Регуляторы - Кинг Стивен (книги без регистрации полные версии TXT) 📗

О Господи, летнее время, веселое летнее время, как легко живется в это время на Тополиной улице.

Кэри Риптон смотрит в зеркало заднего обзора, убеждается, что мостовая пуста, и переезжает на восточную сторону улицы, к дому Карверов. Дом мистера Маринвилла он пропускает, потому что в самом начале лета мистер Маринвилл дал ему пять долларов за то, чтобы он не снабжал его “Покупателем”. “Пожалуйста, Кэри, — в глазах мистера Маринвилла застыла мольба, — я не могу читать об открытии еще одного супермаркета или о распродаже в аптеке. Я просто умру, если это прочту”. Кэри абсолютно не понимает мистера Маринвилла, но человек он хороший, а пять баксов — это пять баксов.

Миссис Карвер открывает входную дверь, когда Кэри легонько бросает ей газету “Покупатель”. Она пытается поймать, но неудачно. Миссис Карвер заразительно смеется. Кэри смеется вместе с ней. У миссис Карвер нет ни хватки, ни рефлексов Брэда Джозефсона, но женщина она симпатичная и очень общительная. Ее муж, в плавках и резиновых шлепанцах, моет автомобиль на подъездной дорожке. Краем глаза Кэри замечает, что Дэвид Карвер вытягивает руку, наставляя на подростка палец. Тот отвечает тем же, и они притворяются, будто стреляют друг в друга. Кэри нравится эта игра. Дэвид Карвер работает на почте, и Кэри приходит к выводу, что он в отпуске. Мальчик дает себе зарок: если уж ему придется работать с девяти до пяти, когда он вырастет (Кэри знает, что с некоторыми это случается, как диабет или почечная недостаточность), он никогда не будет проводить отпуск дома, тратя свободное время на мытье автомобиля.

“Да и автомобиля у меня не будет. — думает Кэри. — Куплю себе мотоцикл. И не какой-то там японский. Большой старый “харлей-дэвидсон”. Вроде того, что стоит у мистера Маринвилла в гараже. Из американской стали”.

Кэри смотрит в зеркало заднего обзора и замечает что-то ярко-красное на Медвежьей улице, за домом Джозефсона, похоже, фургон, припаркованный на юго-западном углу перекрестка. Затем Кэри вновь пересекает улицу и на сей раз оказывается перед домом номер 247, где живет Одри Уайлер.

Из всех домов улицы, в которых живут (а пустует только дом старика Хобарта, номер 242), этот единственный неухоженный. Маленький коттедж, который давно следовало бы покрасить. Не мешало бы и добавить гравия на подъездную дорожку. Над газоном вертится поливальная распылительная головка, но трава тем не менее местами пожелтела и пожухла, такого нет ни на одной другой лужайке, даже перед домом Хобарта.

Она не знает, что одного полива недостаточно, думает Кэри, сунув руку в мешок за очередным свернутым в трубочку “Покупателем”. Ее муж знал наверняка, но…

Тут до него доходит, что миссис Уайлер (Кэри полагает, что, обращаясь к вдовам, надо все равно говорить “миссис”) стоит за сетчатой дверью note 10, и, хотя он видит только ее силуэт, ему становится как-то не по себе. На мгновение Кэри застывает на педалях, а когда бросает газету, его прицел сбивается. В результате “Покупатель” приземляется не на крыльцо, а на куст, растущий рядом. Кэри ругает себя последними словами, он напоминает себе разносчика газет из глупой кинокомедии, где какой-нибудь “Дейли Багль” забрасывается на крышу или в самую середину розового куста. В другой день (и в другом доме) он мог бы слезть с велосипеда, вернуться, достать газету, положить ее на крыльцо, а может быть, с улыбкой отдать даме в руки. Но не сегодня. И не здесь. Что-то ему во всем этом определенно не нравится. Что-то в ее позе: она стоит понурившись, руки болтаются как плети. Похоже на игрушку, в которой села батарейка. А может, дело не в этом. Кэри не может разглядеть ее, мешает сетка, но ему кажется, что миссис Уайлер до пояса голая и стоит в прихожей в одних лишь шортах. Стоит и смотрит на него.

Если так, то сексуального в этом ничего нет. Только мурашки бегут по коже.

И этот мальчишка, что живет с ней, ее племянник, от него тоже мурашки бегут по коже. Сет Гарланд или Гарин, что-то в этом роде. Он никогда ничего не говорит, даже если ты обращаешься к нему: “Эй, как поживаешь? Тебе тут нравится? Как по-твоему, “Индейцы” опять выиграют?” — лишь смотрит на тебя глазами цвета тины. Смотрит так, как сегодня смотрит на него, Кэри это чувствует, миссис Уайлер. “Заходи ко мне в гостиную”, — сказал паук мухе. Вот такой у нее сейчас взгляд. Ее муж умер в прошлом году (как раз в то время, когда у Хобартов случилась беда и они переехали), и людская молва утверждает, что причина — не несчастный случай. Люди говорят, что Херб Уайлер (он коллекционировал марки и однажды подарил Кэри старое пневматическое ружье) покончил с собой.

