Голод - Страйбер (Стрибер) Уитли (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Она вернулась домой через час, не желая лишний раз подвергать себя опасностям уличных происшествий. Повернув на Саттон-Плейс, она удивленно остановилась. Из трубы ее дома тонкой струйкой шел дым. Джон сжигал вещественные доказательства – средь бела дня! Он, должно быть, охотился где-нибудь по соседству. Без сомнения, этот дурак схватил какого-то ребенка из местных. Ему не хватило бы времени уйти далеко.
Все они теряли всякую осторожность с приближением конца. Ей хотелось бы на него рассердиться, но она слишком сочувствовала его отчаянному положению. Ей следует считать удачей уже одно то, что он вообще побеспокоился о сожжении каких-то там вещественных доказательств.
У нее не было никакого желания вновь с ним препираться, но ей все равно нужно войти в дом. Он ведь принадлежал ей, в конце концов. И в нем можно Спать в безопасности. Как бы утихомирить Джона? Она не могла больше допустить, чтобы он свободно болтался по дому и по улицам.
Поднявшись по ступенькам крыльца, она вошла. Грохот печи был слышен и отсюда. Бедняга. По крайней мере, теперь она знала, где он находится. Трубы с газом высокого давления не оставишь без присмотра.
Она задержалась в холле, наслаждаясь мгновением покоя, умиротворения. Дом живет. Он чем-то напоминает ей хорошо укоренившийся розовый куст, жизнеспособный и выносливый. Скоро в нем зазвучит новый голос, голос Алисы, золотистый и легкий. Крошечный лазарет Мириам был готов к переливанию крови. Она уже начала приближаться к доктору Робертс. Сама по себе хороший врач, та в конце концов станет помощницей Мириам. На мгновение она вспомнила о Джоне, каким он был тогда, и сердце ее сжалось. Но она заставила себя прогнать эти мысли.
Она двинулась к библиотеке. Аромат ее благовоний стал каким-то приторно сладким, это уже никуда не годилось. И потолок надо подновить, дом недавно слегка осел. И розы... Розы нужно подрезать.
Скоро это станет для нее не только необходимостью, но и удовольствием. И слезы хлынули потоком, Не было смысла сдерживать эмоции. Отчаяние прорвалось ливнем слез.
Джон, ты любил меня!
Ты любил даже звук моего имени.
Он был так счастлив с ней – всегда веселый, всегда восторженный. Она упала в кресло у стены и, подперев руками подбородок, крепко зажмурила глаза, чтобы сдержать слезы. Ей так хотелось, чтобы он хоть один только раз еще обнял ее. Она была для него драгоценнейшей находкой, он боготворил ее. В конце концов, это единственное, в чем еще оставался смысл, это сама жизнь, а больше ничего и не нужно.
Как отвратительно его старение! Она не помнила, чтобы другие становились такими уродами.
А ведь какие славные времена были!
Ночь, когда она впервые увидела его... После Марии-Изабеллы она решила уехать в Англию. Двадцать пять лет уже не встречала она никого из своего рода. В те дни она еще надеялась, что они мигрировали в Америку в поисках наименее организованного сообщества. Она чувствовала себя несчастной и страдала от одиночества – непрошеный гость в мире, любить который она не могла.
Та ночь была холодной, стучал дождь и выл ветер. Она играла с лордом Хэдли, этим глупым стариком. Он владел огромными поместьями, где работало много сезонных рабочих, много людей, лишенных крова и вынужденных податься на заработки. Она мечтала о том, чтобы без помех постранствовать по таким местам, и с радостью приняла его приглашение. А к обеду явился этот великолепный молодой человек. Он обладал всеми необходимыми признаками: высокомерие, решительность, ум. Хищник.
Она притянула его к себе в ту же ночь, дабы открыть бедному неопытному юноше секреты любовной игры. Богатая охота здесь могла подождать, у нее появилась возможность получить наследника.
Она сняла комнаты неподалеку и посещала его каждую ночь. Через две недели она начала вливания. Если бы она только знала, сколь слаб он на самом деле; она думала, он протянет гораздо дольше. А теперь – посмотрите на него!
В те дни она пользовалась резиновыми трубками и полыми иглами, с которыми работали стеклодувы. Это было большим прогрессом по сравнению с предыдущим способом, когда они действовали просто своими ртами, надеясь на лучшее. Несмотря на то что она ничего не смыслила в иммунологии и в голову ей не приходило задуматься о такой вещи, как несовместимость крови, Джон не умер. Его рана загноилась, но это происходило всегда. Он побледнел, но так тоже бывало. В отличие от многих других он выжил. Вдвоем они лишили Хэдли всех его обитателей. Старый лорд повесился. Поместье пришло в запустение.
В те дни он был восторженным ребенком. Они поехали в Лондон, чтобы влиться в сверкающий водоворот приходившего в упадок Регентства. Господи, как времена меняются!
Джон. Она вспомнила, как однажды он ворвался к ней, одевшись полицейским. А в другой раз он сам выбирал жертвы в Глазго, и на следующее утро она узнала, что это были лорд-мэр и его жена.
Они охотились с гончими. Он учил ее находить удовольствие, бросая вызов страху, и она с восторгом внимала ему. Как прекрасно смотрелся он на лошади, в сапогах, сиявших в лучах утреннего солнца. Она помнила, как неслись лошади, помнила запахи, шумы и даже непривычную сладость опасности. Однажды на полном скаку он прыгнул на ее коня и свалил их обоих в канаву – и предался любви с нею, и папоротники качались вокруг их бедер, и рог загонщика звучал вдалеке.
Она вздохнула и вновь погнала эти мысли прочь. Погружаться в ностальгию – дело бесполезное; ей нужно было спуститься в подвал и заняться этим бедолагой.
