В бурьяне (In The Tall Grass) - Кинг Стивен (книги полностью .txt) 📗

— Бэкки? Бэк?

— Спокойно, я здесь, — сказала она, и хоть он и не видел ее, то через секунду увидит; она была почти что над ним. Ее голос был исполнен отвращения. — Девка из 9-1-1 пропала.

— Ничего, смотри, чтобы я не пропал, — Он повернулся в другом направлении и поднес ладони ко рту. — Тобин!

Ничего.

— Тобин!

— Что? — Отдаленно. Господи Боже, что там делал этот мальчик? Удирал в сторону Небраски? — Вы идете? Вы должны продолжать идти! Я не могу найти вас!

— МАЛЫЙ, СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ! — Выкрикивая так громко и сильно, что было больно голосовым связкам. Словно на концерте «Металлики», только без музыки. — ПЛЕВАТЬ, НАСКОЛЬКО ТЫ ИСПУГАН, СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ! ДАЙ НАМ ПОДОЙТИ К ТЕБЕ!

Он обернулся, вновь ожидая увидеть Бэкки, но увидел лишь бурьян. Он согнул колени и подпрыгнул. Он увидел дорогу (дальше, чем он ожидал; он, должно быть, довольно много пробежал, сам того не осознавая). Он видел церковь — «Святой дом аллилуйи Хэнка» или как там он назывался — и видел боулинг-клуб, однако это и все. В действительности, он не ожидал увидеть голову Бэкки, она была всего лишь метр и пятьдесять восемь сантиметров ростом, но он точно ожидал увидеть путь ее передвижения в бурьяне. Вот только ветер прочесывал его, как никогда бурно, и по сему, казалось, что в нем были десятки возможных путей.

Он подпрыгнул еще раз. Болотистая земля чвакала каждый раз, как он приземлялся. Эти короткие беглые взгляды в сторону четырехсотого шоссе сводили его с ума.

— Бэкки? Где ты, черт возьми?

Бэкки услышала, как Кэл вопит мальчику стоять там, где стоит, независимо от того, насколько тот испуган, и дать нам подойти к нему. Что звучало, как хороший план, елси бы только ее идиот братец дал ей поспеть за ним. Она была запыхавшейся, мокрой и впервые чувствовала себя по-настоящему беременной. Хорошо хоть Кэл был близко, на час справа от нее.

«Это все хорошо, но моим кроссовкам придет конец. На самом деле, Бэкстер считает, что им уже конец.»

— Бэкки? Где ты, черт возьми?

Да уж, это было странно. Он все еще был справа, но теперь звучал ближе к пяти часам от нее. Будто практически сзади нее.

— Тут, — сказала она. — И я останусь здесь, пока ты ко мне не подойдешь.

Она взглянула на свой Андроид.

— Кэл, у тебя на телефоне есть связь?

— Без понятия. Он в машине. Давай, продолжай болтать, пока я к тебе не подойду.

— А что с мальчиком? И той чокнутой матерью? Она окончательно притихла.

— Давай вместе вернемся, а потом уже позаботимся и о них, ладно? — сказал он. Бэкки хорошо знала своего и брата и ей не нравился его голос. Сейчас Кэл был взволнован и пытался не выказывать этого. — А пока что, просто говори со мной.

Бэкки задумалась и начала декламировать, в такт топая своими запачканными кроссовками.

— Жил был парнишка МакСвини, проливший вино на свой «вини», приличия ради, он джину добавил, а сверху плеснул и мартини.

— О, очаровательно. — сказал он. Теперь уже прямо позади нее, почти достаточно близко, чтобы вытянуть руку и дотронуться, и почему только это стало для нее таким облегчением? Ради всего святого, это было всего лишь поле.

— Эй, ребята! — Мальчик. Еле слышно. Теперь уже без смеха, заблудшим и испуганным голосом. — Вы ищете меня? Ты здесь, капитан Кэл? Мне страшно!

— ДА! ДА, СЕЙЧАС! МИНУТКУ, — закричал ее брат. — Бэкки? Бэкки, продолжай говорить!

Руки Бэкки потянулись к ее округлости — она отказывалась называть ее «пузом», это был так в стиле журнала «Пипл» — и нежно ее обхватили.

— Ну вот еще: Жила была девочка Джилл, чей язык «взрыв-пилюль» заглот…

— Хватит, хватит. Я каким-то образом проскочил мимо тебя.

И вправду, его голос теперь исходил спереди. Она обернулась вновь.

— Хватить шалить, Кэл. Это не смешно.

