Ледяной укус - Мид Ричел (Райчел) (библиотека книг .txt) 📗
— Все прекрасно, — повторил Дмитрий. — Хорошее в твоем личном деле перевешивает плохое.
И как он умудряется читать моимысли? Я улыбнулась и осмелилась украдкой бросить на него изгляд. Это было ошибкой. Высокий и стройный красавец с бездонными темными глазами, темно-каштановые волосы, собранные сзади в пучок, которые на ощупь казались шелковыми. Я перебирала их, когда мы находились под воздействием заклинаний Виктора Дашкова. С огромным напряжением я заставила себя перевести взгляд.
— Ну спасибо, наставник, — поддразнила его и откинулась на сиденье.
— Я здесь, чтобы помочь тебе.
Его голос звучал весело и расслабленно — большая редкость. Обычно он напряжен, всегда готов отразить любое нападение. Наверное, внутри «хонды» он чувствовал себя в безопасности — ну по крайней мере, в той степени, в какой это возможно, когда я рядом. Не мне одной тяжело игнорировать романтическое притяжение между нами.
— Знаешь, чем ты можешь реально помочь? — спросила я, избегая его взгляда.
— Ммм?
— Если выключишь эту дерьмовую музыку и поставишь что-нибудь, появившееся после падения Берлинской стены.
Дмитрий засмеялся.
— По истории ты успеваешь хуже всего, но каким-то образом знаешь все о Восточной Европе.
— Ну, должна же я иметь базу для своих шуток, товарищ.
Все еще улыбаясь, он повернул радио на станцию, передающую «кантри».
— Эй, вовсе не это имелось в виду! — воскликнула я.
Он был на грани того, чтобы рассмеяться снова.
— Выбирай. Или эта, или та. Я вздохнула.
— Тогда возвращайся в восьмидесятые.
Я скрестила на груди руки. Он переключил радио. Зазвучала дурацкая европейская группа, поющая о том, как из-за появления кино зашла звезда радио. Вот бы уничтожил кто это радио! Внезапно пять часов показались весьма продолжительным сроком.
Артур и находящееся под его защитой семейство жили в маленьком городке у шоссе 1-90, неподалеку от Биллингса. О том, где мороям лучше жить, однозначного мнения нет. Некоторые утверждают, что большие города предпочтительнее, поскольку позволяют вампирам затеряться в толпе, а ночной образ жизни не привлекает внимания. Другие выбирают маленькие городки, делая ставку на безлюдье и отшельничество.
По дороге я уговорила Дмитрия перекусить в круглосуточной закусочной, потом мы останавливались еще раз на заправку и в результате прибыли на место где-то около полудня. Это был одноэтажный дом с большими эркерами, увитый ползучими растениями, между которыми проглядывала деревянная обшивка. Он выглядел дорогим и немного нездешним — то есть примерно так, как я и представляла себе резиденцию королевской семьи:
Я выпрыгнула из машины, ботинки примерно на дюйм утонули в снегу. День выдался спокойный, тихий — если не считать случайных порывов ветра. Мы с Дмитрием шли к дому по каменистой дорожке, которая пересекала передний двор. Я видела, как он снова проникается деловым духом, но настроение оставалось таким же жизнерадостным, как и мое. Мы оба получили заслуживающее порицания удовольствие от совместной поездки. Нога поскользнулась на покрытой ледяной коркой дорожке, и Дмитрий мгновенно подхватил меня. Возникло странное ощущение дежавю — припомнилась первая ночь, когда мы встретились, тогда он тоже не дал мне упасть. Несмотря на мороз, я чувствовала тепло его руки даже через парку.
— Ты в порядке?
К моему огорчению, он убрал свою руку.
— Да. — Я бросила осуждающий взгляд на обледенелую дорожку. — Интересно, эти люди когда-нибудь слышали о соли?
Дмитрий внезапно остановился. На его лице проявились напряжение и тревога. Поворачивая голову, он изучал широкие белые равнины вокруг. Потом взгляд остановился на доме. Я хотела спросить его, в чем дело, но что-то заставило меня хранить молчание. Он разглядывал дом почти минуту, затем перевел взгляд на обледенелую дорожку, на подъездную аллею, засыпанную снегом.
