности,— не забудьте сего.

—Да, да, я понял. Благодарю, что предупредили,— Сбединский протянул руку, и Ипполит ее пожал.— Кстати, а зачем я ему нужен?

—Во-первых, не ему, а его хозяину, который не должен появиться здесь. Во-вторых— касательно мотива— вы личность неординарная; такие, как вы, в старину звались блаженными, то есть приближенными к Небу. Вы даже представить себе не можете, какие информационные резервы сокрыты в вашей голове...

—И что, из таких я один в Самаре?

—Вы лучший… Я опасаюсь следующих событий… Вы не дадитесь просто так…— Ипполит покачал головой и забубнил себе под нос: —Да, да, непредсказуемость… Он будет здесь… но как остаться живым… вам живым остаться…— Потом как бы очнувшись: —Что ж, до свидания, Олег Геннадьевич,— попрощался и, шагнув в зеркало трюмо, растворился в нем, вызвав легкое сотрясение стекла.

Олег Геннадьевич принялся за работу по окончанию чертежа. Завершил всё это он минут через тридцать. И если б во время его действий кто-нибудь мог за ним наблюдать, то подивился бы перемене, произошедшей с Олегом Геннадьевичем. Легендарный рассеянный, приносящий с всюду неприятности себе и окружающим преподаватель превратился совершенно в другого человека, если не брать в расчет его внешность (она-то не изменилась). «Стихийное бедствие» избавился от рассеянности, стал собранным, действия его были поразительно точны, чего никогда с ним еще не было.