Ее рот пересох. Она взглотнула, и ее горло тоже оказалось пересохшим. Когда оно издает такой цокающий звук, сразу понимаешь, что оно пересохло. В машине лежала большая бутылка минеральной воды «Полэнд спринг». И пара банок колы на заднем сидении. Она просто-таки видела их перед собой: красные банки, белые надписи.

— Бэкки?

— Что?

— Тут что-то не так.

— О чем ты? — Думая: «А то я не знаю».

— Слушай меня. Можешь подпрыгнуть?

— Конечно, могу! Ты как думаешь?

— Я думаю, что этим летом у тебя будет ребенок, вот, как я думаю.

— Все равно я могу… Кэл, перестань удаляться!

— Я не двигался, — сказал он.

— Двигался, по всей видимости. И до сих пор двигаешься!

— Помолчи и послушай. Я досчитаю до трех. На счет три, поднимаешь руку над головой, словно судья, показывающий, что гол засчитан, и подпрыгиваешь как можно выше. Я сделаю то же самое. Я увижу твои руки даже если ты не слишком высоко подпрыгнешь, ясно? И я к тебе подойду.

«Ты свистни — тебя не заставлю я ждать», подумала она — понятия не имея о том, откуда у нее это взялось — наверное, опять что-то из литературы первого курса; но что она знала наверняка, так это то, что он может говорить, что не двигался, но на самом деле это было не так — он все это время удалялся от нее.

— Бэкки? Бэк…

— Хорошо! — закричала она. — Хорошо, давай!

— Один! Два!.. — выкрикнул он. — ТРИИИ!

В пятнадцать лет, Бэкки ДеМут весила тридцать семь килограммов — ее отец называл ее «Соломинкой» — и участвовала в беге с препятствиями со своей школьный командой. В пятнадцать лет, она могла пройтись из одного конца школы в другой на руках. Ей хотелось верить, что она все еще была тем человеком; какая-то ее часть искренне ожидала остаться этим человеком на всю жизнь. Ее разум еще не успел приспособиться к тому, что ей было девятнадцать и она была беременна… не тридцать семь килограммов, а пятьдесят девять. Она хотела подскочить — «Хьюстон, мы взлетаем» — но это было словно пытаться подпрыгнуть с маленьким ребенком на плечах (если так поразмыслить, то так оно, впрочем то, и было).

Ее взор лишь на мгновение покинул верхушки бурьяна, предоставляя ей короткий мимолетный взгляд в том направлении, откуда она пришла. Однако, того, что она увидела было достаточно, чтобы с тревогой затаить дыхание.

Кэл и дорога. Кэл… и дорога.

Она приземлилась и почувствовала, как от ступней до колен пронесся ударный импульс. Топкая земля продавилась под ее левой ногой. Она повалилась и уселась в свежей черной грязи, ощущая еще один ударный импульс — буквальный удар по заднице.

Бэкки думала, что зашла в бурьян на двадцать шагов. Ну, может, максимум, тридцать. Дорога должна была быть достаточно близко, чтобы можно было добросить до нее фрисби. На деле же было так, словно она прошла расстояние футбольного поля и затем еще немного. Старый, побитый «Датсун» [6], мчащийся по шоссе, выглядел не больше спичечного коробка. Сто тридцать метров травы — плавно текущий океан зеленого влажного шелка — находились между ней и этой узенькой полосой асфальта.

Сидя в траве, ей первой мыслью было: «Нет. Невозможно. Ты не видела того, что тебе показалось».

Ее вторая мысль была об обессиленном плавце, утянутом отступающим приливом и увлекаемым все дальше и дальше от берега — не осознающим, в какой он находится беде, пока он не начинает кричать и обнаруживает, что на пляже его никто не слышит.

Будучи столь потрясенной видом невероятно отдаленного шоссе, взгляд, которым она успела бегло одарить Кэла, в равной мере обескуражил ее. Не потому что он был далеко, а потому что он был действительно близко. Она видела, как он выпрыгивает из буряьна менее чем в трех метрах от нее, хотя они оба кричали во всю глотку, чтобы услышать друг друга.

Земля была теплой, вязкой, слизкой.

Трава неистово гудела насекомыми.

— Аккуратно! — выкрикнул мальчик. — Не заблудитесь сами!

За этим последовал очередной короткий порыв смеха — нервный, головокружительный приступ веселья.

Это был не Кэл, это был не мальчик, не в этот раз. И это была не женщина. Этот смех прозвучал где-то слева от нее, затем угаснул, поглощенный песнями насекомых. Он был мужским, и он был нетрезвого характера.