Серебряная пуля - Атеев Алексей Григорьевич Аркадий Бутырский (е книги .TXT) 📗
Превращения эти происходят только в те поры, когда медведь бодрствует, а именно начиная с мая и по конец октября. Как правило, человек становится оборотнем, еще будучи мальчиком, в силу сложившихся обстоятельств и по предназначению свыше. Обычно этому предшествует посещение ребенком могилы первого Консыг-Ойка, которая находится на одном из островов посреди болот. На самом деле это вовсе не остров, а тело окаменевшего великана Менква, который сам является злым духом. Обычно ребенок, ничего не ведая, попадает на этот остров, и там на него снисходит дух Консыг-Ойка. Но и после этого превращение происходит не сразу. Ребенку должно исполниться тринадцать лет (по традициям вогулов – возраст превращения мальчика в мужчину), лишь после этого он станет превращаться в животное.
Смысл появления оборотня Чеботарев объяснил весьма приблизительно. По его словам, Нуми-Торум посылает на землю очередное воплощение Консыг-Ойка в наказание за скудные жертвоприношения и плохое поведение людей. В то же время старый вогул утверждал, что появление оборотня неизбежно, поскольку точно так же, как медведь убивает в стаде оленей самых слабых и больных, то и медведь-оборотень истребляет глупых и жадных. Однако, как можно понять, вогулам такие выходки оборотня радости не доставляли. Потому как они всеми силами старались задобрить Нуми-Торума и совершали у места погребения первоначального Консыг-Ойка обильные жертвоприношения. Когда же в силу различных причин оборотень все же появлялся, от него было очень трудно избавиться. Убить его, оказывается, непросто, и выполнить эту нелегкую задачу мог не каждый, а только человек, семья которого издревле занимается подобным промыслом, т.е. убивает оборотней. Такой человек мог уничтожить оборотня чем угодно, хотя бы простой палкой. Главное, нанести ему рану, из которой должна показаться хоть капля крови. Но это необходимо сделать только тогда, когда оборотень находится в облике медведя. Простой же человек, не член семьи охотников-шаманов, уничтожить оборотня не может, даже если бы поразил его в самое сердце. И еще одна деталь. Люди будто бы не могут определить, кто именно среди них является оборотнем. Уж почему такое возможно, я не знаю. Старик не смог четко объяснить. «Не могут определить, и все», – сказал он. Поэтому вся надежда на охотника.
По словам Чеботарева, именно из-за того, чтобы избежать появления новых Консыг-Ойка, родовая группа пор и ушла из мест, где находится гробница самого первого оборотня. «Проще уйти, чем бороться с ним. Крови бывает очень много», – сообщил он. Сам Чеботарев утверждает, что в молодости лично видел Консыг-Ойка и описывает его как огромного медведя с явно человеческими повадками. Например, медведь на его глазах пил чай из медного котелка, убийства происходят только по ночам. Днем же оборотень снова превращается в человека.
Чеботарев намекнул, что существуют еще какие-то способы уничтожения оборотня, которые ему неизвестны. Он также сказал, что последний раз Консыг-Ойка объявлялся лет двадцать назад. Именно тогда вогулы откочевали из этих мест.
Как мне представляется, рассказ старого вогула несет в себе элементы первобытных мифов, в основе которых лежит вера в зооморфного предка, в данном случае в медведя. Вера в оборотня, если я не ошибаюсь, существовала, а возможно, существует и до сих пор в Западной Европе да и у нас. Только у европейских народов в роли оборотня обычно выступает волк (вервольф, волкодлак). Однако и у нас, т.е. в вышеизложенном мной материале, есть много общего с европейскими верованиями. Например, полнолуние (отсюда можно сделать вывод, что у подобных верований скорее всего общий источник).
Что касается правдивости рассказа Чеботарева, то, на мой взгляд, некие реальные события, на которые он опирается, видимо, имели место. Конечно, никакого оборотня на самом деле не было. Видимо, племенная верхушка народности пор с целью придать больший смысл перекочевке имитировала образ оборотня Консыг-Ойка. Для этой цели в медвежью шкуру был обряжен какой-нибудь шаман. Подобный ритуал, очевидно, практикуется издавна и принял вид вполне устойчивого явления. Отсюда и вера вогулов в оборотня.
