Виагра для дракона - Хаус Доктор (полные книги .TXT) 📗

            Пентаграмма являлась своего рода воротами, порталом в первый круг преисподней. Она позволяла обученному новичку легко совершать то, что по силам только опытным практикам, - входить во Тьму телесно. Говорили, что врата могут открываться и с той стороны. 

    Каждый неофит обязан был проводить жертвоприношение заново, обновляя заклятье свежей кровью, иначе его не признал бы дух-хранитель врат. Это, с одной стороны, было неплохо, – за более чем 20 летний срок использования место силы впитало в себя столько крови, страха, боли жертв, что служило отличным маяком для духов тьмы внешней.  Ярости, злобы, темного восторга  колдунов тут тоже хватало, так что непосвященные люди чисто инстинктивно держались от ординаторской подальше, избавляя магов от ненужного внимания. 

                 С другой стороны, не так-то просто добыть еврейского младенца, а уж к первенцам у б-гоизбранного народа отношение особенно трепетное. Тем более что, для успеха жертвоприношения, требовался ребенок «хороших кровей». Старшие Ведьмы рассказывали, что до  Великого Шабаша 1917-го, это был подвиг, дающий право на посвящение второго уровня.

       Да что там, еще на памяти Ангелиновой бабки,  женщины рожали дома. Идея везти здоровую роженицу в больницу считалась полным бредом. Однако в наше просвещенное время «индустриального родовспоможения» задача заметно упростилась. Удобное все-таки место роддом - биоматериала навалом, и юридически не подкопаешься. Смертность в госучреждении есть факт статистики, а не повод для возбуждения уголовного дела.

     Бегемот  настаивал на получении молодежью правового или медицинского образования, а из профессий  лучшими для работысчитал адвокатуру и гинекологию.

      Сейчас акушер-гинеколог Ангелина Сикорская собиралась использовать знания и силу, данную ей мастером, чтобы избежать уготованной  им же судьбы.

      В то самое время, когда юная ведьма готовилась к ритуальному вызову духов тьмы посреди ординаторской роддома, потенциальная клиентка этого «храма здоровья» собирала вещички.

      В жизни Верочки все важное случалось в самое неподходящее время: брак «по залету» - хоть и за любимого, но лет на пять раньше, чем собиралась; свадьба застряла в пробке, образовавшейся по причине приезда важного Американского гостя; мужа послали в командировку как время рожать пришло… Ну а схватки пришли утром воскресного летнего дня, - на обилие заботливых докторов в это дачное время рассчитывать было нереально.

           Вера Павловна Реальгар, в свои двадцать пять лет была барышней отнюдь не робкого десятка. Работая в отделе кадров московского метрополитена, невольно станешь собранной: - кадры «под землю» приходят разные, от будущих студентов до бывших уголовников. И со всеми надо найти общий язык, быть чуткой, но безжалостной, вежливой и непреклонной.

  Все вышеперечисленные качества мягкая по природе женщина воспитывала в себе сознательно. Дисциплина и умение предвидеть возможные проблемы находились в числе таких умений, так что вещи к родам были собраны сильно загодя. 

    Сейчас шел скорее смотр «готовых к бою войск», чем их экстренное построение. Верочка загодя выясняла особенности всех роддомов в Москве, и остановилась на «тринадцатом» по двум причинам. Во-первых, в этом роддоме только что провели капитальный ремонт с завозом нового импортного оборудования: - в голодное перестроечное время дело почти нереальное.

     Нереальное, - для простых смертных,  для знаменитого на всю Москву академика Моисея Абулафии, - вполне возможное. О деловой хватке Моисея  Абрамовича во врачебной Москве ходили легенды. Работать у него считалось за большую удачу, и за качество врачей можно было не опасаться.

    Был еще один момент, о котором Верочка предпочитала не задумываться, - национальность академика Абулафии. Папа Веры был выкрестом, и, как часто бывает среди евреев, добровольно принявших христианство, ярым антисемитом.

