Сабелла - Ли Танит (читать книги полностью txt) 📗
Внезапно кости мои словно превратились в воду. Я в очередной раз удивилась, что я здесь делаю и зачем следую прихотям своих врагов.
Там, где вдоль реки выстроились жилые кварталы, под землю ведет тоннель. Может быть, мой путь лежит туда?
Я пошла через весь город, перешла через реку по новому стальному мосту. Двинулась дальше по новой дороге, отсвечивающей в темноте белым, вдоль которой до сих пор росли полевые цветы. Мое сердце колотилось тем сильнее, чем ближе я подходила к тому дню из своего детства.
До берега первого из высохших каналов оставалось примерно четверть мили, когда путь мне преградил забор. Сквозь щель я увидела какую-то стену и бледный купол — будущую крышу то ли обогатительного комбината, то ли театра. Строящиеся здания тянулись на две-три мили дальше того места, где зияла каменоломня и лаз в нее. Словно огромные песчаные дюны, они облепили и задушили главное место моего детства.
Я вернулась обратно в центр и долго не могла вспомнить, где вообще находится церковь Возрожденного Христианства. Без сомнения, в моем подсознании нашлись тому причины. На уровне же сознания я была просто смущена и растеряна.
На углу одной из старых улиц стояла захудалая гостиница. Регистрацией постояльцев в ней занимались автоматы, а лифт музыкально скрипел и скрежетал. Я вошла в номер, который во многом напоминал лифт, с той лишь разницей, что в комнату умудрились втиснуть кое-какую мебель, легла на кровать и стала слушать город. Городской шум нынешнего Восточного был почти неотличим от шума Ареса, только здесь он был не столь громким и самоуверенным.
Той ночью я раз десять принимала душ. В номере было жарко, окна не открывались, кондиционер барахлил. Мне стало казаться, что в отеле нет никого, кроме меня, ни единого человека. Я ощутила себя одинокой, как никогда прежде, ибо теперь даже сама не могла составить себе компании.
Когда восходящее солнце подожгло Восточное, я лежала на кровати в отеле, потому что снаружи было слишком ярко, чтобы выходить, слишком жарко, чтобы отправляться на поиски ответов. Но может оказаться и так, что здешняя церковь закрыта после захода солнца. Я рассчитывала подождать в номере до сумерек, но мысль о том, чтобы провести весь день одной в этой комнате или о том, чтобы гулять ночью по сухим лугам, наполнила мою душу смутными страхами. Я не хотела пить сейчас — только не в Восточном, где все началось. Космолетчик был так щедр на подарки, а потом и парень из бара добавил свой «последний танец». Я могла продержаться на этом два или три дня, если буду беречься от солнца. Но одни сутки уже истекли, шел второй день.
Когда солнце стало клониться к западу, я надела широкополую шляпу и темные очки, спустилась вниз, покинула стены вроде бы безлюдного отеля и вышла на улицу. На мостовой лежали длинные незнакомые тени новых домов. Я спросила у кого-то, как пройти к церкви. Это было — как пересматривать заново фильм, который смотрела давным-давно, вспоминая повороты сюжета, только когда они происходят на экране. Там — перекресток, тут — угол лавочки, ныне зажатой со всех сторон громадами новостроек. Темные силуэты деревьев остались прежними, ограда тоже, хоть и поблекла от времени. Двери церкви автоматически распахивались, стоило к ним подойти.
Я не узнавала церковь, память подводила меня. Или же храм изменился до неузнаваемости. В простых, без украшений, белых стенах зияли разверстые раны витражей — словно спелые гранаты, зеленый дягиль и синяя тушь. Покров на алтаре был бело-голубой, как в Аресе, и истекали кровью бутоны роз в руках беломраморных ангелов с тусклой позолотой на опахалах крыльев. Благовония струились над алтарем, словно мираж. Дрожал язычок хрустальной лампады, показывая, что Бог — здесь. Но больше никого нет дома.
Я стояла на кафельном полу, напряженным взором окидывая интерьер храма. Сердце отчаянно колотилось, пока я искала на стенах огненные письмена: «Сабелла Кэй проклята во веки веков». Но никаких надписей не было, и лишь ангелы с розами служили напоминанием о письме Касси. Здесь точно не было никаких мраморных ангелов в те времена, когда мы с матерью сидели на этих скамьях среди других прихожан, с волнением ожидая, что божественный свет воссияет над нами и озарит наши души. Может быть, ангелы оживут и обретут дар речи?