Возможно, присланный мною материал не совсем подходит к задачам «Этнографического бюро», кои имеют своей целью сбор материалов по истории, традициям, быту, верованиям русских. Но поскольку вогулы – подданные Российской Империи, то считаю приемлемым использование сего материала.
С глубочайшим и искренним уважением
к Вашему сиятельству
Василий Иванович Окаемов.
3 июля 1899 года.
На материале имеется собственноручная надпись князя В.Н. Тенишева:
«Весьма любопытно. Снять копию, оригинал переслать господину Максимову для ознакомления и комментариев».
Глава восьмая
1
1971 год. Июнь. Москва
Осипов спустился по нещадно гремящей лестнице из студии странного фотомастера и, очутившись на твердой почве, глянул на часы. Стрелка приближалась к шести вечера. Осипов задумался. Что делать? Идти в школу и встречаться с неведомым Шляхтиным или отправиться домой перекусить и расслабиться перед телевизором или с книжкой в руках?
Общения с чокнутыми на сегодня вполне достаточно. К тому же нужно обмозговать услышанное от Джорджа. Занятный он, однако, типчик. Эта коллекция черепов… А он намекал, что имеет кое-что и похлеще. Интересно, что же?
А к Шляхтину он отправится завтра.
И все-таки… «Не сходить ли сейчас? – зудела в голове нудная мыслишка. – Чтобы уж сразу развязаться. Только сначала неплохо выпить пивка и перекусить».
Через полчаса вполне удовлетворенный Осипов, поминутно икая (результат излишка выпитого и съеденного), шел к ближайшей станции метро.
Еще через час он подходил к школе, где учительствовал Шляхтин. На школьном дворе не было ни единого человека, да и крыльцо из сильно пожелтевшего и изрядно изъеденного временем белого камня производило впечатление вовсе не обитаемого.
«Дверь, наверное, уже давно заперта?» – неуверенно подумал Осипов и неожиданно почувствовал облегчение от того, что не придется сегодня встречаться со Шляхтиным. Для полной уверенности он поднялся по выщербленным ступенькам и легонько потянул массивную бронзовую ручку, которой скорее приличествовало украшать парадное какого-нибудь знаменитого театра.
Неожиданно дверь поддалась. Осипов тоскливо поморщился, но переступил порог. Теперь вся надежда была на старенькую вахтершу, которая в идеале должна была сообщить, что Шляхтин давно ушел домой.
В полутемном вестибюле, где тускло горела одинокая лампа в виде белого шара, никого не было.
– Эй! – крикнул Осипов.
Старушка не откликалась.
Осипов замер и прислушался. Где-то неподалеку из неплотно закрытого крана тонкой струйкой лилась вода. И если не считать этого однообразного звука, в школе было совершенно тихо.
«Непонятно, – Осипов досадливо потер подбородок. – Куда делась бабка? Если ушла домой, то почему не закрыла школу?»
Он миновал вестибюль. Широкая парадная лестница вела наверх. Осипов поднялся на второй этаж. Здесь тоже не было ни души.
Интересно, где у них спортзал? И вдруг вспомнил. Ведь он учился в похожей школе. Зал должен быть на самом верху. Он взбежал на последний этаж. Так и есть. Дверь спортзала была полуоткрыта. Он вошел. Залитый лучами жаркого июньского солнца, в котором уже различались закатные оттенки, зал тоже оказался пустым.
– Нету никого, – с некоторым облегчением вслух произнес Осипов и неожиданно увидел, что на спинке металлического стула висит чей-то пиджак.
Осипов подошел к стулу, оглянулся и, убедившись, что его никто не видит, сунул руку во внутренний карман пиджака… Его добычей оказались две десятирублевые банкноты, расческа и пропуск в бассейн «Динамо», выписанный на имя Шляхтина Б.В. Пиджак принадлежит физруку. Но, может быть, он тут висит уже не один день. Осипов проверил содержимое остальных карманов и обнаружил связку ключей, которые наверняка отпирали квартирную дверь. Физрук, очевидно, присутствовал совсем рядом.