    Но даже он под конец жизни часто говаривал дочке: - мы с тобой, милая, в России всегда будем жидами порхатыми. Новая фамилия, приобретенная Верой в замужестве, только подчеркивала ее и без того колоритную еврейскую внешность, не оставляя никаких сомнений в происхождении.

         Верочка принадлежала к тому типу ослепительно красивых евреек, который ненавистен юдофобам [7]до зубовного скрежета, возможно в силу своей для них магнетической сексуальной привлекательности. Как известно психологам, иррациональные мотивы часто определяют наш выбор. Роженица бессознательно рассчитывала, - в клинике Моисея Абрамовича Абулафии ее не будут гнобить по национальному признаку.

          Второй причиной выбора послужила острая неприязнь Веры Павловны к обычной практике вводить прививки новорожденным в первые 48 часов после появления на свет. Ее родная сестра испытала прелести этого медицинского достижения на своей шкуре. Долгожданная дочь, совершенно здоровая по рождению девочка, после вакцинации превратилась в слюнявого идиота. Причем рожала сестра в элитной клинике  4-го управления Минздрава.

     Дело замяли, несмотря на то, что папаша ребенка был одним из богатейших людей Москвы и входил в окружение самого Ельцина. С тех пор в семье наступили черные времена: безутешный отец запил, затем ушел из дома и через пару месяцев погиб в автомобильной катастрофе при крайне подозрительных обстоятельствах. Его бизнес забрали конкуренты, а вдове убедительнопосоветовали не претендовать на наследство. Спустя неделю после похорон мужа сестра повесилась.

     Верочка нашла удавленницу на кухне роскошной квартиры и до сих пор не могла забыть ее  почерневшее лицо с вываленным языком. Перед смертью несчастная женщина пыталась вырваться из петли, горло было разодрано, а ногти с безупречным маникюром сломаны под основание.

     Лужу невыносимо смердящего дерьма на лакированном дубовом паркете богато обставленной кухни  и посмертную записку с проклятиями в адрес врачей Вера не могла забыть даже сейчас. А тогда она поклялась себе, что с ее ребенком и семьей такогоне сделают никогда.

     Внимательно изучив ситуацию с прививками, Вера Павловна поняла, что случай ее сестры в Москве отнюдь не единичен. Более того, в последнее время такие трагедии стали чуть ли не закономерностью. Никакие деньги или связи, как показывал пример ее сестры, гарантией безопасности не являлись.

    Перед Верой было всего лишь два выхода: - домашние роды или больничные, но на «особых условиях». Рожать дома, как делали многие отчаянные женщины в то время, она не рискнула, да и муж был категорически против родов «в нестерильных условиях и без квалифицированной помощи» [8].

      Конечно, оставался старый, как мир, способ, - полюбовная договоренность с врачом с «дачей на лапу». Но, в силу природной застенчивости и воспитанной родителями щепетильной порядочности, взятки Вера давать не умела. И тут на глаза попался журнал с  интервью  главврача роддома №13 профессором Абулафией. Въедливая журналистка буквально набросилась на мастистого академика с обвинениями.

      Дело в том, что как раз недавно в его клинике случилось прискорбное происшествие: от вакцинации пострадали сразу несколько детей и двое из них погибли.

      Моисей Абрамович не стал отрицать свою ответственность за произошедшую трагедию, но вину прививок считал недоказанной. Абулафия плавно перевел тему с безопасности вакцин на бедственное положение российского здравоохранения вообще. По его словам, причиной смерти новорожденных была стафилококковая инфекция, только случайно совпавшая по времени с вакцинацией. Академик поклялся, что если не добьется выделения средств на капитальный ремонт и дезинфекцию роддома, то подаст в отставку.

     Кроме того, он объявил, что хотя и уверен в полной безопасности вакцин и их необходимости для защиты нации от эпидемий, пойдет навстречу пожеланиям рожениц. Отныне в подведомственной ему клинике прививки новорожденным будут делать только с письменного согласия родителей.