Очень настороженно он подошел к передней двери, и я за ним. Тут он снова остановился, на этот раз пристально осматривая дверь. Она была закрыта, но не совсем. Словно ее поспешно закрыли, но не заперли. По краю двери шли царапины, будто ее взламывали. Дмитрий провел пальцами по косяку, его дыхание маленькими облачками вырывалось в воздух. Он дотронулся до дверной ручки, она слегка покачнулась.
В конце концов он негромко скомандовал:
— Роза, подожди в машине.,
— Но поче…
— Иди.
Одно слово, исполненное такой силы, сразу напомнило мне — передо мной человек, запросто расшвыривавший людей и всадивший кол не в одного стригоя. Я пошла обратно по засыпанной снегом лужайке, не рискуя идти по скользкой дорожке. Дмитрий стоял на месте, пока я не села в машину и не захлопнула дверцу, стараясь вести себя как можно тише. Потом он еле заметным движением толкнул незапертую дверь и исчез внутри. Сгорая от любопытства, я досчитала до десяти и выбралась из машины.
Я понимала, идти за ним неразумно, и в то же время должна была выяснить, что с этим домом не так. Нечищеная дорожка и нетронутая подъездная аллея свидетельствовали — по крайней мере, пару дней в доме никого не было; с другой стороны, это могло означать, что никто из семьи Бадика какое-то время не выходил на улицу. А возможно, они стали жертвами самого заурядного, совершенного людьми взлома Или их что-то напугало и заставило сбежать — скажем, появление стригоя. Судя по мрачному выражению лица Дмитрия, он тоже не исключал такой возможности, и все же она представлялась маловероятной — ведь их охранял не кто-нибудь, а сам Артур Шунберг. Стоя на подъездной аллее, я подняла взгляд к небу. Свет был, хоть бледный и бесцветный. Полдень. Солнце в самой высокой точке. Стригои не выносят солнечного света, а вот я его не боюсь, и вообще я боюсь только гнева Дмитрия. Я пошла вокруг дома, обходя его справа, там снега было больше, почти на фут. Пока ничего странного я не заметила. Сосульки свисали с крыши, сквозь затененные окна никаких тайн не разглядеть. Внезапно нога ударилась обо что-то, и я глянула вниз. Наполовину зарытый в снег, там торчал серебряный кол. Нахмурившись, я вытащила его и отчистила от снега. Как он тут оказался? Серебряные колья очень ценные. Это самое смертоносное оружие стража, таким можно убить стригоя одним-единственным ударом в сердце. Когда такой кол выковывают, четыре мороя накладывают на него магическое заклинание четырех стихий. Я пока не умела пользоваться ими, но, стиснув кол в руке, внезапно почувствовала себя в большей безопасности и продолжила путь.
Огромная застекленная дверь в задней части дома выходила на деревянный помост, на котором, скорее всего, летом происходили всякие увеселения. Однако стекло двери оказалось разбито, причем в образовавшуюся дыру с рваными краями явно мог пролезть и человек. Я тихонечко поднималась по ступеням помоста, стараясь не поскользнуться и понимая, какие у меня будут серьезные неприятности, когда Дмитрий узнает, что я делаю. Несмотря на холод, на шее выступил пот.
«Дневной свет, дневной свет», — напоминала я себе.
Не из-за чего беспокоиться. Добравшись до двери, я внимательно изучила темное стекло. Трудно сказать, чем его разбили. Сквозь дыру внутрь нанесло немного снега, на бледно-голубом ковре появился небольшой занос. Я потянула за ручку двери, но она оказалась заперта. Впрочем, с такой большой дырой это особого значения не имело.
Стараясь не задеть острые края, я просунула в отверстие руку и отперла замок изнутри, затем осторожно потянула в сторону раздвижную дверь, открывая ее. При этом она издала шипящий звук, совсем тихий и все же показавшийся слишком громким в противоестественной тишине.
Я вошла внутрь, остановилась на пятне солнечного света, падающего сквозь открытую дверь, и дождалась, когда глаза приспособятся к полутьме. Сквозь открытую дверь врывался ветер, играя с занавесками. Я оказалась в гостиной. Ничего неожиданного. Кушетки. Телевизор. Кресло-качалка.
И тело. Это была женщина, она лежала на спине. Темные волосы разметались по полу. Широко распахнутые глаза слепо глядели вверх, лицо бледное — слишком бледное даже для мороя. На мгновение показалось, будто длинные волосы покрывают и шею, но потом до меня дошло: темная полоса на коже — кровь. Засохшая кровь. Ей перерезали горло.