Мраморные лица казались холодными и неживыми рядом с красными, как кровь, бутонами роз. Пустые каменные глаза смотрели на меня в ответ. Губы изваяний чуть раздвигались в полуулыбке. Когда Касси пришла сюда и благоговейно преклонила колени в проходе меж скамьями, с этих губ к ней слетела правда. Узри же уста Господа твоего…
И тут один из ангелов медленно приоткрыл рот.
Невозможно было поверить глазам. Я замерла, сердце пыталось выскочить из груди от невыразимого ужаса. Рот ангела раскрывался все шире и шире, как если бы он рычал, как если бы собирался укусить меня. Затем ангельские уста исторгли звук, высокий и пронзительный, от которого моя голова едва не раскололась надвое. Вопль ангела еще не смолк, как я присоединила к нему свой, неудержимый, но безнадежно опоздавший. Он прозвучал оглушительно, как и удар моей сумки о плитки пола.
Раздался глухой стук, затем шаги. Я ожидала увидеть ангела, бегущего прямо на меня с разверстым ртом, чтобы укусить. Но оказалось, что ко мне бежит человек. Лицо его было искажено безумием, длинные волосы бились по бокам, как серые собачьи уши.
— Умоляю вас! — произнес этот человек, до боли сжав мою руку, наступил на мою сумку и испуганно отпрыгнул. — Прошу вас! Успокойтесь!
— Ангел… — кажется, удалось выговорить мне.
— Это просто каллиопа, — сказал человек.
Я взглянула через его плечо. Рот ангела оставался широко открытым.
— Каллиопа, — повторил человек. — Наши ангелы соединены с органными трубами, и когда я играю, кажется, что они поют вместе с паствой. Хитроумное и весьма изящное устройство. Я всегда репетирую гимны по вечерам. Обычно церковь в это время пустует. Но, Господи, я напугал вас до полусмерти, да?
Мне было нехорошо, и вдобавок я чувствовала себя полной идиоткой. Я присела на краешек скамьи. Человек с прической как собачьи уши подобрал мою сумку и подал мне. Он предложил мне немного бренди, запас которого имелся в медпункте, я отказалась, и тогда он принес мне стакан воды из комнаты за алтарем.
— Вы тоже не местная, — заметил он. — Впервые пришли в этот храм, а я взял и отпугнул вас.
— Я просто шла мимо, — ответила я. — Кое-кто из моих родственников несколько лет назад ходил в эту церковь.
— Тогда это было еще до меня. Я тут всего полтора года, органист и по совместительству смотритель музея. Если вы пришли ради этого, боюсь, что сегодня экспозиция закрыта, — кажется, он ожидал какой-то моей реакции на это.
— Простите, что закрыто?
— Музей.
— Я и не знала, что здесь есть музей.
— В основном туристы приходят сюда именно за этим. Или, по крайней мере, раньше приходили. Одно время тут было довольно оживленно, но после того, как спал первый интерес… Мать-Земля забрала себе оригинал, нам остались крохи, и все про нас забыли. Сказав, что это музей, я, пожалуй, преувеличил.
— Простите, но я все-таки не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы хотите сказать, мисс… мисс?..
— Холланд.
— Вы хотите сказать, мисс Холланд, что ничего не слышали об археологических находках в Восточном? Это же было всего два года назад!
Вот оно. Словно гонг ударил глубоко под землей — звука не слышно, только тяжелая вибрация расходится во все стороны. Я все еще ничего не понимала, но чувствовала, что цель близка.
— О каких находках?
— Ах, мисс Холланд! Вы увлекаетесь историей древних культур? Интересуетесь исчезнувшей цивилизацией Нового Марса? Не отвечайте. Будем считать, что вам интересно. Когда начали расчищать землю под строительство жилого комплекса Ново-Восточное, то вскрыли старую каменоломню. И там был этот благословенный подземный ход, где обнаружили плиту, которая покоилась там еще за тысячу лет до первой посадки земных кораблей на Новый Марс. Только подумайте! За тысячу лет до того, как люди принялись ковыряться на поверхности планеты. Раньше, чем был основан Доусон, раньше, чем возник Каллико. И она не просто старше — она иная. Вот в чем суть. Иная. Об этом говорили в новостях, несколько месяцев обсуждали по телевидению. Неужели вы ничего не слышали?