Большущие мурашки еще бегут у него по коже, когда Кэри, в очередной раз взглянув в зеркало заднего обзора, пересекает улицу. Красный фургон все так же стоит на углу Медвежьей и Тополиной улиц (какой он нарядный, думает Кэри). Кэри видит, что по мостовой движется автомобиль, синяя “акура”, которую он узнает сразу. Это мистер Джексон, еще один учитель, живущий в этом квартале. Только преподает он в университете Огайо. Джексоны живут в доме номер 244, повыше дома старого Хобарта. У них самый красивый дом с просторными комнатами. Участок по склону холма огорожен зеленой изгородью, а от старика ветеринара его отделяет высокий забор из штакетника.

— Привет, Кэри! — Питер Джексон тормозит рядом с подростком. На нем вылинявшие джинсы и футболка с большой улыбающейся желтой рожицей на груди. “ДОБРОГО ВАМ ДНЯ!” — говорит мистер Лыба-Улыба. — Как дела, плохиш?

— Отлично, мистер Джексон, — улыбается Кэри. А сам в это время думает: “Только мне кажется, что миссис Уайлер стоит в прихожей по пояс голая”. — Все в лучшем виде.

— Ты уже начал играть?

— Участвовал в двух матчах. Думаю, дальше дело пойдет лучше. Вчера выходил на поле в двух периодах note 11. Хотелось бы отыграть пару и сегодня вечером. Это все, на что я могу надеяться. Но для Френки Альбертини это последний год в Легионе. — Он протягивает Питеру газету.

— Понятно. — Питер берет газету. — Ив следующем сезоне взойдет звезда месье Кэри Риптона. Юноша смеется, эта идея ему очень нравится.

— В этом году вы опять преподаете в летней школе?

— Да. Две дисциплины. “Исторические хроники Шекспира” и “Джеймс Дики и новая южная готика”. Какая-нибудь показалась тебе интересной?

— Думаю, я пропущу обе. Питер кивает.

— Пропусти, и тебе не придется ходить в воскресную школу, плохиш. — Он тычет пальцем в улыбающуюся рожицу. — С июня этого года преподавателям сделали послабление в вопросах одежды, но летняя школа — это камень на шее. По большому счету ничего не изменилось. — Питер бросает газету “Покупатель” на сиденье и переводит ручку переключения скоростей с нейтральной на первую. — Как бы тебе не получить солнечный удар. Развозить в такую жару газеты — удовольствие ниже среднего.

— Не получу. К тому же скоро, видимо, пойдет дождь. Вроде бы уже погромыхивает.

— Как говорится… Берегись!

Что-то большое и шерстистое пролетает мимо, преследуя красный диск. Кэри отклоняется к автомобилю мистера Джексона, но все-таки Ганнибал, большая немецкая овчарка, задевает его хвостом, спеша за фризби note 12.

— Вот кого надо предупреждать о тепловом ударе, — говорит Кэри.

— Скорее всего ты прав, — кивает Питер, и “акура” медленно набирает ход.

Кэри наблюдает, как на другой стороне улицы Ганнибал хватает фризби зубами и поворачивается. На шее у пса повязана цветастая бандана, на морде написана собачья улыбка.

— Неси ее сюда, Ганнибал! — кричит Джим Рид. Ему тут же вторит его близнец. Дэйв:

— Сюда, Ганнибал! Не капризничай! Тащи! Быстро!

Ганнибал стоит у дома номер 246, почти напротив дома Уайлер, с фризби в пасти, медленно виляет хвостом и улыбается все шире и шире.

Близнецы Риды живут в доме номер 245, рядом с миссис Уайлер. Сейчас братья стоят на границе лужайки, один темноволосый, другой поблондинистее, оба высокие и симпатичные, в футболках с обрезанными рукавами и одинаковых шортах, и смотрят на Ганнибала. За ними — две девушки. Первая — Сюзи Геллер, их соседка. Миленькая, но, чего уж там, не красотка. А вот вторая, рыженькая, с длиннющими ногами.., ей самое место на иллюстрации в словаре рядом со словом “красавица”. Кэри с ней не знаком, но у него сразу возникает желание познакомиться, узнать, о чем она думает, о чем мечтает, какие у нее планы, фантазии. Особенно фантазии. Но ничего ведь не выйдет, думает он. Она матерая “киска”. Лет семнадцати, не меньше.